Новый Ной - Джеральд Даррел

Во время морских перевозок нередко случаются разные конфузы и курьезы. Как-то довелось нам с другом везти зверей из Западной Африки на судне, капитан которого, как нам сообщили, не принадлежал к числу страстных любителей животных. Узнав об этом, мы решили вести себя тише воды, ниже травы. Минимум возни, минимум беспокойства! Ведь только дай такому капитану повод, и он сделает жизнь на борту невыносимой и для тебя, и для твоих питомцев. Но, как ни старайся, всегда что-нибудь да стрясется.

В первое же утро мой друг пошел вытряхивать за борт корзину с грязными опилками, которые мы только что вычистили из клеток. А куда ветер дует, не учел. Едва он вытряхнул содержимое, порыв ветра подхватил тучу опилок – и прямо на капитана, стоявшего на своем мостике. Хорошенькое начало, нечего сказать! А мы еще надеялись снискать его расположение... За завтраком он довольно прохладно поприветствовал нас, но быстро оттаял и уже к середине трапезы держался вполне дружелюбно. Я сидел за столом напротив него, а позади него была череда иллюминаторов, выходивших как раз на ту палубу, где стояли наши клетки.

– Бог с вами, делайте что хотите, – сказал мне капитан, – только не дайте ни одной из ваших тварей улизнуть.

– Как можно! – воскликнул я и тут же заметил, что в открытом иллюминаторе за его спиной кто-то сидит. К моему ужасу, это оказалась крупная белка. Очень довольная собой, она осматривала кают-компанию. Затем принялась умывать усы. Между тем капитан продолжал свой завтрак, ни о чем не подозревая.

Окончив туалет, белка, очевидно, решила, что неплохо бы получше исследовать это место, где на столах столько вкусных вещей, и даже наметила самый удобный путь – на плечо капитану, а оттуда прямо на стол.

Пробормотав "извините", я встал и с бесстрастным лицом вышел из кают-компании, но, оказавшись вне поля зрения капитана, со всех ног помчался на палубу и подбежал к иллюминатору в тот самый момент, когда белка уже изготовилась к прыжку. Слава Богу, мне удалось схватить ее за огромный пушистый хвост. Ругаясь про себя, я водворил ее в клетку и лишь тогда вздохнул с облегчением. После этого я вернулся в кают-компанию. К счастью, капитан ничего не заметил и даже не подозревал, что его плечо едва не стало трамплином для огромной белки, вознамерившейся полакомиться его яичницей с беконом.

Как мы ни старались вести себя тихо, а может быть, именно поэтому, судьба вечно посылала нам неприятности. Через несколько дней после случая с белкой из ящика улизнули три огромные ящерицы и спрятались в огромных мотках каната, лежащих на палубе. Чтобы сдвинуть их с места, потребовалась бы помощь чуть не всего экипажа, и мы решили ловить беглянок поодиночке – пусть только высунутся! После трех дней охоты нам удалось отловить всех, но нервотрепка была страшная – я был убежден, что рано или поздно они доберутся до капитанского мостика и непременно попадутся на глаза капитану.

Только мы водворили рептилий на место, как сбежала мартышка. Это было совсем ручное существо, позови – и она придет. Но соблазн исследовать судно, видимо, был столь велик, что она совсем распоясалась и лишь изредка, когда мы пытались заманить ее в клетку большой гроздью золотых бананов, перед которыми она обычно не могла устоять, бросала на нас снисходительные взгляды. В тот день судно здорово качало, и это нас спасло: на пассажирской палубе, куда обезьянка влезла по трапу, никого не было. Я хриплым шепотом позвал ее. Каждый раз, когда судно подбрасывало, она теряла равновесие, а так как я лучше владел ситуацией, мне удавалось приблизиться к ней на несколько футов. Тем не менее она добралась до трапа, ведущего в капитанскую каюту, и, поколебавшись с минуту, ринулась вверх к полуоткрытой двери. Почти не надеясь на успех, я бросился за ней, приготовившись к самому худшему – я уже видел, как она с шумом приземляется посреди кровати, на которой мирно отдыхает капитан... К счастью, когда она достигла верхней ступеньки, корабль качнуло, и беглянка свалилась на три ступеньки вниз, а мне только этого и надо было. Я цапнул ее за длинный пушистый хвост, пару раз крутанул в воздухе и со всех ног помчался на грузовую палубу, опасаясь, как бы ее яростные крики не разбудили капитана и он не вышел посмотреть, что происходит...

В общем, поездка измотала нас вконец, и лишь когда в хмурое, промозглое утро корабль подошел к причалу Ливерпуля, мы почувствовали облегчение. Там, на набережной, нас уже поджидали фургоны. Разгрузка животных прошла без сучка без задоринки, я сдал их с рук на руки директорам зоопарков и со смешанным чувством наблюдал, как сквозь дождь мои питомцы разъезжались по разным уголкам Англии.

