Отрешенные люди - Вячеслав Софронов

И случай неожиданно выпал. Но совсем не с той стороны, с какой ожидал Гаврила Андреевич...

5

Ранним утром лакей разбудил Кураева со словами, что к нему в дом явился некий господин подозрительного вида, себя назвать не желает, а требует немедленно хозяина. Удивленный Гаврила Андреевич в халате вышел в прихожую, где увидел заиндевелого с мороза мужика в огромном тулупе и бараньей шапке на голове. У его ног лежал грязный, замызганный мешок, а сам ранний посетитель широко улыбался и издали еще закричал:

- А вот и я, ваше благородие! Не признаете?

- Извольте назваться, - позевывая, ответил тот, пытаясь понять, кого принесла нелегкая с утра пораньше. На приказчика или купца он не походил, на нищего тоже. Во всей фигуре вошедшего чувствовались задор и сила, и не было никакой почтительности, свойственной обычно людям его положения.

- Да вы сами припомните меня, ваше благородие. Ну? Не вспомнили? В Тобольске мы встретились, вы меня тогда еще в острог упекли. А потом в Москве защитили, ночевать оставили и велели, коль окажусь в Петербурге, то непременно к вам наведаться. Зубарев я, Иван. Узнали?

- Вы хоть бы предупредили как-то,- сухо отозвался Кураев, - проводите его в гостиную, - приказал он слуге, - а я оденусь пока.

Иван Зубарев сидел в гостиной на краешке стула, розовощекий, раскрасневшийся с мороза, и блаженно улыбался, оглядываясь по сторонам. Когда Гаврила Андреевич, уже умывшись, одетый вошел в комнату, Иван порывисто кинулся к нему, сгреб в объятия и принялся хлопать могучей ладонью по спине, потряхивать что есть силы. Стоило больших усилий вырваться от него.

- Ты силы-то прибереги, пригодятся еще, - недовольно морщась, посоветовал ему Кураев, переходя на "ты", - и не вздумай с кем-то вот так обниматься, это, знаешь ли, дурным тоном считается.

- Да мне что с того? Не собираюсь ни с кем более обниматься, тем паче, что и нет ни одного знакомца у меня в столице, кроме вас.

- Может, оно и к лучшему, - Гаврила Андреевич позвонил в колокольчик и приказал лакею подать кофе.

- Значит, здесь вы и живете? - простодушно спросил Зубарев, оглядывая гостиную. - Богато будет, не то что у нас в Сибири. Наверное, больших денег стоит дом такой содержать?

- Да уж, немалых, - поморщился Кураев; он не любил обсуждать свое финансовое положение и расходы с кем бы то ни было, а уж тем более не собирался делать этого с купеческим сыном, свалившемся, как снег на голову. - Скажи лучше, с чем прибыл в столицу. Верно, не только затем, чтоб поинтересоваться, во сколько мне обходится содержание дома?

- Что вы! И в мыслях не было, - Иван быстро понял, что затронул больную струнку поручика и моментально перевел разговор на другую тему. - Нашел я-таки серебро! - и полез в карман, вытащил из него завернутый в тряпицу серебряный слиток, положил его на стол перед Гаврилой Андреевичем, - вот, глядите.

- Не может быть, - впервые улыбнулся поручик, - а я уж думал, что ты из тех людей, которых зовут вечными неудачниками, - взяв слиток в руку, покачал головой, прикинул вес на ладони, повертел и положил обратно на стол. Поздравляю.

- Рано пока поздравлять,- отозвался Зубарев,- мне теперь разрешение получить надо на строительство плавильного завода.

- Помнится, мы с Иваном Симоновичем Гендриковым помогли тебе в получении некой бумаги в московском Сенате. Разве не так? Что еще за бумага вдруг потребовалась?

- То совсем другое дело. Первая, она и сейчас при мне, дана на поиск руд в башкирских землях, а теперь, коль найдена мной руда серебряная, то надобно разрешение получить на постройку завода.

- Поди, и ссуда потребуется на строительство?

- То само собой. Мне уже знающие люди объяснили, что денег под залог просить в столице надо.

- Нет, Иван, ты неисправим, - покачал головой Кураев, принимая от слуги чашечку с дымящимся, свежезаваренным кофе. - Угощайся, надеюсь, кофе у вас в Сибири пьют?

- Пьют, пьют, - улыбнулся Зубарев, беря в ладони крошечную чашечку дорогого фарфора, которая почти скрылась в его пятерне. - Вы нас совсем, что ли, за темных людей считаете? Братья мои двоюродные, - да я рассказывал вам про них, Корнильевы купцы, - торговлю чаем ведут через Кяхту. А кофе редко к нам завозят, да и дороговато оно для нашего брата.

- Ладно, пей, не стесняйся, - благодушно хмыкнул Кураев, разглядывая гостя и находя его манеры и простодушие довольно симпатичными.

- Вот только не знаю, к кому мне обратиться за ссудой и разрешением, признался Иван, - не подскажете, случаем?

