Ее крестовый поход - Аннетт Мотли

Мчавшаяся во весь опор Иден не поняла, что произошло, когда они обогнули склон и выскочили в очередную длинную ложбину между горами. Только что рами вопили и визжали вокруг, когда она гнала Балана, соревнуясь с их предводителем… а в следующее мгновение один несся дальше уже с пронзенным стрелой горлом, захлебываясь ужасающим хрипом. Кто-то закричал о засаде, чья-то рука подхватила под уздцы ее коня, пытаясь повернуть его обратно. Для Иден это оказалось кстати, ибо справиться самой с испуганным животным было непросто.

— Масияф! — взвыл человек рядом с ней. Она накинула капюшон кольчуги и ударила пятками Балана, ожидая, что в любую секунду в спину ей ударит стрела.

Затем позади неожиданно прогремел голос:

— Иден! Вернитесь!

На секунду вновь воцарилось безумие, когда Иден, узнав этот голос, попыталась повторно повернуть коня. Балан отпрянул, вырвав поводья из рук сарацина и почти сбросив свою наездницу. Он понесся в Масияф, не обращая внимания на бешеные усилия, с которыми она пыталась его остановить.

Сарацины отступили, и теперь рядом с ней мчалась другая фигура, его огромный белый боевой конь легко преследовал дамского скакуна. Опередив их на несколько ярдов, Тристан натянул удила и повернул бьющего копытами Горвенала поперек дороги, там, где она была наиболее узкой.

— Hola, Балан! Тише, старина, тише! — воскликнул он, когда испуганный чалый заметался в безудержной панике. Тристан подхватил под уздцы дрожащего коня, останавливая его перед неподвижным старшим товарищем.

— Может быть, вы не желаете покидать Масияф? — предположил Тристан, приподняв бровь в жесткой усмешке. — Тогда я могу хлестнуть вашего жеребца по крестцу, и он быстро доставит вас назад. Я уверен, он знает дорогу. К сожалению, ее знает и единственный ускользнувший от нас человек… и погоня не заставит себя ждать. Итак… если Балан вполне пришел в себя…

— Тристан! — Она улыбнулась и заплакала, пытаясь перевести дыхание; лицо ее было покрыто пылью и потом под горячим кольчужным капюшоном.

— Поговорим в Крак-де-Шевалье… — сказал он. — Это всего пятнадцать миль, способны вы их проскакать?

Она кивнула и, пытаясь справиться с дыханием, спросила:

— Конрад… вы смогли?

— Я отправил посланцев. Он будет под надежной охраной.

Она вздохнула с облегчением.

Он не мог дать ей передохнуть. Быстро развернувшись, они во весь опор помчались по равнине, где она едва успела заметить пять окровавленных трупов на песке и изрядное количество — гораздо больше двадцати — одетых в черное рыцарей, окруживших ее защитной фалангой, когда они устремились в раскаленный кошмар пыли, стучащих копыт и пульсирующего враждебного солнца.

По примеру рыцарей она поднялась на стременах и, отпустив поводья, пригнулась к вытянутой шее Балана. Напряжение ее коленных сухожилий становилось невыносимым, но она знала, что не должна расслабляться, ибо погоня была такой же неминуемой, как и смерть, в том случае, если они будут схвачены.

Тревога ее оказалась не напрасной. На изгибе дороги, похожем на то место, где была устроена засада христиан, из-за скал и из расселин в горном склоне высыпали воины Рашида. Дождь стрел посыпался на них с утеса, служившего сарацинам наблюдательным пунктом, и Иден неожиданно была брошена вперед на шею Балана ударом, который вышиб из нее дух с такой грубой и неожиданной силой, что могло означать лишь неминуемую смерть. Несмотря на ужасную боль, каким-то непостижимым образом она сумела удержаться в седле, в то время как дикие вопли разносились у нее за спиной. Она не думала, что Балан способен скакать быстрее, однако конь нашел в себе силы, пока они неслись, преследуемые свистом стрел, через ущелье, а рядом с ней, не отставая держался Тристан, лицо которого помрачнело при виде черного оперения стрелы, торчавшей сзади из ее кольчуги.

— Она не прошла насквозь, — выкрикнул он, заметив испуг Иден. — Ушиб поболит… но он заживет.

Она почувствовала облегчение от его слов, но боль от этого не уменьшилась. На мгновение она подумала, что было бы лучше, если бы ее действительно подстрелили… так хотелось ей лишиться сознания и ничего не чувствовать.

Понемногу, хоть это и казалось невозможным, они продвигались вперед. Теперь их преследователи вновь повернули в горы, на одну из скрытых тропинок, которые известны лишь тем, кто их проложил; изможденные лошади фыркали, радуясь небольшой передышке. Но даже когда они нашли долгожданное укрытие среди скал и кустарника, дьявольские вопли продолжали раздаваться совсем рядом. Тристан остановил коня, громко выкрикивая приказ, и несколько рыцарей с обнаженными мечами повернули назад, в то время как другие достали прикрепленные к седлам луки, приготовили стрелы и ждали в напряжении, подобном натянутой тетиве. Тристан увлек их дальше, и они с трудом двинулись вверх по осыпавшемуся склону, вслед за не знавшим колебаний предводителем. Иден лишь однажды взглянула назад, сквозь листву… и горько пожалела, что сделала это. Один из рыцарей, чей нагрудный восьмиконечный крест на одежде был разодран и пропитан кровью, схватился в смертельном поединке с пятнистым зверем из райского сада Рашида. Сейчас грациозная кошечка превратилась в ужасный клубок окровавленных зубов и когтей, терзающих тело несчастного. То был юноша, что окропил вином свой злополучный крест, когда Иден пела ему о любви. Леопард подобрался в последнем прыжке, и мальчик грянулся оземь, блестящие яркие внутренности вывалились из разорванного безжалостными когтями живота.

Иден едва не потеряла сознание от жуткого зрелища, но пришла в себя, услышав собачий лай. Им предстояло стать дичью, за которой развернута охота. Скованная ужасом, она почувствовала нетерпеливую руку Тристана на поводьях своего коня, и вновь они карабкались, спасая свою жизнь, вверх по неверному откосу, молясь лишь о том, чтобы подковы не потеряли опору.

Внезапно тропа вновь стала ровной, и они сумели оторваться от завывавших преследователей и скрыться в следующем ущелье.

— На сколько мы отъехали? — выдохнула Иден, спина которой пульсировала нестерпимой болью, а все тело онемело.

— От силы на четыре мили, — крикнул в ответ Тристан.

Она поникла в седле.

— Они будут гнать нас самое большее еще три, — подбодрил ее Тристан. — Потом мы вступим на земли Крак-де-Шевалье. Там нас ждет подкрепление. Едем — вы до сих пор отлично держались.

Он впервые улыбнулся ей, и даже теперь, среди смертельного страха и боли, она не смогла не восхититься его красотой, скрытой за железным самообладанием. Она робко улыбнулась в ответ, вспоминая… Но он отвернулся, устремляясь вперед, и ей пришлось подгонять коня, чтобы не отстать.