Атаульф - Елена Хаецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Питая определенную слабость к вандалам, один из соавторов (В. Беньковский) предлагает следующую реконструкцию того, что можно условно назвать «национальным вандальским характером» (или, если угодно, «тайной вандальской души»).
Во-первых, пристальное изучение разного рода исторических источников приводит к такому, казалось бы, совершенно парадоксальному выводу: вандалов побивали, побарывали, покоряли и гоняли по всей Европе — практически все, кому не лень. Чего стоит прозвище одного из готских королей — Вандаларий-«Вандалобойца» (предположение Е. Скржинской, оспариваемое, впрочем, авторами «Свода древнейших письменных известий о славянах»).
Во-вторых, вандалы представляются людьми, падкими на экзотику, на все странное, необычное, красивое. К примеру, великолепной представляется мотивация разграбления Рима: месть за Карфаген! Какое дело, казалось бы, германцам до Карфагена, не говоря уж о том, что бедный Карфаген был разрушен за пятьсот лет до разграбления Рима Гензерихом. Все равно что мстить республике Татарии за монголо-татарское иго.
Однако Гензерих придумал именно такой лозунг, который понравился его народу.
Прокопий Кесарийский описывает вандалов в Африке следующим образом:
«Из всех известных нам племен вандалы были самыми изнеженными… С того времени, как они завладели Ливией [Африкой], все вандалы ежедневно пользовались ваннами и самым изысканным столом, всем, что только самого лучшего и вкусного производит земля и море. Все они по большей части носили золотые украшения, одеваясь в мидийское платье, которое теперь называют шелковым, проводя время в театрах, на ипподромах и среди других удовольствий, особенно увлекаясь охотой. Они наслаждались хорошим пением и представлениями мимов; все удовольствия, которые ласкают слух и зрение, были у них весьма распространены. Иначе говоря, все, что у людей в области музыки и зрелищ считается наиболее привлекательным, было у них в ходу. Большинство из них жило в парках, богатых водой и деревьями, часто между собой устраивали они пиры и с большой страстью предавались всем радостям Венеры».
(«Война с вандалами»).Вандалы просидели в Африке сравнительно недолго. За это время они пристрастились к музыке и ваннам — тогда как везеготы, также захватившие ряд римских провинций, ни к ваннам, ни к музыке толком не пристрастились.
Вандалов же, похоже, привлекала утонченная и изысканная культура.
В реконструкции В. Беньковского «типичный вандал» падок на экзотику, лукав, не столько отважен, сколько хитроумен, склонен к изящному, пронырлив и в принципе неудачлив.
Изображая в нашем романе вандалов, мы в основном следовали этой реконструкции.
Вандалы прошли от Скандинавии к Балтийскому морю, оттуда к верхнему Одеру и затем к Паннонии, где в и осели с разрешения римских властей (IV в.) Вандалы были ядром тех племен, которые в 406 году перешли Рейн и учинили многомесячный погром Галлии. Незадолго до этого сложился их многолетний союз с аланами. Из Франции они перешли в Испанию. Затем с Пиренейского полуострова вандалов начали вытеснять везеготы. Неудачи преследовали вандалов до тех пор, пока, наконец, их не возглавил Гензерих — личность во всех отношениях выдающаяся. Именно он осуществил давнюю мечту германцев — захватил северную Африку, богатейшую римскую провинцию, житницу Империи. В Африке вандалы создали свое государство, которым управлял Rex Vandalorum et Alanorum. Оно просуществовало с 429 по 534 годы.
Вандалы ушли из истории, почти не оставив по себе следов. Куртуа, автор фундаментального труда о вандалах (1955 г.), пытался найти материальные свидетельства, которые могут быть отнесены ко времени владычества вандалов в Африке: несколько монеток, несколько золотых украшений и стела с изображением оперенной свастики (солярного знака). Кроме того, Куртуа приводит ряд надгробных надписей, собранных не только в Африке, но и в Галлии; однако насчет этих надписей он выражает определенные сомнения в том, что они принадлежат именно вандалам.
Вандалы — любимцы Вотана. Здесь мы следуем известной легенде, содержащейся в трудах Павла Диакона, о вражде двух племен, вандалов и винилов. Вандалам покровительствует Вотан, а винилам — Фрея. Вотан предсказывает победу тому племени, которое первым выйдет на поле боя. Фрея коварно советует винильским женщинам подвязать себе волосы, как бороды, и выйти на поле битвы раньше всех. Вотан видит длиннобородых винилов и отдает победу им. Таким образом, вандалы опять побеждены, несмотря на заступничество Отца Богов.
