Желанная - Вирджиния Хенли

— Тогда пойдем. Сейчас.

Брайенна беспомощно оглядела сундуки и коробки, громоздившиеся вокруг, и поняла, что должна повиноваться. Он был не в том настроении, чтобы вытерпеть еще один скандал.

Они вышли на хорошо освещенный балкон, и Брайенна заметила, что муж весь в крови.

— Ты ранен? — встревожено спросила она.

— Нет. Не трогай. Все отмоется.

Они прошли через весь дом, мимо бассейна, и оказались в саду. Брайенна молча наблюдала, как Кристиан, сбросив одежду, ступил в фонтан. Взяв кусок мыла, он начал намыливаться, и ненависть Брайенны немедленно улетучилась. Кристиан не собирался просить, чтобы она вымыла его, но неожиданно ей захотелось сделать именно это. Она была единственной женщиной, имевшей право мыть, кормить его, ложиться с ним в постель, и только теперь до Брайенны дошло, что она желает ревностно оберегать это право и пользоваться им. Она скинула тунику и, оставшись в тонком нижнем платье, протянула руку.

— Благодарю за помощь, но ты была права, я сам могу вымыться. Однако, если не боишься промокнуть, не хочешь ли искупаться со мной в бассейне после того, как я поужинаю?

Брайенна покраснела.

— Я… я не умею плавать.

— Прекрасно, — улыбнулся Кристиан, — тогда мы станем просто играть.

— Пойду распоряжусь насчет ужина, — уклончиво пробормотала Брайенна.

— Кухня в дальнем конце дома. У нас превосходный повар, если не ошибаюсь. Прелесть этого теплого климата в том, что холодная еда на вкус приятнее горячей.

Когда Брайенна вернулась в сопровождении слуги, Кристиан ужу успел установить стол в благоухающем саду и сидел в широком кресле на двоих, прозванном «креслом любовников», прикрытый только белым полотенцем, подчеркивавшим смуглость кожи. Он зажег маленькие свечи и, поместив их внутри больших белых цветов, расставил на столе. Эффект был ошеломляющим.

Слуга принес блюда с холодным: мясом, мягким сыром и таким разнообразием фруктов и орехов, что Брайенна не знала и половины их названий. Вынув керамический кувшин с вином из крохотного озерца, где он охлаждался, слуга ловко вынул пробку.

Брайенна подождала, пока он отойдет, прежде чем устроиться в кресле рядом с Хоксбладом, и, чтобы удержаться от постоянных взглядов в его сторону, притворилась, что поглощена едой. Кристиан знакомил ее с названиями неизвестных фруктов и орехов!

— Инжир, финики, мандарины, миндаль, фундук. Потом, окунув хрустящую корочку в расплавленный сыр, Кристиан поднес ее ко рту Брайенны. Та была приятно удивлена, насколько все это оказалось вкусным, и набросилась на еду.

— Ты голодна? — спросил он, пораженный, что жена до сих пор не ужинала.

Брайенна поняла, о чем он думал.

— Я была слишком рассержена, чтобы есть, — пояснила она.

Волна радости затопила сердце Кристиана. Если Брайенна ревнует, значит, ее чувства к нему гораздо глубже, чем она может себе признаться. Он жаждал услышать из ее собственных уст, что она любит его, но Брайенна была настолько упряма, что отказывалась признаться в этом даже себе самой, не говоря уже о Кристиане. Доживет ли он когда-нибудь до того счастливого момента?

Кристиан испытывал невыразимое удовольствие от того, что просто смотрит на жену. Брайенна, держа в одной руке плод, а в другой кубок с вином, казалось, не сознавала собственной красоты. Волосы падали с плеч, светились золотым ореолом, переливаясь в пламени свечей. Через тонкую ткань нижнего платья просвечивали розовые верхушки грудей, и, когда Брайенна пробежала языком по верхней губе, чтобы насладиться вкусом вина, долго тлевшее желание вспыхнуло в Кристиане кипучей страстью, подобной расплавленной лаве. Он хотел отнести жену в постель и живо представил, как их тела плетутся и станут единым целым, как только Кристиан глубоко проникнет в ее тело. Его чресла, затвердев, дышали огнем желания. Руки, действуя сами по себе, быстро стянули с Брайенны последнюю одежду, но, едва оставшись обнаженной, она ускользнула в дальнюю, затененную часть сада возле бассейна, Кристиан снял со стола экзотические цветы, в которых горели свечи, и пустил их по воде. Зрелище было фантастическим. Пока цветы, чуть колыхаясь, медленно плыли к ней, Брайенна внезапно захотела, чтобы ее нагая красота предстала Кристиану в свете множества свечей. Она выступила из тени и, оставшись на краю бассейна, выгнула тело, сначала выставив напоказ груди, потом лоно, и подняла руки, позволив длинным золотистым: прядям каскадом рассыпаться по плечам и упасть к ногам. Кристиан опустился в бассейн и медленно поплыл к ней. Плывущие огоньки отразились в глазах Брайенны. Ее внутреннее возбуждение росло, она знала — он направляется к ней, он тут, рядом, в темной воде.

Взглянув вниз, Брайенна увидела, что из воды ведут пологие ступеньки, и нерешительно сделала первый шаг к Кристиану. Она не могла его видеть, не слышала ни малейшего всплеска и все-таки дерзко сделала следующий шаг и почувствовала, как теплая душистая вода ласково гладит колени. И тут пальцы Кристиана обвились вокруг щиколоток, скользнули по ногам, горячий рот обжег внутреннюю поверхность бедер, осыпал прелестный венерин холм дразнящими поцелуями.

Прошло несколько долгих минут очарованного молчания, и Брайенна, не в силах противиться настойчивым губам, снова выгнула лоно. Его язык лизал ее медленными нежными движениями. Когда Брайенна громко застонала от неудержимого желания и рванулась к Кристиану, остановил ее и, выйдя из бассейна, прошептал на ухо:

— Не хочу, чтобы твои волосы вымокли. Хочу играть ними. Хочу лежать с тобой в постели.

Она ожидала, что Кристиан подхватит ее на руки понесет наверх, но не могла представить, каким образом он сделает это!

Кристиан высоко поднял жену, позволяя ей прильнуть к его мокрому смуглому телу, потом просунул руку между ними, чтобы открыть лепестки влажной теплой расщелины, и ввел пульсирующую головку мощного напряженного отростка глубоко в теплую плоть. Брайенна обняла мужа за шею, но он хрипло прошептал:

— Обхвати меня ногами.

Когда Брайенна подняла ноги, чтобы стиснуть его талию, Кристиан проник еще глубже, глубже, чем когда-либо. Поддерживая распластанными ладонями ее ягодицы, он медленно направлялся к лестнице, ведущей в их спальню. Господи Боже, этот человек мог возбудить в ней страсть даже против ее воли! Ощущение его плоти в ее теле было настолько непереносимо чувственным, что Брайенна не могла думать ни о чем, кроме безумного блаженства, накатывавшего волнами, стихавшего и возвращавшегося с новой силой. Когда Кристиан стал подниматься по ступеням, мощное упругое трение набухшего мужского естества в истекающей любовными соками женской потаенной глубине становилось все более настойчивым. Оно вызвало такую сладостно-мучительную боль наслаждения, что уже на верхней ступеньке судороги экстаза пронзили Брайенну, заставили ее слепо выгнуться и громко вскрикнуть.