Наблюдатель - Р. К. Пирс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я резко поворачиваюсь к нему.
— Ты напугал меня до чертиков, когда я здесь ходила.
— Я знаю, — он смеется, запрокидывая голову. — Ты довольно привлекательна, когда напугана.
Я краснею еще сильнее, мои щеки уже полыхают. Невероятно, но я перешла от страха за свою жизнь к желанию пообщаться с ним всего за несколько минут.
Может быть, я смогу вернуться и навестить его в ближайшее время.
«Кэсси, ты вагиной думаешь? Это же проклятое пугало, черт возьми».
Или, я постараюсь помочь снять проклятие, привязавшее его к полю.
«Стоит попробовать».
— Ты сказал, что не знаешь, как снять проклятие, — выпаливаю я. — А что, если бы я могла помочь?
— Я не могу просить тебя об этом, Кэсси. — Мешковина, повязанная вокруг его шеи, мягко царапает его горло, когда он качает головой. — Ты уже помогла мне больше, чем думаешь.
— Я не спрашивала твоего разрешения, — отвечаю я. — Понятия не имею, где искать и с кем говорить о проклятиях, но попробую. Это меньшее, что я могу сделать.
Аттикус молчит какое-то время, и я думаю, что он планирует поспорить с моим решением, но он этого не делает.
— Я никогда не смогу отплатить за такой поступок, но если это то, чего ты хочешь, я не могу тебя остановить.
— Я попробую.
Мы доходим до конца кукурузного поля, и Аттикус останавливается у последнего стебля. Какое-то мгновение он просто смотрит на пейзаж, любуясь незнакомым зрелищем. После ста лет на одной и той же поляне я бы не стала винить его, если бы он простоял здесь всю ночь.
Моя Хонда стоит в нескольких футах от меня, но на моем лице появляется гримаса. Я еще не готова уехать, но знаю, что тетя Марта и дядя Джон будут переживать.
— Кэсси, — говорит Аттикус после нескольких минут молчания.
Он тянется к моей руке и поворачивает меня лицом к себе, наши тела находятся всего в нескольких дюймах друг от друга. Я смотрю в его темные глаза под мешковиной, жар снова оживает между моими бедрами, и я опять не знаю, что сказать.
— Здравомыслящая часть меня сказала бы тебе, чтобы ты никогда не возвращалась сюда, — говорит он, смотря мне в глаза. — Если горожане узнают, то это не кончится ничем хорошим для тебя. Но эгоистичная часть меня…
Он притягивает меня еще ближе, пока моя грудь не прижимается к его груди, и я чувствую, как слабею.
— Эгоистичная часть меня просит тебя вернуться. Вечность кажется еще длиннее, когда ты проводишь ее в одиночестве, и я был бы признателен за компанию, — медленно говорит он, и его голос кажется грустным. — Хотя я пойму, если ты решишь не возвращаться.
Меня охватывает жар и чувство замешательства, но я киваю без раздумий.
— Я вернусь, Аттикус, — уверяю я его. — Обещаю.
— Тогда до следующей встречи, — говорит он загадочно, отступая. Аттикус кланяется, странный жест в этих условиях, и направляется обратно в поле. Я смотрю, как он уходит, и чувствую зарождающуюся тоску. Когда он исчезает из виду, я поворачиваюсь к своей машине, спеша вернуться на ферму, пока не наступила ночь.
Глава 8
Возвращаться в реальность и делать вид, что ничего не изменилось — сложно. Все осталось вроде бы по-прежнему, но я изменилась.
Я потерялась, столкнулась со смертью, подружилась с разумным пугалом, это все заставляет меня сомневаться в своем здравомыслии. Образы, связанные с Аттикусом, остаются в моих мыслях, как реалистичный сон, дразня чувства и любопытство.
Я хочу вернуться. Мне нужно снова испытать волшебство Аттикуса.
Реально ли оно?
Предупреждение Аттикуса эхом отзывается в моих мыслях в течение следующих нескольких дней, повторяясь, как сирена во время шторма. Если горожане заметят, что я слоняюсь по запретному полю, они могут провести расследование. Обнаружат Аттикуса и, конечно, попытаются убить его снова, а я не могу вынести мысли о том, что он пострадает из-за меня. Если он останется в безопасности, пока я не найду способ снять проклятие, это может быть самым безопасным вариантом для всех.
Однако с каждым днем мне становится все труднее сохранять решимость. На данный момент я держусь подальше от него, но мне все труднее бороться с желанием вернуться на поле. К Аттикусу.
Несмотря на то, что я пытаюсь сдерживать свои эмоции и притворяться, что ничего не случилось, Эбигейл замечает это. Мы проводим слишком много времени вместе, чтобы она этого не заметила.
— Что с тобой? — спрашивает она утром Хэллоуина, когда мы возвращаемся на ферму после домашних дел. — В последнее время ты кажешься такой далекой, и почти не сказала ни слова. Ты уже думаешь об отъезде?
— Пока нет, — я заставляю себя неубедительно улыбнуться. — У меня просто много мыслей.
Она приподнимает свою светлую бровь.
— Я узнаю это выражение. Держу пари, что речь идет о каком-то парне, не так ли?
Когда мысль об Аттикусе приходит мне в голову в десятый раз за это утро, моя улыбка становится искренней, и Эбигейл фыркает со смехом.
— Я так и знала, — говорит она. — Этот парень местный?
Я быстро качаю головой, не желая раскрывать свои секреты. Даже не могу придумать вымышленного парня; она знает всех в Колд-Спрингс.
— Просто парень из моего города.
— Но не твой бывший, верно? — спрашивает она.
— Нет. Никогда. — Я морщу нос, мысленно возвращаясь к Аттикусу. — Он хороший.
«Даже несмотря на то, что хотел меня убить».
— Вы общаетесь? — продолжает выпытывать она. Я должна отвечать осторожно.
— Не совсем. Я не могу ни позвонить, ни написать ему, а он предупредил меня, чтобы я держалась от него подальше. Кроме того, я понимаю, что из этого ничего не выйдет.
Эбигейл поднимается по ступенькам и останавливается, когда доходит до двери.
— Никто не говорит тебе выходить замуж, Кэсси. Повеселись. Поживите немного для себя. Если это просто свидание с его членом, то это нормально.
Я фыркаю и смеюсь.
Человек ли он? Если у него вообще член?
«Может быть, мне стоит спросить его».
— Эта улыбка на твоем лице говорит за тебя. — Эбигейл ухмыляется и продолжает идти, широко распахивая входную дверь, чтобы я последовала за ней.
Я замираю у дверей, кусая губы и думая о посещении кукурузного поля. Почему бы и нет? Всего один раз, тем более все будет проще, если Эби со мной заодно, хотя она и не совсем курсе. Несмотря на ее незнание ситуации
