Любовь моя – рыбалка - Валерий Владимирович Брякин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нас хватило на пять жерлиц, а потом мы бегали от лунки к лунке не столько, чтобы очищать их ото льда, сколько чтобы согреться. Мазохизм длился ровно час.
Снасти мы смотали по-хамски, то есть пучком. По-другому не получалось. А потом побрели в обратный путь. Ветер дул со страшной силой прямо в наши обветренные красные глупые хари. Полпути я еще сопротивлялся, а потом развернулся и включил задний ход. Никитич же геройски шел на первой передаче, да еще в шапке, не закрывающей уши. Ему придавала сил мысль о том, как он через неделю будет греться на раскаленном песочке у океана.
На этой «рыбалке» мы поймали по бронхиту и смело могли назвать себя отморозками. Я подморозил несколько пальцев, а Никитич уши, которые почти полностью облезли и стали нежно-розовыми. С этими ушами младенца он и улетел в жаркие страны.
P.S. Когда Никитич вернулся из Тайланда, я поинтересовался, как он отдохнул. Он сказал, что все бы хорошо, но едва зажившие уши на жарком южном солнце вновь облезли в хлам.
Встреча с белым амуром, или Шварценеггер наших прудов
Вот говорят, что самая мощная рыба — это таймень. Один сибиряк рассказывал, как зацепил царь-рыбу в шесть вечера, а вытащил в шесть утра. На 26 кг потянул товарищ таймень.
В наших же краях кто-то считает рыбьим шварценеггером жереха, кто-то карпа. А по мне, так нет равных по силе белому амуру. Карп ему в подметки не годится. Сначала вроде упрется по-взрослому, а хлебнет глоток воздуха — и все, ушел в астрал. Лежит на боку и ждет подсака.
Другое дело — амур. Он на крючке бороздит просторы пруда мучительно долго. Эти муки испытывает и рыболов, и его жертва, только для первого они сладостны, а для второго горьки аж до травяной отрыжки.
Белый амур килограмма на четыре — это уже зверюга. А если крупнее? Вот с этим, который крупнее, я однажды имел дело.
Приехал я на пруд за щукой. А ловилась щучка, так, до килограмма. Правда, подкинул адреналина карп, которого я случайно забагрил тройником. Экземпляр был трофейный, о чем свидетельствовала оставленная мне на память чешуя величиной с серебряный полтинник, насквозь пробитая крючком. В голове сами собой сложились рифмованные строки: «Осталась лишь от карпа чешуя / Но больше не поймал я ни…чего».
Очередная проводка моего зеленого воблера принесла настоящую поклевку: приманка будто уперлась в бревно, а на поверхности образовался могучий бурун. Я уже в мыслях представлял лошадь щучьей породы, но когда эта кобыла, не особо упираясь, подошла к лодке, я не поверил глазам. Моему взору явился во всей красе батюшка белый амур весом не менее пуда и с воблером в верхней губе.
Насколько я знаю, эта рыба — чистый веган, и от блесен её тошнит. Но, видимо, она приняла мою приманку за что-то вегетарианское и решила отведать салатика.
На крючке амур никуда не торопился. Он ходил туда-сюда вдоль лодки, как модель на дефиле, демонстрируя то серебряную бочину, то хвост размером в две мои ладони. Этот монстр будто знал, что мне он не по зубам, а я ему — не соперник.
Минут через пять, удовлетворив свои эксгибиционистские наклонности, он как бы нехотя вильнул на прощание хвостом — хватит, надоело — и попер вглубь, не давая мне никакого шанса не то что на успех, а даже на надежду. Спасибо хоть, что вернул воблер с разогнутым крючком.
А амур, между прочим, в переводе — любовь. Нет, не любовь это, а грубая физическая сила!
Тростниковая щука
Есть в наших краях водоем со странным названием БАМ. Почему его так назвали — история умалчивает. Предположу свою версию. Речушка Сухая Елань представляет собой ручеек, густо заросших тростником. Советские власти решили в мелиоративных целях силами нескольких колхозов сделать плотину со шлюзом. И эта народная стройка получила звонкое, как удар по рельсу, имя БАМ.
У плотины Сухая Елань широко разлилась и стала мокрой. Вода затопила пойму с тростником, и там очень быстро расплодился карась, линь, плотва, а к этой компании подтянулась зубастая шатия-братия и стала хорошо кушать, а еще лучше размножаться. Через какое-то время щука подмела все, что шевелится, и занялась каннибализмом.
Рыбацкая популяция, несколько лет успешно ловившая там мирную рыбу, постепенно поняла, что пора менять поплавок на блесну. Но как ее закинуть — не знала. Весь водоем за исключением узкого русла густо покрыт, как щетина абрека, старыми обломками когда-то высокого тростника. Щука сидит там, подобно вьетнамскому партизану, и не хочет выплывать на простор речной волны. Вот тут и вспомнишь поговорку «видит око, да зуб неймет». Сетями не возьмешь, живцом тоже, а о спиннинге, казалось, и помыслить нельзя.
Но на хитрую… рыбу есть Малас с тройником. Нашелся В бездонных закромах «Али Экспресс» такой воблер, который способен проходить сквозь «заросли бамбука», как нож сколь повидло. Мalas — это поппер наоборот. Если у второго «верхняя губа» длиннее нижней, а у нашего героя — наоборот. За счет этого он не выходит на глиссер, а, отклячив нижнюю губу, шныряет на небольшой глубине там, где стоит в полудреме щука в ожидании последней выжившей лягушки или по пьяни упавшей в воду мышки.
Когда я путем проб и ошибок открыл для себя эту приманку — все встало на свои места. Я изъял с его помощью огромное количество щук из таких дебрей, которые раньше представлялись абсолютно непригодными для ловли спиннингом.
Рыбалка в таких местах с этим геройским воблером не только очень добычлива, но и эстетична. Одно удовольствие наблюдать, как малыш продирается сквозь остатки густого тростника, а за ним, как легавая за подранком, ломится щучара.
Или такая картина: хищник кобельком пристраивается в хвост сучке Маласке, принюхивается и в конце концов посягает на её честь и достоинство.
Ловил бы я на БАМе щуку и по сей день, да вот беда: суровая зима с двойным льдом сделали свое черное дело. Рыба той зимой задохнулась. Что ж тут попишешь? С природой бессмысленно спорить, проще — искать другие бамы.
P.S. Жизнь — и рыбацкая тоже — показывает, что нет неразрешимых задач. Иногда ответ на них можно не задорого получить на Али экспресс.
Загипнотизированный сомик
У моего приятеля
