перекрёсток - Ольга Шевлягина

— Поттер, — Скорпиус поднялся и взял рюкзак, — вокруг столько девчонок, чего ты вздыхаешь из-за того, что уже прошло и забыто?

— Да я так, настраиваюсь на волны Венеры, у которой амурные дела с Марсом…

— Ну, думаю, в этом году тебе придется только мечтать о Венере… Стрекоза, небось, все лето выдумывала, как бы нас занять еще чем интересным.

Двое друзей медленно шли по коридору, совершенно не торопясь на занятия.

— Смотри: трио, ставшее дуэтом. Печальные и одинокие, — усмехнулся Джеймс, кивнув на двух рейвенкловок-шестикурсниц. — Без Фауст какими-то сиротами выглядят…

— Зато Женская Академия, наверное, веселится, — Скорпиус махнул рукой девчонкам. — Надо будет написать Луизе — пусть расскажет, как твоя ученица девчонок из Академии на путь истинный наставляет… Глядишь, скоро тебе пачками письма будут приходить: «милый Поттер, научи нас, пятый курс Академии, целоваться…».

— Ой, Малфой, тема уже изъезженная, смени пластинку, — попросил Джеймс, запуская руку в волосы.

— Так, Поттер, Малфой, поторопитесь, — их нагнал Фауст со свитком в руке. — Не думаю, что опоздания помогут вам сдать в конце года СОВ…

— Зад нюхлера, — пробормотал Джеймс, когда декан скрылся в коридоре, — еще даже первого колокола не было, а уже про СОВ…

— Привыкай, — с мальчиками поравнялись Сюзанна Паттерсон и Эмма Томас. — Весь год будем об этом слышать.

— С чего бы такое прозрение? Прорицания пошли вам на пользу? — Скорпиус начал подниматься по винтовой лестнице.

— Нет, Малфой, — Томас, наверное, впервые обратилась к нему, не покраснев и не запнувшись: лето не прошло зря? — Мне папа рассказывал…

— Слушайте, может, смыться отсюда до лета, пока не поздно? — усмехнулся Поттер, поддержав за локоть Сюзанну. Та благодарно ему улыбнулась. Скорпиус, увидев это, усмехнулся над головой девчонки, закатив глаза. Джеймс лишь широко улыбнулся, весело сощурившись.

— Вот видишь, Малфой, — шепнул гриффиндорец, когда они поднялись в Башню и сели за один из столиков в ожидании Трелони, — и никакого специального воспитания не нужно…

Скорпиус лишь презрительно фыркнул.

— Здравствуйте, дети…

— О, ура, — Джеймс даже оживился, увидев любимого профессора. Половина класса тут же заулыбалась, глядя на Поттера: Прорицания благодаря гриффиндорцу всегда проходили весело.

— В этом году мы с вами будем заниматься толкованием снов…

— Супер! — Джеймс даже не стал приглушать голос. — Мне вчера снились три белых хорька на метлах. Может, это значит, что в этом году Кубок возьмет Слизерин?

Трелони тут же сделала шаг к столику Поттера и Малфоя: за два года она успела понять, что энтузиазм Джеймса носит больше издевательский характер, но справляться с этим все еще не научилась.

Да и кто может справиться с лохматым ежиком с бурной, даже воспаленной, фантазией? Скорпиус улыбнулся своим мыслям, следя за Трелони и ее «любимым учеником».

— Возможно, вы сами сможете нам истолковать ваш сон, мистер Поттер? — таинственно проговорила Стрекоза. — Достаточно открыть учебник и прочитать третью и пятую страницы… Думаю, в конце урока мы послушаем, о чем же поведала вам во сне судьба…

Малфой чуть не подавился, глядя, как лицо Поттера чуть вытянулось: ну, еще бы, его засадили за учебник на весь урок. Хотя, слизеринец сомневался, что лохматый откажется от привычной тактики — приври побольше.

— Итак, человеческий сон… — начала вещать Трелони, а Джеймс наклонился к другу, засовывая руку в карман и доставая сверток.

— Что опять? Поттер, ты снова голодный? — притворно ужаснулся Малфой, глядя, как друг разворачивает салфетки, в которых был спрятан превращенный в кашу пудинг.

— Ну, мало ли для чего может пригодиться, — усмехнулся гриффиндорец, сжимая в руке палочку и глядя на Трелони, которая только что театрально руками не разводила, рассказывая о чудесном мире снов. — Не зря же Флитвик столько времени потратил, обучая нас заклинанию Отталкивания…

— Ты же косой, как пьяный Хагрид, пытающийся войти в хижину, — фыркнул Скорпиус, оглядываясь, когда почувствовал чей-то взгляд на спине. Позади сидел чуть хмурый Мильтон с Хаффлпаффа. — Дай сюда.

— Малфой, что-то не замечал в тебе страсти к еде, — тихо рассмеялся Джеймс, беря перо и начиная задумчиво его крутить. — Так, к чему снятся хорьки?

