Красный тряпочник (СИ) - Афонин Владислав

— В этом не было нужды, — помотал головой Ярослав. — Я всё узнал без этого. Что касается ваших родных, то они в порядке.

— Откуда вы узнали про наш замысел? Вам настучала Зинаида, да? Поэтому вас посадили на борт, чтобы помешать нам? — Жозефина, хоть и была готова пристрелить Коломина, но в то же время сильно растрогалась и чуть ли не начала плакать. Быкова осознавала, что их замысел не удался.

— Товарищ Прокофьева подозревала, что вы готовите побег из страны. Но вашу семью она любила и втайне вам сочувствовала. Она немного обиделась, что вы не посвятили её в курс дела, но продолжала желать вам удачи, — рассказал Коломин про роль знакомой Быковых. — Зинаида вас не предавала.

— А бомба? Про бомбу знали только мы… — Олеандр схватил обрез второй рукой. — Вы прослушивали нас?

— Пользуясь старыми знакомствами, вы попросили муляж бомбы в Музее атомной войны в Перми у одного хорошего товарища, Олеандр Павлович. Якобы для новой программы, — объяснил Ярослав. — Ваш знакомый не стал особо задаваться вопросами и одолжил муляж без проблем.

— Тогда если вы так хорошо осведомлены, молодой человек, то вам известно, почему мы решились на угон. — Жозефина переместила палец со спускового крючка на скобу. — В этой стране совершенно невозможно существовать творческим людям. Последней каплей стала просьба в откате. Если раньше с нас брали несчастную десятину, то теперь запросили треть.

— Тридцать шесть процентов, если быть точным, — уточнил Коломин.

— И, естественно, это без учёта налогов и издержек самого коллектива. На аренду зала, реквизиты, оборудование, сцену, авиабилеты, разрешения. — Семён нахмурился пуще прежнего. — Ты хоть раз в своей жизни пробовал организовать спектакль или просто какое-нибудь маломальское выступление?

— Когда руководство второго ДК узнало, сколько с нас содрали в первом, они попросили столько же. И так пошло по принципу домино, — дополнил Олеандр. — Мы начали заходить в минус.

— Думаете, это так легко многодетной семье и многодетной матери? — возмущённо воскликнула Жозефина. — У меня трое младшеньких на ноги ставить надо. Да и старшим тоже должно хватать на жизнь! Они дети взрослые, и однажды захотят уйти в свободное плаванье, создать свой коллектив. А мне им что сказать? «Как хотите, так хотите»? «Простите, родные мои, все деньги ушли на взятки и издержки. Работайте кухарками и слесарями»?

— У моего сына также есть огромные задатки. Он уже долгое время работает соло, и мог бы стать рок-звездой. Но никак не в Союзе! — сказал Олеандр.

— А этом проклятом пыльном Курган-Тюбе директор ДК, кроме отката, настойчиво выпрашивал у нас подарок. Иначе бы не дал выступать, — впервые за долгое время заговорил Костя. — Мол, это у них такая древняя восточная традиция — гость всенепременно должен подарить хозяину какую-нибудь дорогую вещь!

«Ох, что-то «везёт» мне в последнее время на эту творческую публику».

— Поэтому никуда мы не вернёмся, — подытожил Семён. — Нестерпимо находиться на так называемой родине, которая говорит с тобой ультиматумами на языке подворотни.

— Я вас понял, — кивнул Коломин, и в этот момент Зорин резко начал снижение. Все, кроме Ярослава и сидящих пассажиров, охнули и начали неустойчиво поддаваться вперёд.

Покинув возможную траектория пули, Ярослав нырнул к Олеандру и двумя точными ударами попал ему в локоть и скулу. Саввин-старший заверещал и больше от неожиданности, нежели от боли выпустил обрез «Мосинки». Зорин вдруг дал выше, и Олеандр ударился лбом о колени ближайшего к нему заложника. Поднатужившись, Жозефина сначала выпучила глаза, но потом собралась и прицелилась. В следующий миг генерал, вроде бы до этого успокоившись, внезапно вскочил и обхватил русскую Монсеррат Кабалье сзади за шею. Быкова заверещала и стала стрелять в потолок, пытаясь скинуть с себя военного. Слава богу, рикошета или пробития важных приборов не случилось. Семён, было, собирался стрельнуть пожилому человеку в спину, однако Ярослав рванул меж пассажирских кресел и швырнул ему обрез прямо в лицо. Быков инстинктивно закрылся руками и также повалился на пятую точку. Его старенький ТТ дал осечку и не выстрелил.

