Признания новобрачного - Ванесса Келли

Например, забрать ребенка.

Ему пришлось признать, что частично плохое настроение вызвано бессонной ночью. Не то чтобы Гриффину требовался долгий сон — вовсе нет. Но если он спал, то сон его был глубокий и крепкий. Но попробуй поспи, когда в доме младенец, у которого болит животик, и он орет часами, не замолкая, даже чтобы перевести дух. А если добавить к этому Роуз, всю ночь бегавшую между кухней и своей спальней, становится очевидно, что в доме никто не сомкнул глаз. Гриффин с удовольствием мог бодрствовать всю ночь, но для этого ему нужны были красивая обнаженная женщина и бутылка хорошего коньяка. А так…

Помимо усталости и раздражения, было еще кое-что, имевшее самое прямое отношение к чопорной старой деве, сидящей напротив него и пьющей чай. Вопреки всякой рациональности он остро чувствовал ее присутствие, каждое ее движение заставляло кровь быстрее течь по жилам. Гриффин сам не мог объяснить, что с ним произошло. Он всегда обходил стороной старых дев… да и дев вообще, предпочитая опыт трепетной невинности. Джастин Брайтмор была невинной старой девой, и эта крайне, на его взгляд, неудачная комбинация многократно усиливалась тем, что она явно относилась к нему неодобрительно, как, впрочем, и он к ней.

Не то чтобы он винил ее. В конце концов, она девушка из хорошей семьи, которой нечего было делать рядом с ним или с «Золотым бантом». Несмотря на все свои раздраженные речи несколько минут назад, он не хотел, чтобы девушка пострадала. Почему Доминик выбрал именно ее на роль няньки, и почему она согласилась, было совершенно непонятно. Но все же они чинно сидели рядышком и пили чай, как две старые дамы — патронессы «Олмака», бдительно наблюдающие за танцующими.

Они оба определенно спятили и особенно Доминик, поставивший свою крестницу в такое опасное положение. Если опасения Доминика относительно малыша справедливы, в опасности не только репутация девушки, но и ее жизнь.

Все инстинкты Гриффина обострились до предела. Доминик всегда старался не подвергать опасности невинных людей. А мисс Брайтмор определенно невинна. Очевидно, старый лис затеял какую-то игру, но какую именно, станет ясно позже, однако уже сейчас Гриффин мог бы поспорить на половину своего состояния, что в этой игре мисс Брайтмор отведена далеко не эпизодическая роль.

Он прищурился и взглянул на девушку в упор. Несмотря на непрезентабельную накидку и откровенно уродливый чепец, она была в меру пухленькой и довольно-таки аппетитной штучкой… для того, кому нравится такой тип женщин. Возможно, ей действительно двадцать четыре года, но Гриффин провел полжизни среди людей полусвета и видел опыт или его отсутствие. Мисс Брайтмор могла сколько угодно повторять, что она зрелая женщина, но Гриффин не сомневался, что это не так. К тому же она — дочь Неда Брайтмора, для него это открытие оказалось шоком, а значит, хорошая домашняя девочка, неопытная и невинная. На это он мог поставить вторую половину своего состояния.

Но, несмотря на все эти соображения, мужчина должен был быть слепым, чтобы не заметить ее роскошную фигуру, изящную, но с округлостями во всех нужных местах, — ей позавидовали бы девушки, работавшие в борделе, для которых фигура — орудие труда. В мисс Брайтмор был странный контраст: манеры и поведение излучали невинность, а тело — чувственность куртизанки.

Если, конечно, любишь, чтобы куртизанка была маленького роста — а Гриффину такие не нравились. Но в целом даже невысокий рост работал ей на пользу — привлекал внимание к щедрым формам. А если добавить к этому золотисто-каштановые тициановские волосы, васильково-голубые глаза и нежное лицо с россыпью веснушек, мисс Брайтмор выглядела как дрезденская статуэтка прошлого века. Пастушка, готовая обольстить путника за ближайшей изгородью. Да, Гриффина тянуло к ней, и он должен был отдавать себе в этом отчет, тем более что она будет жить в его доме.

Но как бы соблазнительно она ни выглядела, мисс Брайтмор была последней женщиной, с которой Гриффину захотелось бы связаться. Он не имел ни малейшего желания жениться или вступать в романтические отношения любого рода, особенно теперь, когда его давно вынашиваемый план покинуть Лондон был близок к осуществлению.

К счастью, все ее чары разрушало подозрительное выражение лица. Гриффин ей явно не понравился и не вызвал доверия. Об этом говорила ее напряженная поза — девушка сидела очень прямо на самом краешке дивана, словно готовилась в любой момент вскочить и бежать. Впрочем, с ним она была в полной безопасности, и Доминик, по всей видимости, в этом не сомневался. Гриффин защищал всех, кто был на его попечении. Защитит и мисс Брайтмор.

Она поставила чашку и устремила на хозяина дома неприязненный взгляд. Однако постаралась улыбнуться как можно вежливее.

— Мистер Стил, вы уверены, что не хотите чаю? Малыша не несут. Кажется, с этим вышла какая-то задержка.

Гриффин взглянул на серьезное лицо девушки и испытал непреодолимое желание поддразнить ее.

— Вероятно, Фелпса задержала в борделе Роуз. Она или еще не одета, или спит, и он не может вытащить ее из постели.

На самом деле Роуз спала в доме, и Гриффин не мог ее за это винить. Она бодрствовала всю ночь, прилегла только под утро, недавно встала и пошла в бордель, чтобы взять кое-какие личные вещи, оставив малыша под бдительным присмотром другой девушки.

Мисс Брайтмор поджата губы. До этого момента Гриффин не замечал, какие они у нее розовые и чувственные.

— Кто такая Роуз? — спросила она.

— Одна из шлюх, — улыбнувшись, ответил Гриффин. — Она нянчила ребенка, пока Доминик искал для него другую няню.

Доминик пробормотал себе под нос какое-то ругательство, но сдержался. Гриффин отметил, что он смотрит на мисс Брайтмор с выражением спокойного ожидания.

Джастин побледнела.

— Ребенок в борделе, — медленно проговорила она. — С одной из проституток.

Гриффин выпрямился и подался вперед, чтобы встретить ее взгляд.

— А кто еще, по-вашему, мог о нем позаботиться? Роуз сейчас кормит собственного ребенка — насколько мне известно, она как раз старается отнять его от груди, и любезно согласилась стать временной кормилицей и няней для нашего нежданного и незваного гостя. — Он добавил в голос нотку сарказма. — Вы, конечно, понимаете, что проститутки иногда беременеют, несмотря на все предосторожности.

Щеки мисс Брайтмор стали такими же розовыми, как ее пухлые губки. Покраснев, она как-то помолодела и стала такой хорошенькой, что Гриффин про себя выругался. Его обычно чрезвычайно раздражали краснеющие девицы. Но, как видно, из любого правила есть исключения.