На островах - Михаил Павловский

Взметнулись фонтаны воды. Охотник резко накренился, сделав поворот почти на девяносто градусов. Бомбардировщик пронесся мимо и пошел на второй заход. Ведомый положил бомбу прямо по курсу корабля. На бак обрушился каскад воды.

Завязался неравный поединок. Надежды, что морякам удастся невредимыми выбраться из такого переплета, не было.

На повторную бомбежку «юнкерсы» устремились еще с меньшей высоты. Гитлеровские летчики хотели бить наверняка. Охотнику следовало быстрее уходить под защиту зенитной батареи, расположенной у порта Курессаре, но судно почему-то не шло к берегу, а продолжало носиться по морю, непрерывно меняя курс.

— Ошалел совсем! — сердито произнес Грядунов.

— Может, с рулем непорядок, — предположил кто-то.

— Смотрите, — крикнул один из разведчиков, — моряки ведут огонь!..

И верно, в сторону самолетов от охотника тянулись следы трассирующих пуль и снарядов.

Во время третьего захода один «юнкерс» напоролся на огневой заслон и задымил. Некоторое время он продолжал лететь, потом свалился на крыло и стал падать в море. Через минуту у горизонта поднялся столб воды.

— Есть один! — радостно закричали бойцы. — Жмите, морячки, дайте прикурить фашистам!

Но второй бомбардировщик развернулся и стал уходить в сторону латвийского побережья, только тогда морской охотник изменил курс и направился в порт.

В штабе я узнал, что бой с «юнкерсами» вел Финочко. С тех пор за Алексеем Дмитриевичем и утвердилась слава бесстрашного моряка, хорошего командира…

Для переброски наших подразделений на остров Муху было выделено несколько транспортов и буксиров.

На рассвете под прикрытием тумана Финочко повел суда к рыбачьему пирсу Виртсу.

Батареи Муху и букоткинцы приготовились надежно прикрыть эвакуацию. Корректировщики во главе с лейтенантом Анатолием Смирновым передавали необходимые данные.

К причалу суда подошли не замеченные противником. Началась погрузка людей и техники. Велась она тихо, и враг обнаружил переправу, лишь когда часть кораблей уже вышла в море. Фашисты тотчас открыли шквальный огонь из орудий и пулеметов. Били по транспортам и по пирсу.

На корабле, загруженном боеприпасами, вспыхнул пожар. Люди в панике стали бросаться в море. Капитан-лейтенант Финочко немедленно поспешил на помощь.

Один за другим суда покидали Виртсу. Последним отвалил от пирса буксир. Недалеко успел он отойти, как в его корму угодил вражеский снаряд. Судно резко сбавило ход и стало отличной мишенью. Море вокруг закипело от взрывов и раскаленных осколков.

Корабль мгновенно лишился мачты, трубы и мостика. Прямым попаданием снаряда разворотило борт, в пробоину хлынула вода. Буксир вздрогнул, остановился и начал крениться. Бойцы и матросы покинули гибнущий корабль. На воде среди всплесков, поднимаемых снарядами, замелькали руки, головы. Тонущих людей опять стал выручать из беды Финочко.

В суматохе боя на пирсе забыли хозяйственников. Сгрудившись на пристани среди полевых кухонь и прочего инвентаря, они отчаянно махали руками.

— «Забрать хозяйственников», — передали сигнал с командирского судна.

К пирсу устремились сразу два охотника.

— Ну, сало-мыло, — раздалось из мегафона, — грузитесь, да живее.

Под острые незлобивые шутки моряков тыловики перебрались на борт катеров.

Тем временем батальон прикрытия под командованием капитана Исхака Абдулхакова вел жестокий бой с противником, который рвался в город через восточную окраину. Несколько танкеток, имевшихся в его распоряжении, Абдулхаков превратил в подвижные доты. Слева от шоссе поставил противотанковую батарею. Редкие цепи бойцов вынес несколько вперед.

Первая же попытка гитлеровцев сбить прикрытие провалилась.

Тогда фашисты решили ошеломить оборонявшихся красноармейцев и пошли в психическую атаку, во весь рост, как на параде. Наши бойцы глазам своим не поверили, увидев такую картину. Стрельба прекратилась.

После автоматной и винтовочной трескотни, грохота артиллерийских разрывов тишина казалась какой-то оглушительной. Слегка раскачиваясь, ровными рядами шли серо-зеленые фигуры в стальных касках. На коротких стволах автоматов играли лучи утреннего солнца. Белели руки, оголенные по локоть. Тяжелые кованые сапоги с короткими голенищами твердо и уверенно грохали о землю.

Гитлеровцы приближались грозно, неумолимо, как всесокрушающий девятый вал. Казалось, ничто их не в силах остановить, и цепи защитников Виртсу кое-где дрогнули. Молодые, необстрелянные бойцы стали, сами того не замечая, подаваться назад.

Лейтенант Анатолий Смирнов, находившийся в боевых порядках обороняющихся, почувствовал, как под ложечкой у него неприятно засосало, а на лбу выступил холодный пот. Он впервые видел психическую атаку и на какое-то время растерялся.

Привел его в себя негромкий возглас корректировщика:

— Эх, шарахнуть бы по ним из наших, букоткинских! Цель — лучше не придумаешь. А, товарищ лейтенант?

Боец дотронулся рукой до плеча командира.

— Да-да, — торопливо отозвался Смирнов, тряхнул головой, сбрасывая оцепенение, и приказал: — Радист, свяжись-ка с батареей.

— Есть! Готово!

— Передавайте.

Далеко за проливом, на Кюбассаре, загремело. По скалам, резонируя, раскатилось эхо. Это заговорила сорок третья. Первые же ее снаряды легли метрах в ста от гитлеровцев. Дыбом встала земля. Еще залп — и в рядах автоматчиков, шагавших в полный рост, образовалась брешь.

Стрельба букоткинских стотридцатимиллиметровок послужила сигналом для защитников Виртсу. На врага обрушился шквал пулеметного и винтовочного огня. После пережитых минут цепенящего ужаса к бойцам пришла необыкновенная злость. Артиллерия еще била по самой гуще противника, и осколки тяжелых снарядов залетали в свои же окопы, а в центре и справа люди уже поднялись в контратаку.

— Ура-а-а! — покатилось вдоль побережья.

Лейтенант Смирнов немедленно передал на батарею, чтобы Букоткин перенес огонь. Гитлеровцы поспешно отступили.

— Ну теперь не скоро полезут, — выразил уверенность Смирнов. Но не угадал. Немцы быстро оправились. Перегруппировавшись, они снова ринулись в атаку, только на этот раз впереди автоматчиков пустили танки.

Тогда заговорила наша противотанковая батарея. Из трех машин сразу повалил густой черный дым.

Остальные развернулись и скрылись за складками местности.

Минут на пятнадцать установилась тишина. Потом на правый фланг нашего батальона противник вдруг обрушил массированный артиллерийский и минометный огонь. Под его прикрытием гитлеровцы пошли в третью атаку. Нарушилась связь. Капитан Абдулхаков побежал к группе бойцов, которые под натиском врага начали отходить. Почему-то замолчал пулемет. Где-то правее немцы вклинились в оборону, и трескотня выстрелов уже раздавалась в глубине ее.