Цицианов - Владимир Лапин

В Бахчисарае и Стамбуле считали Западный Кавказ собственностью крымского хана и, соответственно, покровительствовавшего ему турецкого султана. Сами жители этого региона придерживались иного мнения. Итальянский путешественник К. Главани писал в конце XVII века: «Адыгея ни от кого не зависит и состоит под покровительством крымского хана, насколько сама признает это для себя удобным; в случае предъявления им каких-либо чрезвычайных требований отвергает их без стеснения»[557]. На медали, выбитой в честь присоединения Крыма в 1783 году, изображена еще и Тамань, которую Россия приобретала как преемница прав бахчисарайских владык. Но самих-то жителей этого края такие юридические основания изменения их статуса не устраивали. Позднее, в 1829 году, один из русских военачальников объяснял черкесскому князю, что по Адрианопольскому договору султан уступал царю все Черноморское побережье Кавказа, и по этой причине князь становился российским подданным. Горец от души рассмеялся и заявил, что дарит генералу птицу, пролетавшую в тот момент над ними. Язвительный намек был ясен: адыги не считали никого вправе распоряжаться их судьбами. То, что в нескольких пунктах на побережье Черного и Азовского морей располагались турецкие гарнизоны, не означало контроля над внутренними районами, влияние комендантов турецких крепостей не распространялось далее крепостных стен.

Историю русско-северокавказских отношений нельзя рассматривать как череду конфликтов. До начала 1770-х годов кабардинцы являлись стратегическими союзниками русских, поскольку у них имелся общий враг — крымские татары. Однако недовольство развитием Кавказской линии (особенно основанием крепости Моздок в 1763 году) привело к целой серии выступлений местной знати, поддержанной значительной частью простых общинников (1774, 1778, 1779, 1785, 1794, 1795, 1804, 1810, 1822 и 1825 годы). Весной 1779 года кабардинцы совершили несколько набегов на русские поселения, а летом осадили Марьинскую и Павловскую крепости. 29 сентября того же года произошло сражение на реке Малке, в котором кабардинское ополчение было разбито[558].

К моменту прибытия Цицианова на Кавказ Кабарду никак нельзя было считать замиренной, хотя наметился явный перелом в отношениях с ней, поскольку имперские власти сумели заинтересовать в сотрудничестве влиятельные силы внутри самого кабардинского общества. В 1770 году был заключен договор с несколькими «обществами» Восточной Осетии на следующих условиях: русские оказывали осетинам военную помощь, оплачивали часть расходов по строительству мостов в долине Терека, а осетины содержали в исправности дорогу и помогали проходящим командам и курьерам преодолевать возникающие затруднения (снежные завалы, последствия наводнений и т. п.). Несмотря на достигнутые договоренности, «шалости» осетин на дороге продолжались, что вызывало ответные карательные операции. Так, в год подписания указанного соглашения в Дарьяльском ущелье осетины разоружили и ограбили русский отряд, шедший из Тифлиса в Моздок. Генералу Тотлебену для беспрепятственного прохода в Грузию пришлось пойти на беспрецедентный шаг: он арестовал в Моздоке всех осетинских старшин и освободил их только после того, как последний солдат миновал опасные теснины. На Кубани, или, как обычно указывали в официальных документах, на Правом фланге Кавказской линии, боевые действия фактически не затухали с 1711 года. «Закубанцы» (так называли горцев этого региона) совершали набеги на русские поселения, правительственные войска отвечали на это карательными экспедициями, в большинстве своем «безадресными», что только подливало масла в огонь. Сравнительное затишье сменялось вспышками боевой активности. В 1778 году коноводы гусарского эскадрона не предприняли должных мер предосторожности на пастбище, и кабардинцы стали угонять табун. Кавалеристы бросились в погоню, но попали в засаду и были безжалостно перебиты[559]. В 1783 году войска под командованием А.В. Суворова с особой даже по местным меркам жестокостью разорили ногайские кочевья на Кубани. В 1786 году в окрестностях городка Александрова черкесы захватили около 180 пленников и большое количество скота, затем разгромили пост Безопасный, убив пять и пленив 23 солдата. В ноябре того же года недалеко от Черкасска три казачьих полка на марше оказались застигнутыми врасплох и разбиты наголову. Командовавший ими полковник Греков попал в плен[560]. В 1789 и 1791 годах корпуса генерала Ю.Б. Бибикова и генерала И.В. Гудовича при движении к турецкой крепости Анапа подвергались постоянным нападениям черкесов.

В течение всего XVIII века копились и взаимные счеты чеченцев с русскими. В 1732 году в засаду попал отряд полковника Коха, незадолго до того сжегший несколько аулов. В 1758 году Военная коллегия приказала для устрашения разорить приграничные чеченские аулы, однако набеги продолжались, равно как и карательные экспедиции. Особенно кровопролитными были кампании 1769 и 1783 годов. В 1781 году в Кизляре, а затем в ауле Чечен состоялись переговоры полковника А.М. Куроедова с представителями многих чеченских обществ, завершившиеся подписанием договора из одиннадцати пунктов, суть которых — предоставление чеченцам права селиться на равнине в обмен на прекращение набегов и принятие в качестве «управителей» кумыцких и кабардинских князей. Но уже в следующем году аул Атаги отказался сотрудничать с русскими властями, которые решили его «наказать», не принимая во внимание солидарность чеченцев перед лицом внешней угрозы. Отряд под командованием полковника Кека разорил «непокорные» аулы, что вызвало настоящий взрыв практически всей Чечни. Изгнаны были не только «навязанные» князья, но и те люди, которых пригласили сами чеченцы с целью обуздать анархию (представители аварской, кумыцкой и кабардинской знати)[561]. Результатом карательной экспедиции П.С. Потемкина в Чечню стали разрушение нескольких аулов и большие жертвы среди населения[562]. В 1785 году при попытке захватить шейха Мансура, который объявил русским священную войну, чеченцы истребили в лесном бою отряд полковника Ю. Пьери в составе четырех батальонов.

Повторяем, нет никакой возможности провести границу между вооруженными столкновениями горцев и русских в 1722—1817 годах и теми, которые происходили в более позднее время. Поэтому есть все основания считать Персидский поход Петра Великого началом того эпохального явления, которое назвали впоследствии «Кавказской войной». К началу XIX столетия, когда главнокомандующим стал Цицианов, все племена Северного Кавказа, имевшие опыт общения с русскими, рассматривали их как незваных гостей и накопили больший или меньший заряд неприязни к ним. Многие роды готовы были мстить за смерть родичей и другие обиды.