Часть вторая

КАК Я ЛОВИЛ ЖИВОТНЫХ В БРИТАНСКОЙ ГВИАНЕ

Глава девятая,

В КОТОРОЙ МУРАВЬЕД ПО ИМЕНИ ЭЙМОС ПРИГЛАШАЕТ НАС НА ТАНЕЦ

Британская Гвиана(4) лежит в северной части Южной Америки и по площади почти равняется Ирландии. Она находится на краю огромного лесного массива, простирающегося вдоль Амазонки по территории Бразилии. Название "Гвиана" – индейского происхождения и означает "земля, изобилующая водой". В самом деле, более точное определение дать трудно. По ней из конца в конец текут три большие реки, сообщающиеся друг с другом огромным количеством мелких речек и притоков. В сезон дождей реки выходят из берегов и затопляют огромную территорию на несколько недель. Благодаря этому почти все животные, населяющие Британскую Гвиану, либо отличные пловцы, либо искусны в лазаний. Животные, которые в других странах живут большей частью на земле, вытеснены здесь сходными созданиями, почти постоянно обитающими на деревьях. Например, в Британском Камеруне водится наш знакомый кистехвостый дикобраз, который устраивает себе жилища среди скал либо в пещерах и с трудом взбирается на дерево. В Гвиане же обитают цепкохвостые дикобразы, чьи лапы хорошо приспособлены для лазания по деревьям, а длинные, лишенные волосяного покрова хвосты, как у южноамериканских мартышек, обвиваются вокруг ветвей.

Мы пришли к выводу, что Британскую Гвиану можно условно разделить на две части. Огромную лесистую территорию сменяют обширные саванны, покрытые травой, небольшими рощицами и кустарником. В Британском Камеруне примерно та же картина, а это значит, что и там и здесь есть животные, населяющие леса, а есть – населяющие луга, и они сильно отличаются друг от друга.

Побережье Гвианы, где крупные реки впадают в море, изрезано тысячами речек и ручьев. Некоторые шириной в несколько футов, а иные гораздо шире обычной английской реки. Эта огромная водная сеть – самый прекрасный пейзаж Гвианы. Воды, полные мертвых листьев и бревен, окрашены в цвет перезрелой вишни, а их течение столь плавно, что поверхность похожа на темное зеркало. Над водой нависают огромные деревья; их ветви украшены длинными прядями испанского мха – серого, похожего на лишайник растения, свисающего тысячами нитей. Здесь и орхидеи самых разнообразных оттенков, растущие на стволах и ветвях; порой их столько, что кажется, будто дерево украшено самоцветами.

Обычно речки и ручьи подобны длинным темным зеркалам, но иногда на водной глади вдруг возникает зеленый растительный ковер с узором из розовато-лиловых и желтых цветов. Там, где сквозь кроны деревьев проглядывает солнце, на поверхности воды можно увидеть заросли водяных лилий, цветы которых крупнее чайника, а похожие на гигантские блюда листья достигают размера велосипедного колеса. Пробираешься на лодке по такому заросшему протоку, и кажется, будто скользишь по лужайке – нос лодки раздвигает растения, а за кормой они снова смыкаются, так что воды и не видно вовсе. Движется лодка – и колышется вверх-вниз ковер, точно зеленые волны.

Мы основали свой базовый лагерь в столице Гвианы – Джорджтауне. Там было легко достать все необходимое, и к тому же рядом был порт, откуда мы собирались отплыть на родину. Устроившись, мы начали поездки в глубь страны, стремясь побывать в разных ландшафтных зонах и добыть обитающих там животных.

Первую такую поездку мы совершили в заросшие густой травой луга в пойме реки Померун. Сначала мы плыли по речкам к небольшому индейскому поселку Санта-Мария, спрятанному в глубине этой странной болотистой страны. Чтобы добраться до пункта назначения, нам потребовался целый день. Это было незабываемое путешествие. Лодка медленно скользит по гладкой поверхности воды, осененной сверкающими на солнце деревьями; с резкими криками пролетают над головой крупные черные дятлы с красными макушками; время от времени они садятся на ствол мертвого дерева и начинают интенсивно работать клювами. В подлеске вдоль берега приютились стаи болотных птиц размером не больше воробья, с черными телами и блестящими, канареечного цвета головками. Порой за каким-нибудь поворотом взлетала пара пурпурных ибисов, махая розовыми и малиновыми крыльями; на коврах из водяных лилий нам попадалось множество диковинных птиц якана, похожих на шотландских куропаток. Самое удивительное в них – длинные стройные ноги, заканчивающиеся тонкими пальцами, которые дают им возможность разгуливать по листьям водных растений не проваливаясь. Прежде чем сделать шаг, якана вытягивает пальцы, как паук свои ноги, и ее вес равномерно распределяется по поверхности листа. Когда они торжественно шествуют по ковру из водяных лилий, они просто тускло-коричневые; но когда они взлетают, под каждым крылом вспыхивает лимонно-желтое пятно.