Майор. Академия - Марк Фиттер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот так прогоните? — удивленная девушка чуть насупилась, явно начав так же распаляться, как и Феникс. — Даже…
— Даже. Я готовлюсь к занятиям. Можешь быть свободна. Если там за дверью еще кто-то стоит, то им тоже передай, что могут все свои пожелания передать в письменной форме, я понятно изъясняюсь? — я вежливо улыбнулся и отставив сковороду сторону, достал пачку сигарет. В своей квартире я имею право курить где хочу.
Что ж, дверь вновь хлопнула. Еще одной занозой в заднице меньше. А то и несколькими. По крайней мере, я могу наконец углубиться в подготовку к завтрашнему дню. И тут дело даже не в знании предмета. «Основы выживания» я и без всяких учебников и конспектов смогу провести, чисто по памяти. Мне просто надо психологически подготовиться к целому классу из баб с парой парней. И от них в квартире уже не запрешься. А если среди учителей пошла такая тема с попыткой упасть мне на шею, то среди учениц и подавно. Слишком уж прямолинейная схема вырисовывается. Холостой, не старый, граф, с множеством боевых наград, льгот и привилегий. Упала такому на хвостик и считай до конца жизни обеспечена. Мда, а ведь тут и не поспорить, для местных девчат это практически идеальная схема, как заиметь все, при этом практически нихрена не сделав. Теперь уж точно придется держать ширинку вечно застегнутой. Ну, по крайней мере, пытаться.
Глава 5
Сладкие сны
К моему удивлению, мне предоставили несколько часов покоя. Видимо дамы осознали, что я не в духе и все поползновения буду пресекать на корню. Однако практически к самой ночи, к моей квартире выстроилась целая очередь. Все хотели передать письмо с просьбами и пожеланиями лично. Я вроде как комендантом становиться не собирался и сказанул про заявки больше по привычке. В армии большинству людей лень писать лишние бумажки и вляпываться куда попало.
Тут же, каждая написала письмо на нескольких листах. Я даже не стал выслушивать их. Просто молча изъял конверты и закрывшись в квартире, принялся по одному вскрывать и изучать.
По началу все было даже очень прилично. Первая пара заявок действительно содержала рациональные предложения по улучшению бытовых условий. Так, например, учительница биологии предложила отремонтировать одно из ныне опечатанных помещений и организовать там общую кухоньку, для тех, кто не может позволить себе обустроить собственную кухню. Предложение мне показалось действительно полезным и потому я его отдельно выписал себе в блокнот.
В остальном, дамы жаловались на унылые цвета стен, сквозящие окна, отсутствие нормального отопления и плохую шумоизоляцию в некоторых комнатах. Пришлось даже составить некий план по каждой из квартир, с отметками, где что следует заменить или отремонтировать. Потом подошью его к своему заявлению и отправлю Александру, пускай разгребается со своими ремонтниками.
И все бы хорошо, если бы на просто описании проблем, письма заканчивались.
— Еп твою, — удивленно прохрипел я, глядя на искусно нарисованный автопортрет. На листке формата А4, был беглый набросок карандашом. Полуобнаженная женщина, прикрывающаяся лишь мокрой простыней, что сильно просвечивала, являя свету очертания всех желанных форм. Меня привлекла не столь обнаженная дама, сколько отточенность и постановка линий. Художник явно умело поигрался с тенями, отчего рисунок походил на плохо проявленную фотографию.
На обороте рисунка имелась надпись и отпечаток поцелуя с жирной и яркой губной помадой.
«Если пожелаете увидеть настоящее искусство в живую, а не на картинах, то загляните ко мне, в 304 квартиру. С любовью, ваша Лизавета.»
Мне оставалось лишь одобрительно хмыкнуть и отложить рисунок в сторону. Лизавета так же была лишь в единственном экземпляре. Преподавательница художественных искусств. Фактически преподавала рисование, танцы, пение, а также частично вела курс театрального мастерства, но уже как дополнительные занятия. К тому же, Лиза заведовала кружком самодеятельности, что ставил разные выступления на праздники. По крайней мере, так было указано в досье.
Направляясь в академию, я бегло ознакомился с личными делами некоторой части педагогического состава, а потому имел примерные представления относительно молодых девиц. Я прекрасно понимал, что вызову у них интерес, но даже и рассчитывать не мог, что настолько… активный. Нет, мне льстит такая популярность, но, боюсь, как бы она не переросла в фанатизм. Все-таки, голодные до приличных мужиков бабы, способны на всякую херню.
В голове сразу возник план, как поставить их на место. Женщины покоряются смелым, но испытывают отвращение к грубиянам и извращенцам. А в армии рано или поздно приходится становиться грубым и начинать угорать по разным извращениям, иначе кукуха окончательно поплывет.
— О, отличный вариант, — я хитро прищурился, глядя на аккуратно выведенные строчки текста. Кто-то явно запарился и потрудился, чтобы написать все каллиграфическим красивым подчерком. Еще и перьевой ручкой. Никак иначе, учительница языка? Почти угадал. Преподавательница литературы.
К своему прошению она подошла творчески и расписав то, как она благодарна за наконец отремонтированную ванную комнату, предложила скрасить мой одинокий вечер в своей компании. Как оказалось, ее интересует внутренний мир военного, что побывал во множествах боев, чтобы сравнить мои рассказы с тем, что описывали классики. Что ж, хитро и будь я лет на десять моложе, то с радостью бы купился, но увы, бедная девочка, в моих подковерных играх ты станешь лишь вынужденной жертвой. Даже немного жаль ее. Впрочем, в любом случае, следует подготовиться и освежить память, а для этого придется вновь влезть в личное дело девушки.
Проживала она в триста третьей квартире. В письме прилагался номер, по которому я мог позвонить, но я поступил хитрее и написал сообщение, что приглашаю ее к себе на литературную беседу. Время встречи назначил через час, а сам пока что быстро переоделся в уличную одежду и сбегал до ближайшего магазинчика. Все как полагается вино и шоколад, ну и мелочевка. Не удержался и прикупил чайник. Надо же как-то лапшу заваривать. Все в плотный черный пакет, чтобы ее сотоварки не увидели и быстро домой.
Впрочем, мне даже дама на кассе кокетливо улыбалась. Видать
