Миры Роберта Хайнлайна. Книга 2 - Роберт Хайнлайн

Услышав за спиной изумленный вздох Крошки, я обернулся.

У меня недостало сил даже на вздох изумления. Небо сверкало необъятным звездным водоворотом. Сколько там было звезд? Миллионы? Миллиарды?

Случалось вам видеть фотоснимок туманности Андромеды? Гигантской спирали из двух изогнутых витков? И сейчас мы увидели нечто подобное. Из всех красот неба — это самое чудесное.

Только не на фотографии, не в объективе телескопа — мы были так близко к звездам, что они простирались над нами через все небо, занимая пространство в два раза большее, чем звезды Большой Медведицы, когда смотришь на них с Земли. Так близко, что я увидел скопление в их центре: два огромных звездных ствола, переплетающихся между собой.

И тогда я по-настоящему понял, как далеко очутились мы от дома. Дом остался далеко позади, затерянный среди миллиардов звезд.

Не сразу я заметил еще одну двойную спираль справа от меня, такую же раскидистую, но несколько смещенную в сторону и тускловатую, — бледный призрак нашей прекрасной Галактики. И сразу понял, что передо мной — Большое Магелланово облако, коль скоро мы находились в Малом, и что искрящийся водоворот над головой и есть наша Галактика. То, что я принял за Млечный Путь, оказалось просто одним из многих таких млечных путей — Малое облако изнутри. Обернувшись, я снова поглядел на него.

Он имел правильные очертания широкой дороги посреди неба, но был бледен, как снятое молоко. Я не знаю, каким он должен был выглядеть, потому что никогда не видел Магеллановых облаков, — я никогда не бывал южнее Рио-Гранде. Однако я помнил, что каждое облако является галактикой, но эти галактики меньше нашей и примыкают к ней.

Снова взглянув на сверкающую спираль нашей Галактики, я почувствовал такую тоску по дому, какую не испытывал с детских лет.

Крошка, ища спасения, прильнула к Мэмми. Та, вытянувшись, обняла ее.

— Ну, ну, милая. Я чувствовала то же самое, когда была маленькой и впервые увидела это.

— Мэмми, — робко спросила Крошка, — где наш дом?

— Посмотри направо, милая, видишь, вон там, где правая спираль уходит вдаль? Мы прилетели из этой точки.

— Нет, нет, я не Вегу имею в виду. Я спрашиваю, где находится Солнце.

— А, ваша звезда! Но, милая, на таком расстоянии его все равно не увидишь.

Потом мы выяснили, что Солнце и планету Ланадор разделяет 167 000 световых лет. Мэмми не могла сказать сразу, потому что не знала, какой отрезок времени мы подразумеваем под годом, сколько времени требуется Земле, чтобы совершить оборот вокруг Солнца; для нее эти данные имели такое же значение, как цены на арахис в Перте, так что если она и встречала их где-нибудь в справочнике, то тут же забывала. Но она помнила расстояние от Веги до Солнца и сообщила нам расстояние от Ланадора до Веги, используя эту цифру как ориентир: расстояние от Веги до Ланадора было в шесть тысяч сто девяносто раз больше, чем расстояние от Веги до Солнца. Умножив 27 световых лет на 6190, получаем 167 000 световых лет.

Мэмми любезно подсчитала нам все это в десятичной системе, вместо того чтобы использовать пять факториалов (1*2*3*4*5 равно 120), как принято на Веге, 167 000 световых лет равно 9,82*1017 миль. Округлив 9,82 до десяти, получаем 1 000 000 000 000 000 000 миль, то есть расстояние от Веги до Ланадора или от Солнца до Ланадора. В таких масштабах и Вега, и Солнце — всего лишь глухие задворки.

Миллиард миллиардов миль. Я отказываюсь иметь что-либо общее с этой смехотворной цифрой. Может, для космических расстояний она и «невелика», но просто наступает такой момент, когда «предохранители» в мозгу больше не выдерживают.

Платформа, на которую мы приземлились, оказалась крышей гигантского треугольного здания, простирающегося на много миль во все стороны. Его изображения с двойной спиралью посредине — тот же рисунок, что и на украшении, которое носила Мэмми, — попадались нам потом на каждом шагу. Это был символ, означающий:

«Три Галактики — Один закон».

Я сваливаю в кучу все, что узнавал обрывками: Три Галактики — организация типа нашей Федерации Свободных Наций или ее предшественницы Организации Объединенных Наций, Лиги Наций, которая существовала еще раньше. Ланадор — столица Лиги, там расположены официальные учреждения и суды, подобно тому, как штаб-квартира Лиги Наций находилась в Женеве. Ланадор избран местом пребывания штаб-квартиры в силу исторических причин, его население — это древний народ, отсюда началось распространение цивилизации.

Три Галактики — островная группа, как штат Гавайи, у них нет близких соседей. Цивилизация распространилась по Малому облаку, затем по Большому, а сейчас медленно прокладывает себе путь в нашей Галактике; медленно, потому что звезд в ней раз в пятнадцать-двадцать больше, чем в первых двух вместе взятых.

Когда я более или менее уяснил себе картину, я даже злиться перестал. Мэмми была очень важной особой у себя дома, но здесь она всего лишь мелкий чиновник, и все, что она могла сделать, — это доставить нас сюда. Тем не менее я еще некоторое время сохранял холодную вежливость в отношениях с ней.

Нас разместили в той части огромного здания, которая служила чем-то вроде гостиницы для транзитных пассажиров, хотя, пожалуй, слова «арестантские бараки» или «тюрьма» подойдут больше. Грех жаловаться на условия, однако мне чертовски надоело садиться под замок каждый раз, когда я попадаю в новое место. Вниз нас проводил робот — на Ланадоре роботы попадаются на каждом шагу. И не какие-нибудь жестяные имитации человека, а машины, которые действительно полезны, как, например, этот, который отвел нас в наши комнаты, а потом топтался на месте, как ожидающий чаевых коридорный. Он представлял собой трехколесную тележку с большой корзиной наверху — для багажа, если он есть. Робот встретил нас на крыше, что-то прочирикал Мэмми по-вегански и повел нас к лифту, а затем по бесконечно длинному коридору.

Мне опять подготовили «мою» комнату — имитацию имитации. Вид ее произвел на меня впечатление весьма далекое от ободряющего: становилось очевидным, что нас здесь собираются держать до… в общем, до тех пор, пока будет угодно хозяевам. Но в комнате было все, что нужно, включая вешалку для «Оскара» и ванную комнату по соседству. Сразу за «моей» комнатой располагалась модель кошмара из «Сказок Шахерезады», изобретенного Крошкой на Веге V. Но поскольку Крошка пришла при виде комнаты в восторг, я не стал расстраивать ее своими подозрениями.

Мэмми оставалась с нами, пока мы не сняли скафандры.

— Вам будет удобно здесь?

— Ага, — согласился я без всякого энтузиазма.