Череп на рукаве - Ник Перумов

Немец появился ряд ом со мной, точными и скупыми движениями сдирая с гранатомёта изолирующие колпаки.

– Погоди, пусть поставит на грунт, – зашипел я, хватая Гюнтера за плечо. – Давай к берегу, к берегу! – скомандовал я остальным.

На самом деле, торчать здесь и дальше не рекомендовалось. Берега новосотворённого «канала» так и кишели живностью Самой разнообразной и, как я подозревал, узкоспециализированной. К «удильщику» подобрался второй субъект, вдруг напомнивший мне гидравлический резак на ножках. Костяные вздутия громадных клешней подозрительно напоминали гидроцилиндры.

Будут вскрывать, подумал я. Они всё продумали. Затопить машины и затем одну за одной откупорить, на самом деле как консервные банки. Броня на БМД композитная, есть активно-навесная, против кумулятивных зарядов, однако это не тяжёлые штурмовые «тигры», здесь нет силовых щитов.

– Гюнтер. Вторую гранату наготове. Поставь взрыватель на оттяжку. Кряк, винтовочную.

– Ч-чего винтовочную?..

– Гранату, олух царя небесного! Винтовочную гранату на ствол надень!

Мы с Гюнтером всё ещё стояли на затопленной БМД. Я не мог уйти, пока ещё есть шансы, что водитель жив. Его отсек не затоплен. Он может быть просто оглушён ..

А тем временем «каракатица» на самом деле опустила выуженную БМД на землю. К беспомощно задравшей пушку машине тотчас придвинулся «резак», алчно поклацывая клешнями.

– Огонь.

Гюнтер был отличным стрелком. С двадцати пяти метров он всадил гранату аккурат в чёрный круглый глаз «удильщика». Раздался чпокающий звук, словно кто-то со всего размаха вогнал вилку в дрожащее желе. И только секунду спустя – взрыв.

– Кряк!..

Нет, всё-таки мне удалось вбить в него кое-какое разумение. Он попал – аккурат в сочленение между головогрудью и тощим «брюшком» резчика.

Костяную конструкцию с клешнями просто разметало по кусочкам; удильщик в ярости хлестал щупальцами. На месте его левого глаза зияла настоящая воронка метра два глубиной. Из разорванных сосудов хлестала красная кровь. Скорее всего, используют гемоглобин, так же, как и мы...

Я надеялся, что Микки догадается включить двигатель. Однако то ли у них была поломка, то ли, как и у нас, оглушён или погиб водитель – машина не тронулась, хотя сейчас её никто не держал.

– Туда! – заорал я. Поле вокруг нас кишмя кишело самыми малоаппетитными существами, от крошек до гигантов. К нам уже бежало десятка два бестий – калибром от крупной собаки до земноводного кита, вздумай киту отрастить себе лапы.

Ребята выбирались на берег и дружно срывали с оружия изоляцию. Я с гордостью отметил, что никто не бросил ни штатных «манлихеров», ни ранцевых огнемётов, ни канистр с напалмом. Мы были готовы к бою. Вот только, жаль, у нас почти не осталось тяжёлого вооружения...

Раненый «удильщик» по-прежнему молотил во все стороны щупальцами и ворочал уродливой башкой. Больше всего он походил на кран. Строительный кран, который больше ни для чего не может пригодиться. Он не издал ни звука. Очевидно, его трансформа не предусматривала наличие голосовых связок.

– Бегом! – Мы бросились к БМД Микки. Если удастся открыть... если там хоть кто-то живой...

– Микки!.. Отзовись.!

– Руслан! Ты! – от волнения финн забыл протитуловать своего командира.

– Открой нам люки! У тебя все живы?

– Так точно! Открываю...

Моё отделение набилось внутрь. Стало, гм, несколько Тесно. Но зато отозвался водитель – он остался жив.

– Заводи! – гаркнул я, проверяя автомат заряжания. Он был в порядке. Стопятимиллиметровый снаряд скользнул в чрево казенника.

– Ну, держитесь теперь, сволочи, – прошипел я, наскоро взял прицел и нажал спуск.

БМД подпрыгнула. Это только в старых военных фильмах танки лихо неслись через поле боя; дула их орудий время от времени изрыгали сизый дым – стрельба шла, ясно дело, холостыми. От настоящего выстрела боевую машину толкает назад – отдача от тяжёлого снаряда немаленькая. Взрыватель был поставлен на «замедление», и пущенный почти вдоль земли снаряд срикошетил, разорвавшись как раз над той премилой группкой бестий, что спешила устроить нам тёплую встречу. Их смело, а я уже наводил орудие на ближайшего «удильщика». Он тоже успел добыть из канала очередную БМД.

Вдоль всего рва сейчас разыгрывался последний акт трагедии. Я видел, как «каракатица», не расплетая щупалец, легко, словно игрушку, подвинула бронированную машину «резаку», как его клешни подцепили верхний люк, как поползли вниз, дрожа от напряжения, «поршни» – и человеческая сталь уступила. С необычайной ловкостью «резчик» вскрывал броню вдоль подошвы башни. «Удильщик», не расплетая чёрных щупалец, легко сорвал бесполезный кусок металла, и внутрь тотчас ринулась целая орда мелких тварей, сильно напоминавших тех, из Тучи; только у этих не было крыльев. Я выстрелил. Мы успели набрать скорость, стабилизатор не справился – разрыв вспух чуть в стороне. «Резака», принявшего на себя основной удар, перемололо в труху, а вот «удильщик» отделался лёгким испугом – его чёрную броню посекло осколками, но, похоже, это не слишком взволновало гиганта.

Где-то людям удалось, подобно нам, выскочить из заливаемых водой машин. Тех, кто решил отсидеться, доставали и вскрывали, после чего в бой устремлялась мелочь.

Хуже всего, конечно, пришлось тем, кто был на простых грузовиках, на открытых платформах с пусковыми... Их можно уже считать покойниками. То тут, то там я замечал на траве неподвижные тела в броне – те, кто выбрался из рва, с тем чтобы погибнуть в неравной схватке.

А наша БМД неслась вдоль канала, плюясь огнём. Но даже наши снаряды не могли разорвать «удильщика» на куски. У него, наверное, как и у корабля, тело было разгорожено изнутри своего рода «броневыми переборками»...

Наших ребят, выскочивших из рва, выбравшихся из машин, добивала целая орава. Не только мелкие подобия Тучи. Наш враг не брезговал и более примитивным оружием типа жвал, челюстей и когтей. Эти бестии, правда, и несли потери, всё-таки их хитин не мог справиться с тяжёлыми пулями, а напалм мгновенно выжигал глаза.

Мы подбирали всех, кого только могли. Мы разнесли-таки трёх «каракатиц» и дюжину «резчиков». Боеукладка опустела, и так же стремительно пустели короба с пулемётными лентами. Нас по-прежнему никто не атаковал. Очевидно, враг понимал, что нахрапом танк не взять, а из ловушки мы уже выскочили.

...Я видел, что то тут, то там всё-таки вспыхивали схватки. Тогда мы бросались туда, выжимая из двигателя все, что могли. Мало-помалу нас становилось всё больше. Когда БМД сверху стала напоминать человеческий муравейник, нам пришлось остановиться и расстрелять пятью снарядами очередную сладкую парочку – «удильщика» и «резака», возле которых стояла только что выуженная изо рва БМД. Люди в ней оказались живы.