Собор - Нельсон Демилль

– Не смотри вниз, – предупредил он и махнул рукой вертолетчикам, чтобы те поднимались.

Вертолет поднялся, и Дивайн оторвался от шпиля, описав в посветлевшем небе огромную плавную дугу. Спецназовец смотрел, как сиденье постепенно подтягивается к вертолету и Дивайна втаскивают внутрь. Затем он повернулся и опять взглянул на Рокфеллеровский центр. Из окон здания высунулись люди, гражданские и полицейские, он расслышал приветственные крики. Из окон посыпались листки бумаги, они медленно планировали в воздухе. Он протер слезящиеся глаза, приветственно помахал рукой людям, выглядывающим из окон, и начал слезать вниз.

– Эй, вы, ослы бестолковые! – закричал он, не в силах сдерживаться от распиравшей его радости. – Пишите теперь правильно мою фамилию. Здорово все получилось, вашу мать! Мэр Клайн – я теперь герой!

Сбежав по ступенькам винтовой лестницы южной башни, Бурк наткнулся в темноте хоров на группу гвардейцев и полицейских.

– Как обстановка?

Никто сразу не ответил, затем какой-то спецназовец сказал:

– Мы в потемках то и дело натыкаемся друг на друга. – И кивнул на шесть трупов, уложенных в ровный ряд у стены.

Бурк быстро оглядел помещение башни и заметил разбитую дверь, свободно болтающуюся на петлях. Спецназовец предупредил:

– Стойте подальше от линии огня по этой двери.

– Понимаю. Я уже догадался, что надо держаться от нее подальше.

Короткая очередь из автоматической винтовки ударила по двери, все кинулись на пол, так как пули рикошетом отскакивали от стен и разлетались в разные стороны, со звоном разбивая толстые оконные стёкла. Какой-то гвардеец не вытерпел и выпустил в ответ через дверь целый магазин из своей винтовки.

Затем в помещении послышалось эхо приглушенного звука снайперской винтовки с глушителем, и Бурк подумал, что на этом стрельба не кончится. Он обогнул помещение и скользнул вдоль стены к разбитой двери.

Уэнди Петерсон побежала по ступенькам ризничной лестницы вверх к алтарю. Она дышала прерывисто, как загнанная лошадь, а раненая пятка начала кровоточить. У алтаря она подскочила к стоящим там двум спецназовцам и грубо потребовала:

– Дайте мне фугасную гранату!

Один из спецназовцев даже вздрогнул от неожиданности и протянул ей довольно увесистый черный баллончик. Петерсон немного отодвинулась и посмотрела направо. От лестницы до лежащих под скамьями заложников было футов тридцать. А налево, до бронзовой плиты, выщербленной пулями, – всего пять футов.

«Сколько же она весит? – прикинула Уэнди. – В какую сторону откидывается? А где у нее ручка?» Она опять повернулась к алтарному помосту и спросила спецназовцев:

– Что с заложниками?

– Ничем не можем им помочь, – ответил один из бойцов. – Когда удастся улучить момент, им надо бежать сломя голову. Мы здесь торчим на случай, если их, не дай Бог, ранят… Но они вроде и не собираются давать тягу. Да и мы вскоре уйдем – что ж болтаться без толку. – Он откашлялся и продолжил: – Уже пять пятьдесят семь. А если бомбы взорвутся раньше трех минут седьмого?

Уэнди показала на бронзовую плиту и спросила:

– А каковы мои шансы, если попытаться добежать до нее?

Спецназовец посмотрел на закапанные кровью ступеньки лестницы и машинально дотронулся до своего уха, оцарапанного пулей, пущенной с хоров, – до них было больше сотни ярдов, к тому же алтарный помост освещался довольно слабо. Подумав, он ответил:

– Ваши шансы просто добежать до плиты вообще-то неплохие: пятьдесят на пятьдесят. А вот открыть плиту, бросить туда гранату, подождать секунды две-три, пока она взорвется, а затем быстренько убраться оттуда, здесь шансов не то что нет вообще, а даже, я бы сказал, гораздо меньше нуля.

– А если прорезать дыру прямо здесь?

– Неужели вы думаете, что мы не пробовали? – Он пошарил ногой по заляпанному кровью полу. – Вырезайте, если хотите, вот здесь.

Она мотнула головой и заметила:

– Я тут похожу немного – ведь никогда заранее не знаешь, что может произойти.

– Зато я знаю, что должно произойти, лейтенант. И здесь как раз не то место, где можно болтаться, когда это случится.

