Это стоит запомнить - Алексей Дорохов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приятно ли быть «Барбосом»?
Как-то я получил очень грустное письмо от одного школьника:
«Однажды один из наших учеников обозвал меня «Барбосом», и с тех пор все меня начали так дразнить. Пойду играть на площадку, меня обзывают и смеются. Выйду к доске, и тут опять слышу сзади шёпот: «Барбос… Барбос…» У меня сразу что и знал от обиды вылетает из головы. Нет мне от этой клички покоя!»
В другом письме девочка пишет, что она от природы рыженькая, а её дразнят то «Красной», то «Пёстрой», и это ей так обидно, что она спрячется куда-нибудь и плачет.
А в одном интернате маленьких ребят совсем уже перестали называть по именам. На переменах только и слышно: «Эй, Мопс, поди сюда!», «Ну- ка, Граф, отдай мячик!»
Конечно, многие ребята делают это не со зла. Им и в голову не приходит, как обижают они порой своих товарищей, какой причиняют им вред.
Иному действительно безразлично, как его называют. Он даже, бывает, гордится какой-нибудь необыкновенной кличкой, вроде «Фантомас». Но немало и таких впечатлительных и застенчивых ребят, которые глубоко переживают привязавшиеся к ним прозвища, стыдятся их, страдают.
В одной школе, например, малыша-второклассника прозвали почему-то «Бармалеем». А ему эта кличка кажется такой обидной, что едва он её услышит, как уходит зимой с катка, перестаёт играть, а то и бросится с кулаками на обидчика. От постоянных огорчений он даже заикаться начал.
Бывает и ещё хуже.
Многие близорукие ребята отказываются носить очки и рискуют окончательно испортить свои глаза только из боязни, что к ним привяжется кличка «Очкарик». Вот какой непоправимый вред может принести глупая кличка!
Ребята, придумывающие себе и другим всякие клички, наверно, не понимают, что, по сути, подражают отъявленным хулиганам и бандитам. Те обычно предпочитают на всякий случай скрывать, как их зовут, и обходятся разными прозвищами. Но честным людям в этом нет необходимости.
Правда, могут возразить, что вымышленными именами вместо настоящих пользовались когда-то революционеры, а в годы войны партизаны.
Но ведь это совсем другое дело. Они поступали так из необходимости.
Революционеры должны были скрываться от сыщиков и жандармов. И чтобы не попасть в их руки и не выдать товарищей, проговорившись случайно или во сне, они нарочно приучались всегда называть друг друга условными именами не только в разговоре, но даже в письмах.
Партизаны тоже были окружены врагами и также старались без особой нужды не открывать своих настоящих имён.
Но сегодня школьникам нет никакого смысла прибегать к вымышленным кличкам. Давно пора отказаться от этой неумной манеры, причиняющей хорошим ребятам столько обид и вреда.
Хочется также дать один совет тем, кто страдает от привязавшейся к нему клички. Ведь их придумывают обычно злые и неумные мальчишки, которым доставляет удовольствие делать больно другим, наблюдать, как их товарищ заплакал, перестал играть, ушёл с катка.
Как же лишить их этого жестокого развлечения?
Самое умное — попросту не обращать внимания на их выдумки, не обижаться и не огорчаться. И тогда обидчикам самим станет неинтересно и скучно, и они быстро отвяжутся.
Думается, это нам тоже ни к чему.
Бывает и так. Проходишь в антракте по фойе и видишь: стоит школьник с девочкой и мается. Краснеет, пыхтит и никак не может начать разговор.
А почему?
Потому, что он так привык объясняться с товарищами главным образом при помощи грязных и уродливых словечек, подслушанных у хулиганов, что попросту разучился разговаривать обыкновенным человеческим языком.
Но с девочкой, да если ещё она тебе нравится, так не заговоришь. Вот бедняга и мучается.
Без языка
Особенно обидно за тех ребят, которые высшую удаль видят в том, чтобы пересыпать каждую фразу грубыми ругательствами либо нелепыми, бессмысленными словечками. Когда слушаешь их разговор между собой, делается противно и тошно, словно каждая их фраза вываляна в грязи.
Большинство таких исковерканных слов доползло до наших дней из далёкого прошлого.
Когда-то, до революции, главной задачей торговца было обмануть покупателя — продать ему подороже дрянную, негодную вещь. Для того чтобы незаметно сговориться, купцы и их приказчики объяснялись между собой особыми, непонятными постороннему словечками.
Таким же исковерканным языком пользовались и рыночные торговцы, чтобы сообща купить по дешёвке товар у приехавшего на базар доверчивого крестьянина.