Тем временем волевая Жозефина скинула с себя генерала и оттолкнула его в сторону. В это время Ярослав оказался уже сзади и наставил на Быкову по «Токареву» и «Нагану» с каждой руки.

— Ваш концерт окончен, Жозефина Павловна. Бросьте оружие, — приказал он. В то же время генерал успел подняться, схватил обрез винтовки Мосина и взял Семёна на прицел. Жозефина, всплакнув, бросила «Маузер» на пол. Его поднял освобождённый бортпроводник. Безоружный Костя в схватке участия не принимал, практически не успев среагировать на произошедшее.

Связав оставшихся захватчиков и оставив их под присмотром генерала и нескольких стюардесс, Коломин сбегал к ближайшему экранофону и доложил Зорину об успехе. Другие бортпроводники сопровождали бывших заложников и занимали места на своих постах. Ещё не успевшие отойти от шока пассажиры медленно стали разбредаться по своим первоначальным местам. Поблагодарив оперативника, КВС продолжил снижаться и готовиться к посадке.

— Уважаемые пассажиры, говорит командир воздушного судна, Зорин Алексей Алексеевич, — заявил главный пилот по громкой связи. — Благодаря точным и отважным действиям капитана Коломина захватчики нейтрализованы, внештатная ситуация разрешена. Как и планировалось, наш борт произведёт посадку в аэропорту «Шереметьево», город-герой Москва. От лица авиакомпании «Аэрофлот» и Министерства гражданской авиации СССР приносим вам извинения за доставленные неудобства. Экипажу приготовиться.

Через несколько минут шасси Ту-144Э благополучно коснулись аэродромного покрытия.

[1] ЭЭГ — электроэнцефалограмма.

[2] Дядя (англ.).

[3] Кузен (англ.)

[4] Мерзость (фр.).

Глава III. ГРАД ОБРЕЧЁННЫЙ

Moskau — fremd und geheimnisvoll,

Türme aus rotem Gold,

Kalt wie das Eis.

Moskau, doch wer dich wirklich kennt,

Der weiß ein Feuer brennt

In dir so heiß.

DschinghisKhan, «Moscau»[1].

— Как эти трагикомичные персонажи? — оказавшись снова в носу самолёта, Коломин кивнул на Саню и Андрея. — Не буйствовали?

— Да вот только взрослый часто дёргался и матерился на меня. Пришлось пару раз «успокоить» его. — Света уставилась на связанных захватчиков. — А парень вёл себя прилично. В хвосте прошло всё хорошо?

— Относительно благополучно. Террористы отделались небольшими гематомами, — улыбнулся Ярослав.

— Вы такой смелый. — Светлана улыбнулась в ответ. — Вы же из сил специального назначения? Как вы справились со всеми ними?

— Долгая и, к сожалению, секретная история, — вздохнул Коломин. О борт самолёта что-то легонько стукнулось. Над дверью выхода загорелась лампочка.

— Трап подлетел. — Стюардесса побежала разблокировать дверь наружу. — Я открою.

Дверь в кабину отворилась, и в щёлочке появилась голова Зорина.

— «Альфа» ждёт со стороны всех выходов. Света, Ярослав, без лишних движений, — предупредил КВС. — Я рассказал им, что вы обезвредили захватчиков, но они могут не поверить.

— Они поверят, — уверенно сказал Коломин.

Дверь начала плавно отворяться, и вовнутрь дохнуло свежей прохладой. Слышался звонкий звон сирен, Ту-144Э окружало кольцо неподвижных жёлто-синих автолётов МВД. Неподалёку дежурили белые «Рафики» и «буханки» скорой помощи и красные ЗИЛы пожарной службы. Также блокаду осуществляли МАЗы, КАМАЗы и «Уралы» камуфляжной раскраски. На воздушных плотах дежурили снайперы, курсируя по кругу. Автоматчики и пулемётчики — как в форме милиции, так и спецназа — рассеялись между ведомственными аэрокарами. Пронёсся военный Ми-8Э, рубя воздух лопастями. Летали знакомые дроны моделей «Глаз-12» и «Оптика-5». Первый уровень терминала аэропорта застыл громадой в километре от места действия. Ярослав вышел из самолёта, сняв «Тиресия» с глаз и подняв руки вверх.