Винилы же с тех пор стали носить имя лангобардов, длиннобородых.
ЛАНГОБАРДЫЛангобарды — германский племенной союз, обитавший в начале нашей эры по Нижней Эльбе. В 6 в. заняли Паннонию, а в 568 г. ушли в Италию. Независимое королевство, созданное этим союзом, просуществовало на территории Италии два столетия.
Лангобарды были известны как исключительно свирепые воины. В нашем романе они практически не представлены, если не считать Лиутпранда — «искателя приключений», человека, вырванного из родовой и племенной структуры. Однако «типично лангобардская крутость» присуща и нашему герою.
Представление о нравах тогдашних германцев как нельзя лучше дают разного рода варварские «Правды» — судебники. При сочинении романа мы пользовались в основном законами лангобардов (по большей части короля Ротари) и судебниками везеготов (преимущественно короля Эйриха).
Чрезвычайно выразительным показался нам такой закон («Эдикт короля Ротари»):
«Если кто ударит другого по голове так, что разобьет до костей, за одну поврежденную кость пусть уплатит 12 солидов; если две будут повреждены, пусть уплатит 24 солида; если три кости будут, пусть уплатит 36 солидов; если сверх того будет повреждено, не исчисляется. Но платится лишь при таком условии, что на дороге в 12 ступней шириной должна быть найдена такая кость, которая при бросании ее в щит заставила бы его звенеть; и сама мера шагов должна приниматься чисто из размера ступни среднего человека, но не руки».
Образ человека, способного судиться после того, как из его головы вышибли кость такого размера, что при «бросании ее в щит заставила бы его звенеть», впечатлил нас тем более, что образ этот не является плодом воспаленной фантазии какого-нибудь сочинителя.
Еще один образ романа был заимствован из законов Ротари, а именно внешний облик Ульфа. Закон постановляет: «Если кто выколет одноглазому свободному человеку второй глаз, уплатит две части цены самого человека, как бы он ни был оценен, если того убил бы». Как раз таким «одноглазым свободным человеком», в точности по судебному определению, и является наш персонаж.
ГОТСКИЕ СЛОВА
В романе встречаются готские слова. В большинстве случаев определить значение этих слов не представляет для читателя трудности, поскольку так или иначе выявляется в контексте.
Мы вводили их намеренно, полагая, что они создают определенный колорит текста.
Этим старым испытанным приемом пользуются практически все. Однако большинство романов о закате античности и начале средневековья, как мы уже говорили, написаны как бы «с точки зрения римлян», поэтому и лексика вводится преимущественно латинская: «гладий» (меч), «триклиний» (пиршественный покой), «туника», «лорика» и т. п. («В триклиний вошел номенклатор, облаченный в тунику и лорику. Постукивая калигами, доставшимися ему от родственника-ауксилария, подал табулы и стилос своему патрону…»)
Мы стремились создать нечто подобное, но на варварском материале. Поэтому мы выбрали несколько наиболее употребительных в нашем романе слов и заменили их германскими. Естественно, варварские языки далеко не так систематизированы, как латынь. Существует множество разночтений, сомнительных начертаний и проч.
Мы решили придерживаться какой-либо одной версии, причем наш выбор часто обусловлен тем, что то или иное произношение лучше звучит по-русски, легче запоминается или более удобно в контексте романа.
Слово «ГОДЬЯ» (guthja) означает священника. Правильное произношение этого слова несколько иное, однако по-русски удобнее передавать его именно так.
Мы называем так Винитара, сельского священника (видимо, пресвитера) для того, чтобы подчеркнуть его «готскость», определенную «неканоничность». Винитар, во-первых, варвар, германец со всеми присущими германским воинам особенностями характера; во-вторых — еретик; в-третьих, вряд ли сознавал собственное еретичество.
Практически все готы (за малыми исключениями) в IV–VI, как это ни прискорбно, были еретиками — арианами; они исповедовали арианскую ересь, отрицавшую единосущие Отца и Сына. Скорее всего, большинство готов в догматы особо не вникали, а верили «в простоте сердец» в то, чему учили их наставники.