Свой придуманный язык был и у конокрадов, у воров, у мошенников. На этом языке они обсуждали свои тёмные делишки.
Настоящего смысла всех этих воровских слов нынешние ребята, конечно, не понимают, но из глупого бахвальства вставляют их в свою речь. А зачем? К лицу ли советским ребятам подражать жуликам?
«Ишь ты какой умный!»
И ещё одно хочется посоветовать всем ребятам.
В любом разговоре относись к собеседнику как к товарищу и другу и не унижай его своим тоном. А ведь ты иногда это делаешь, сам не замечая.
Когда-то купцы и дворяне своих собственных детей называли ласково: Мишенька, Машенька. А крестьянских ребятишек и дворовых кликали, как собачонок, — Мишка, Манька.
Не знаю, как тебя, а меня всегда коробит, когда хорошая девочка говорит о своих подругах так унизительно и грубо, словно помещица о крепостных девках: Валька, Танька, Сонька.
Очень дурная манера и отвечать на вопрос вопросом. Это всегда звучит так, будто ты считаешь своего товарища круглым дураком.
Например, товарищ спрашивает:
— Ты уже обедал?
А ты, вместо того чтобы просто сказать «да» или «нет», отвечаешь:
— А что мне, без обеда, что ли, сидеть?
Словно товарищ твой так уж глуп, что может предположить, будто ты никогда не обедаешь.
Некоторые ребята вообще любят бросаться грубыми выражениями, унижающими собеседника:
«Ишь ты какой умный!»
«Здрасте пожалуйста!»
«Держи карман шире!»
«Не на такого напал!»
Такие поговорки тоже остались в нашем языке от злого прошлого. Когда-то богачи да и их челядь особое удовольствие находили в том, чтобы резким словом оборвать бедняка, смутить его, поиздеваться над его беспомощностью и беззащитностью.
От этих грубых и злобных поговорок советским ребятам давно уже пора отучиться.
Очень невежливо также, звоня по телефону товарищу, говорить тому, кто снял трубку, тоном приказа: «Мишу!»
Ведь к телефону подошёл неизвестный тебе человек. Ты рассчитываешь, что он окажет тебе услугу — позовёт твоего друга к аппарату. Так об этом следует попросить, а не приказывать.
Запомни
1. Больше читай. Внимательно прочитанная книга — незаменимый урок языка.
2. Когда пишешь сочинение или письмо, старайся выбирать самые точные слова, чтобы читающий ясно понял, что ты хотел сказать.
3. Употребляй только те слова, значение которых тебе совершенно понятно.
4. Избегай ненужных присловий: «понимаете», «знаете», «так вот», «так сказать», «одним словом», «значит». Они только замедляют речь.
5. Не засоряй свой язык бессмысленными выражениями, вроде: «железно», «закон», «лады», изобретёнными стилягами.
6. Не думай, что, пересыпая речь ругательствами, ты кажешься взрослее и мужественней. Наоборот, этим ты вызываешь только брезгливое презрение окружающих.
7. Уважай собеседника. Не обижай его пренебрежительным или насмешливым тоном.
8. Не повторяй без нужды заданного тебе вопроса. Ты хитришь, чтобы было больше времени обдумать ответ. А собеседнику ты покажешься либо тугодумом, либо более глупым, чем ты есть на самом деле.
9. Не употребляй без нужды иностранных слов, если их можно заменить русскими.
10. Не объясняйся жестами. Всякую мысль проще и удобнее выразить словом.
ГЛАВА 7. ПОСЛЕ ТРЕТЬЕГО ЗВОНКА
Артисты приехали!
Ты, конечно, читал книгу Дмитрия Фурманова «Чапаев» и помнишь, как там описан спектакль фронтовой труппы.
Артистами этого передвижного театра были сами бойцы Чапаевской дивизии. Руководила ими жена Фурманова, Анна Никитична. Пьесы писал тоже кто-нибудь из политработников. Декорации рисовали сами, костюмы собирали где придется.
Но каким праздником бывал для чапаевцев каждый спектакль!
Едва заслышав о приезде театра, бойцы за ночь сколачивали из досок подмостки, раздобывали лампы и свечи. Не было отбоя от охотников поставить и укрепить декорации, найти недостающие костюмы, помочь актёрам одеться и загримироваться.
А вечером с увлечением и восторгом, затаив дыхание и боясь упустить хотя бы слово, весь полк смотрел этот немудрёный спектакль.
«Бывало так, — рассказывает Фурманов, — что — если всё спокойно — из окопов половина уползала. Насмотрятся одно действие — обратно, а за ними другие… Так и пересмотрят все до одного…»