В этот момент в бронзовую плиту ударили две пули и рикошетом отлетели в сторону часовни Богоматери. Еще одна пуля угодила в потолок с лепниной на высоте десятого этажа. Петерсон и оба спецназовца, прячась от осыпающихся гипсовых осколков, посмотрели на темное пространство наверху. Спустя секунду-другую около них упал один из висевших кардинальских головных уборов. Спецназовец поднял его и принялся разглядывать красную бахрому. С хоров раздался голос Лири:

– Получай в подарок кардинальскую шляпу. Я прострелил ее на лету, да еще в кромешной темноте. Боже! Как же здорово я стреляю! Всаживаю без промаха!

– А знаете, он прав, – заметил спецназовец, отбрасывая головной убор в сторону.

– Поговорю с заложниками, – решила Петерсон. – А вы можете отправляться.

Один из спецназовцев стал спускаться вниз, к воротам ризницы. Другой полез вверх, к Петерсон.

– Лейтенант, – проговорил он, глядя на грязную, пропитанную кровью повязку, намотанную на ее голую ногу, – чтобы добраться до цоколя дома настоятеля, потребуются целых шестьдесят секунд…

– О'кей, знаю.

Спецназовец постоял, подумал, а потом повернулся и тоже направился вниз, к воротам в ризницу.

Петерсон присела на последнюю ступеньку и крикнула Бакстеру и Мелон:

– Что вы там делаете?

Морин крикнула в ответ:

– Уматывай отсюда, да поживее!

Тогда Петерсон закурила сигарету и спокойно сказала, так, будто часы вовсе и не отсчитывали секунды:

– Не волнуйтесь, все в норме… у нас еще есть время.

Лири периодически постреливал поверх балюстрад на всех четырех трифориях, не забывая всякий раз менять позицию. Выстрелил он и в статую святого Патрика, откатился вбок, заметил трепещущий огонек свечи, пальнул в него и посмотрел, как свеча разлетается. Затем полез через скамьи по диагонали, остановился и выпустил две пули в синее кобальтовое окно, возвышающееся над восточной стеной вестибюля. Из разбитого окна забрезжил чуть голубоватый свет утренней зари.

Усевшись на выщербленной пулями скамейке рядом с органными трубами, он принялся осматривать помост алтаря – лестницы, бронзовую плиту и скамьи для священнослужителей. Затем несколько раз согнул и разогнул раненую шрапнелью руку и потер поврежденную крупной дробью щеку. По меньшей мере, пара ребер у него оказались сломанными – там, где пули пробили бронежилет.

Меган в это время изредка постреливала в двери башен, чередуя автоматические очереди через равные промежутки времени. Сейчас она стояла в проходе между скамьями, на несколько футов ниже Лири, и держала под наблюдением двери справа и слева далеко внизу под хорами. Руки и ноги у нее кровоточили от шрапнельных и дробовых ран, а правое плечо онемело после прямого попадания пули. Внезапно она ощутила головокружение и тошноту и прислонилась к скамье. Немного постояв так, она выпрямилась и сказала Лири:

– А они даже и не пытаются бежать.

– Надоело мне все, – ответил тот.

Меган рассмеялась и заметила:

– А я собираюсь поджечь вон те скамьи и выкурить оттуда эту чертову парочку. А ты потом пригвозди их.

– Да через шесть минут полсобора рухнет на них, – ответил Лири, – или же я их всех перестреляю, если они полезут напролом. Не порть мне игру, наберись терпения.

Она встала в проходе на колени и, подняв свою автоматическую винтовку, спросила:

– А что, если полицейские уже добрались до мин?

Лири посмотрел на алтарный помост и ответил:

– Сомневаюсь, чтобы они одолели Хики… Я, в любом случае, делаю то, что мне приказали, – стерегу ту плиту и не даю этой сладкой парочке смыться.

Рассматривая внизу скамьи для священнослужителей, Меган закричала:

– Хочу увидеть ее мертвой, прежде чем сдохну сама! Я выкурю их из-под скамеек. А ты пришей их. Ну как? Приготовились?

Силуэт Меган четко вырисовывался в свете горящих внизу свечей и факелов. Лири пристально посмотрел на нее и спокойным, размеренным голосом произнес:

– Все уже умерли, Меган, кроме Хики, и еще, думаю, Мелон и Бакстера. Но и они тоже умрут при взрыве. Так что остались только ты да я.

Меган резко повернулась кругом и стала пристально вглядываться в темень, откуда доносился его голос. А он между тем продолжал:

– Ты же понимаешь, что я профессионал, а это значит, что я делаю только то, что мне приказали, – не более и не менее, а Флинн велел особо позаботиться о тебе и Хики.

Меган мотнула головой и попросила:

– Джек… только не обо мне… – Она засмеялась. – Разумеется, я не хочу, чтобы меня захватили… Брайен знал, что… Он обо мне позаботился. Тогда давай! Да не волынь, побыстрее!