Заповедник для академиков - Кир Булычев

— Я хотел попрощаться с тобой, — сказал начальник Испытлага. — Я завтра уезжаю надолго.

— Зачем вы так говорите? — спросила Альбина. — Вы никуда не уезжаете. А уезжаю я. Правда?

— Что за чепуха? — Алмазов, будучи человеком среднего роста, тем не менее почти на голову возвышался над Альбиной и казался особо громоздким в широком черном кожаном пальто. Он словно хотел что-то еще ответить, может, оправдаться, но не выдержал взгляда Альбины и повернулся к Андрею с Айно, которые остановились в десяти шагах. Нагруженные добычей спутники Альбины выглядели почти комично.

— Даже тут ты себе нашла мужской гарем, — сказал он. — Не теряешь времени даром. — Андрей понял, что Алмазов тяжело пьян.

— А я думала, что мне назначили временного мужа и соседа по вашему выбору, — сказала Альбина. — Я не верю в случайности там, где есть вы.

— Я приехал, чтобы спросить, нет ли у тебя каких-нибудь просьб или жалоб. Я выполню. Обещаю. Можешь называть меня Яном.

— Скажи, Ян, — не стала спорить Альбина, — а ты помнишь, как рассказывал мне, что до революции приговоренным к смерти давали вино и вкусные вещи?

— Дура! — сказал Алмазов. — Не путай икру и перловый суп. Никто не собирается вас вешать. И мне интересно было бы узнать, кто распространяет здесь эти сплетни.

— Я замерзла, — сказала Альбина. — Можно я пойду в дом?

Алмазов ответил не сразу. Он смотрел на Альбину с той очевидной горячей ненавистью, которая может вылиться в любой нелепый поступок, злобный или добрый. Алмазов стоял, смотрел на Альбину, Альбина смотрела вроде бы на него, но мимо него, и пауза была слишком долгой, надо было завершить ее.

— У тебя будет просьба? Любая? Я ее выполню.

Андрею слышны были невысказанные, но звучавшие в мозгу Алмазова слова: «Ну попроси, умоляй, проси, проси… я же все сделаю!»

— Да, — сказала Альбина, — у меня есть просьба.

Такого исхода Андрей не ждал. Но просьба оказалась тем более неожиданной.

— Там есть слон, — сказала Альбина. — Его привезли сюда, а он ни в чем не виноват, ведь он не английский шпион и не троцкист, правда?

— Да говори же, мать твою! — Алмазов был взбешен, понимая уже, что просьба не касается самой Альбины.

— Слону очень холодно. Он болеет. Ему нужны лекарства. И профессор сказал, что нужно ведро портвейна.

Алмазов открыл дверь «эмки» и залез внутрь.

— Но ведь ты обещал, — сказала Альбина, склоняясь к дверце автомашины.

— Завтра, завтра днем все сделаем. Твоему слону будет тепло. Я тебе обещаю.

Хлопнула дверца, и «эмка», набирая скорость, выехала на площадь, повернула направо, к дороге, ведшей к домам управления. Андрей видел, что из окон домов на «эмку» смотрели зэки. Дверь дома напротив приоткрылась, выглянул Аникушин и спросил:

— Чего он приезжал?

Альбина пожала плечами и пошла в дом.

— Идите отдыхайте, — велел Аникушину Айно.

Вечером, когда стало темно, во многих домах зажглись костры, чтобы согреться и поесть, если у кого что было. Костры устраивали так, чтобы снаружи не было видно, но дым начал просачиваться из окон и подъездов. Почему-то никто не прибежал, не хватал, не кричал. Словно город уже не существовал.

Об этом сказал профессор Семирадский, который все же не выдержал одиночества и пришел в гости. Он принес еще картошки, и Айно отнес бурак и несколько картофелин соседям.

— Когда на город нападала чума, то вокруг ставили карантин, и никто не смел приблизиться к заразе, — сказал профессор.

Они сидели на ящиках и мешках с цементом, на первом этаже, за прилавком магазина. Там и был разожжен костер. Дым выходил через дверь на улицу, смешиваясь с опустившимся на Берлин туманом. Было тепло и уютно. Профессор принес с собой флягу спирта — ему ее выдали для дезинфекции в зоопарке.

Альбина пекла на костре картошку и свеклу. И еще у них был хлеб и кипяток с сахаром — получилась видимость хорошей, дружеской вечеринки. К ним, к Андрею с Альбиной, пришли гости, они их принимают. А потом пойдут спать.

Они говорили, конечно же, о судьбе города и их собственной судьбе и не могли придумать ничего хорошего, но сытость, спирт, огонь костра-камина заставляли пренебрегать реальностью завтрашней смерти, пока горела подаренная палачом сигарета.

На войлоке сидеть было мягко. Альбина устроилась рядом с Андреем — она как бы признавала его власть, профессор сидел напротив, а Айно стоял сзади профессора, чтобы лучше видеть Альбину. Андрей понимал, что Айно смотрит на Альбину, но не мог ничего с этим поделать, только думал, какое у Айно некрасивое, даже уродливое лицо.

Снаружи раздались шум и крики.

Айно поднялся и пошел к двери, сказав на ходу:

— Надо, чтобы без криков, а то придет вохра, и всем будет плохо.

— Не надо, — испугалась Альбина. — А вдруг у них ножи?

— Спасибо, я не боюсь, — сказал Айно.

— Я пойду с тобой? — спросил Андрей.

— Этого делать нельзя, — отрезал Айно и шагнул за дверь. И они остались втроем, слушая, как в крики вмешался низкий голос Айно, и постепенно крики стали тише и перешли в громкий разговор.

Андрей не вслушивался, но сказал, словно хотел похвалить Айно, а на самом деле ревнуя:

— У нас в бараке Айно звали Булыжником. Правда похож?

Ни профессор, ни Альбина ничего не ответили на слова Андрея, и ему стало стыдно, что он их произнес.

Вернулся Айно и сказал, что Аникушин украл у соседа кусок пайки.

— Уже сытый, а все равно еще хочет, — сказал Айно.

Он снова занял позицию напротив Альбины, и лицо, подсвеченное снизу неверным, слабым светом маленького костра, было не только грубым, но казалось Андрею зловещим.

— Зачем приезжал Алмазов? — спросил Андрей.

— Чтобы я его просила о жизни, — ответила Альбина.

— Значит, вы думаете, что они твердо решили нас завтра убить? — спросил Семирадский.

— Он бы мне отказал в жизни, — сказала Альбина, глядя в костер и не слыша профессора. — Он хотел, чтобы я попросила, а он бы все равно оставил меня здесь… я так думаю.

— Ну, ничего страшного, — сказал неожиданно Айно. — Ты все равно попросила. За слона.

— Что за слона? — спросил Семирадский. — Вам обещали?

— Да. Завтра, — сказала Альбина. — Тогда я и поняла, что нас убьют завтра в первой половине дня.

— Почему?

— Потому что Ян всегда держит слово. Но особенным образом, с обманом. Если он дал слово, что поможет слону днем, значит, будут объективные обстоятельства, которые не дадут помочь. И он будет чист перед своей совестью. А мы все будем мертвые.