— К синяку на физиономии, — подсказал Скорпиус, доставая свою палочку и комкая пудинг в салфетке.

— Все равно промахнешься.

— Спорим?

— На что?

— Я попаду в очки Стрекозы, и тогда ты поцелуешь Элизабет Грей.

— Слизеринку?

— Она хорошо целуется, — ухмыльнулся Малфой.

— Если промахнешься, ты поцелуешь Энжи МакЛаген.

Скорпиус даже поморщился, но кивнул. По его лицу было заметно, что он не собирается целовать старшую МакЛаген. Он опустил палочку под стол, направил ее на пудинг в другой руке и прошептал «Депульсо». Еда на большой скорости взвилась в воздух и влепилась в правую линзу очков Трелони.

— Оо… — профессор замерла, руки ее были испуганно разведены в стороны. Видимо, она пыталась узнать, кто выключил свет.

Ну, или понять, насколько далеко за пределы разума она успела выйти и как вернуться назад.

Скорпиус скомкал салфетку и запихнул ее в карман мантии Джеймса, который старательно изучал учебник, пытаясь подавить смех, что, как обычно в этом классе, рвался из него. Малфой даже смог не улыбнуться, наблюдая за тем, как половина класса сползла под столы, ладонями зажимая рты.

— Ну, что там? — Скорпиус решил, что не рассмеяться ему поможет только смена темы, и нагнулся к другу, который старательно что-то писал. Трелони, наконец, сообразила, что же произошло, и пыталась теперь отмыть очки, сердито и даже обиженно поджав губы.

— О, ты не поверишь… — Поттер стал вращать глазами, пытаясь донести до друга всю торжественность ситуации. — Это просто глас судьбы…

— Итак, мистер Поттер… — Стрекоза бесшумно возникла перед ними в уже отмытых очках и с алчным блеском в глазах: наверное, ей страсть, как хотелось, отыграться на ком-то за пудинг. — Что же предсказала вам судьба?

Джеймс с готовностью поднялся, театрально прочистил горло и начал вещать не менее потусторонним, чем у Трелони, голосом:

— Три хорька — это три символа: семья, карьера и личная жизнь. Метлы — это свобода, это удовольствие, это радость, — вдохновенно начал врать Поттер. — То есть во всех трех хорьках… ой, простите, сторонах жизни, меня ждет покой и процветание… Чтобы выяснить, когда это будет, нужно было посчитать количество волосков на каждом хорьке и посчитать годы. Так вот у меня получилось, что это благостное время наступит примерно через восемь лет… Также по полу хорьков можно было узнать степень моего благополучия, но, к сожалению, между лап им я заглянуть не смог…

Малфою казалось, что он сейчас лопнет от смеха. Он старательно щипал себя за руку, чтобы отвлечься. За спиной Трелони тихо смеялись Томас и Паттерсон.

— Спасибо, мистер Поттер, — Стрекоза благоговейно сжала ладошки, — теперь вы видите, какую силу имеют сны… Поэтому все вы будете вести сонник, куда запишите свои сны. Мы будем их толковать…

Джеймс, довольный собой, уселся на место и только тогда позволил себе улыбнуться. По замку разнесся звук спасительного колокола.

— Что там у нас дальше с расписанием? — Скорпиус легко спрыгнул на площадку под люком и поправил рюкзак на плече.

— Мм… — Джеймс достал из кармана сначала салфетку, потом скомканное расписание, что выдал за завтраком староста. — Вот больной гиппогриф, у кого-то фантазии совсем не хватает!

— Что опять?

— Да каждый год одно и то же: Прорицания, Защита — и все в первый день. Трелони и Фауст в одном флаконе до обеда — это издевательство над нежной душой подростков…

— Поттер, оставь дом Венеры и вернись в пределы разума, — усмехнулся Малфой. Они шли вниз по лестнице, совсем не торопясь на встречу с Фаустом. — Слушай, как хорошо все-таки…

— Ты о чем? — Поттер взъерошил волосы на затылке и взглянул на друга.

— О том, что на нашем курсе нет старост, а то можно было бы сойти с ума.

— Ну, нам-то радость, а вот в следующем году мы застонем…

— Почему это? — Скорпиус оглянулся на гриффиндорца.

— Потому что тогда старостой станет Роза, как пить дать, — хмыкнул Джеймс и рассмеялся, когда друг чуть не оступился, вовремя схватившись за перила.

— Вот черт, а я и не подумал, — Малфой даже поморщился. — Убиться, что ли, заранее?

Парни молча дошли до класса Защиты от Темных искусств и сели за свою любимую последнюю парту. Они одновременно подняли глаза, когда у их стола возник Фауст — это не предвещало ничего хорошего.

— Как всегда год начинается с вашего наказания, — заметил профессор, сложив на груди руки.