История Глории - Стейс Крамер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Парни начинают смеяться.
Ребекка до сих пор не проснулась. Она лежит, словно маленький бездомный щеночек, обвив себя руками. Вид у нее нездоровый. Кожа стала еще бледнее, я вижу капли пота на ее лбу. Она начинает кашлять. И кашель такой едкий и глубокий, что порой нам начинает казаться, что она задыхается.
– Беккс… – говорю я и приближаюсь к ней.
Она слышит мой голос и просыпается. Я трогаю ее лоб. Такой горячий. Мне становится страшно за нее.
– Боже… у нее жар, – говорю я.
– Мы что, уже приехали? – спрашивает Ребекка.
– Нет, еще нет.
– …мне холодно.
Я и Джей снимаем с себя толстовки и укрываем Беккс.
– Да у нее же лихорадка. Плохо дело, – говорит Джей.
Алекс смотрит на Беккс, потом на меня, и по его взгляду я понимаю всю сложность нашей ситуации.
– И что мы теперь будем с ней делать? – спрашивает Стив.
– Нужно купить какие-нибудь лекарства…
– С такой температурой обычно долго не живут, – говорит Джей.
– Замолчи! – резко говорю я.
Я смотрю на Беккс и понимаю, насколько ей сейчас тяжело. В таком состоянии нужно находиться дома, в теплой постели, с горячим чаем. А она лежит на холодном железном покрытии полувагона. Палящее солнце только повышает ее температуру.
Я чувствую ответственность за Ребекку. Из-за меня она здесь, из-за меня заболела. Если с ней что-то случится, я себе этого никогда не прощу.
Когда на небе начинают сгущаться краски заката, поезд останавливается. Мы быстро спрыгиваем с вагона, лишь бы никто не заметил, что мы нелегально проехали. Джей берет на руки совсем обессилившую Ребекку.
– Джей, отпусти меня. Я могу идти, – говорит она.
– Уверена?
– Да.
Мы добираемся до станции. Пытаемся найти указатель или какую-нибудь табличку, чтобы разобраться в нашем местоположении. Сколько же здесь людей, и все они смотрят на нас. Это неудивительно, ведь на нас грязная одежда, мы похожи на уличных бродяг. Но что самое ужасное в этой ситуации – мы действительно уличные бродяги. Маргиналы, которых все стараются избегать.
Мы находим табличку с названием города. Окснард.
– Я же говорил, что мы приедем в Калифорнию, – говорит Джей.
– Значит, так, слушайте, сейчас мы должны держаться все вместе. Ведите себя непринужденно, не смотрите в глаза людям. Нам нужно найти маркет и аптеку.
Некоторое время мы плутаем по небольшому городку, но вскоре находим магазин, я сразу иду к банкомату и снимаю все деньги с карточки. Совсем негусто. Несколько тысяч долларов на пятерых человек и на весьма длительное время. А когда они закончатся, что мы будем делать? Я снова начинаю себя накручивать дурацкими мыслями.
Я, Алекс, Джей и Беккс выходим из маркета с большими пакетами еды. Купили всего понемногу: сосиски, сэндвичи, воду, коньяк, консервы. Первое время мы будем сыты.
– Я купил жаропонижающие и антибиотики, – говорит Стив.
– Хорошо, – отвечаю ему я.
– Мы и так на мели, зачем вы на меня тратитесь? – тихо спрашивает Ребекка.
– Беккс, прекрати. Как ты себя чувствуешь?
– Мне уже лучше, правда, – после реплики ею снова начинает овладевать жуткий кашель. По ее состоянию видно, что еще немного, и она просто упадет на землю.
– Ребят, – говорит Джей, кивая нам, – посмотрите вперед.
Мы видим группу полицейских. Я, Беккс, Стив, Джей и Алекс одновременно разворачиваемся и непринужденно идем в другую сторону.
– Давайте найдем какое-нибудь место, где поменьше людей, – предлагает Алекс.
Пляж. Городок Окснард омывается океаном. На пляже никого, из-за ветреной и пасмурной погоды. Я наконец-то чувствую свободу. Только здесь мы можем отдохнуть от всего того, что с нами произошло за последние сутки.
Мы располагаемся под пирсом. Разводим костер. Нанизываем на палочки сосиски, пьем по глотку коньяк. Я уже забыла, каково это, быть сытым. Не чувствовать раздражающее чувство голода. Мы здесь. Все вместе. Мне спокойно. Глядя на этих ребят, я понимаю, что с ними мне в самом деле ничего не страшно. Уж сколько мы за все эти дни пережили разных передряг. Мы словно неуязвимы. Мне это безумно нравится.
– Я чувствую себя голодным африканским ребенком, – говорит Джей.
Мы смеемся. Я на секунду поворачиваю голову в другую сторону и замечаю, что Ребекка сидит отдельно от нас и даже не притрагивается к еде.
– Беккс, ты чего не ешь?
– Я не хочу.
– Так, ты обязана поесть, слышишь?
– Глория, я правда не хочу.
Я беру в руки поджаренную сосиску.
– Мне все равно. Если ты сейчас же не поешь, я запихаю еду тебе в рот.
Ребекка выдыхает и все же соглашается поесть.
– Не знаю, как вам, но мне уже надоели эти липкие шмотки, – говорит Стив и снимает с себя футболку.
– Ты куда? – спрашивает Алекс.
– Весь пляж в нашем распоряжении, грех этим не воспользоваться.
Стив полностью раздевается и окунается в океан.
– Как в старые добрые времена, – смеется Джей.
– Пожалуй, мне тоже нужно охладиться, – говорит Алекс, хватает за руку Джея, и они вместе прямо в одежде ныряют в соленые воды океана.
Я смотрю на них, и мне становится смешно. Они уже такие взрослые, и несмотря на все дерьмо, через которое им пришлось пройти, они радуются жизни. Нужно научиться быть такой же.
– Все, я больше не могу, – говорит Беккс, доедая сосиску.
– Выпей вот это, – я наливаю в пробку пузырька сироп.
Беккс послушно выпивает содержимое.
– Молодец, а теперь тебе нужно поспать.
– Хорошо, мамуля.
Я смеюсь. Под пирсом очень сыро и влажно, я стелю на землю свою толстовку, Беккс укладывается, я накрываю ее толстовкой Джея. Даже не верится, что нам приходится существовать в таких условиях.
Здравствуй, дневник!
Никогда не завидовала бездомным. А иногда я даже осуждала их за то, что они докатились до такой жизни. Хотя жизнью это назвать язык не поворачивается. Но теперь я сама оказалась бездомной. Я сплю на улице, молюсь, чтобы костер не погас, и чувство голода навечно поселилось внутри меня. Я не знаю, к чему это все приведет. Я боюсь засыпать, потому что мне кажется, что вот-вот нас найдет полиция. Этот страх просто изматывает меня. Я никогда не думала, что моя жизнь станет такой. Я боюсь потерять ребят и боюсь встречи с отцом. Мне кажется, что я стою на краю обрыва, еще немного, и я сорвусь.
Осталось всего 10 дней.
Я иду одна по пляжу. Ребята остались у пирса. Чувство спокойствия смешивается с паникой.
Штормовые волны бьют по ногам и тащат меня за собой в