- Делами по открытию горных разработок ведает Берг-коллегия, да будет тебе известно. Через нее же, если сочтут нужным открытие рудника, можно попросить и ссуду. Но, боюсь, на то у тебя не один год ожидания уйдет. Уж поверь мне, знаю, как оно делается нынче.

- И ускорить никак нельзя? - почти жалобно спросил Зубарев.

- Ускорить всегда можно, да только деньги немалые нужны, а у тебя их, судя по всему, не особо и много. Так говорю?

- Именно так. Мало денег, - потупя глаза, отозвался Иван. - Откудова им, деньгам, взяться-то? Батюшка у меня помер... - неожиданно закончил он.

- Прими мое соболезнование, - кашлянул Кураев, - значит, теперь хозяином единоличным стал?

- Стать-то стал, да после отца долгов много оказалось, пришлось срочно из Тобольска уехать. Летом на Урале руду искал, а потом вот в столицу подался. Обратно в Тобольск не вернусь, пока не разбогатею.

- Только так, и не иначе? - усмехнулся Гаврила Андреевич, - нет, Иван, ты положительно начинаешь мне нравиться. Редкий ты человек! Пока не разбогатеешь, говоришь, домой не вернешься. Я думал, теперь таких людей и вовсе нет, ан нет, ошибся, встречаются еще.

- Опять вы смеетесь надо мной, - обиделся Зубарев, - я к вам со всей душой и сердцем, а вы ха-ха, и только.

- Извини, друг, но без смеха слушать подобные речи ни один нормальный человек не сможет. Уж не обижайся на меня. Но вот так приехать в столицу, без денег... - поручик развел широко руками, выражая крайнюю степень своего удивления. - У меня как-то и в голове не укладывается.

- Очутились бы на моем месте, глядишь, уложилось бы, - сердито огрызнулся Зубарев, - если я вам в тягость буду, то только скажите, пойду на постоялый двор, - ставя на стол пустую кофейную чашечку, заявил он.

- Не надо обижаться, когда тебе правду в глаза говорят, - ответил резко Кураев. - Чего тебе на постоялом дворе делать? Хочешь ограбленным до нитки быть или стать похожим на этого, как его... - попробовал вспомнить он.

- Ванька Каин, - услужливо подсказал Зубарев, догадавшись, о ком хочет сказать ему поручик.

- Вот именно, Ванька Каин. Кстати, схвачен он, в застенке сидит.

- Так ему и надо, - согласно поддакнул Зубарев.

- Так что, думаю за лучшее будет пожить тебе у меня пока, а я тем временем подумаю, как помочь, - задумчиво проговорил Кураев, теребя тонкими пальцами кисть пояса, которым был затянут его халат.

- Премного благодарен, - обрадовался Иван, - за стол я готов платить вам, сколько скажете. Кой-какие деньги у меня имеются.

- Поглядим, - Кураев вновь позвонил в колокольчик и велел слуге, бесшумно появившемуся перед ним, - проводи нашего гостя в комнату наверху.

Через час Гаврила Андреевич подъезжал к дому графа Бестужева-Рюмина, плохо представляя, о чем он станет докладывать канцлеру, но твердо уверенный в том, что ему надобно сообщить о появлении в столице купеческого сына из Тобольска, поскольку граф в свое время проявил интерес к личности того.

Алексей Петрович принял его не сразу, пришлось ждать в приемной, где поручик расхаживал вдоль стен, увешенных картинами с сюжетами из древней истории, время от времени рассеянно поглядывая на них. За дверью слышались негромкие голоса, и он догадался, что приехал не ко времени, поскольку граф не любил, когда посетители встречались у него в приемной. Через какое-то время дверь открылась, и мимо Кураева быстро прошли два человека, одетые в штатское, держа в руках плотные листы бумаги. Он догадался, что это не иначе, как секретари, служащие у канцлера, через руки которых проходили все донесения зарубежных агентов и дипломатов.

Граф вскоре сам выглянул в приемную, сухо кивнул поручику и пригласил войти.

- Извините, что не доложил о своем визите заранее, ваше сиятельство, наклонил голову и щелкнул каблуками Кураев.

- Хорошо, что сам о том понимаешь, - ответил граф,- срочное что-то у тебя, коль явился без предупреждения?

- Именно, ваша светлость, - сообщил Кураев, оставаясь стоять возле двери, поскольку ему не было предложено садиться; он понимал, граф желает побыстрее закончить с ним, - явился ко мне тот купеческий сын, о котором я вам как-то докладывал.

- Что за купеческий сын? Откуда? - удивленно вскинул брови канцлер. Не помню о таком.

- Из Тобольска он. Руды на Урале ищет. Год назад имел честь доложить о нем, и вы изволили заметить, чтоб не упускал его из вида, мол, может понадобиться для приватных дел.

Канцлер явно не был готов к разговору и долго морщил лоб, пытаясь припомнить, в связи с чем он приказал поручику держать того купеческого сына в поле зрения. Но так и не вспомнив, уклончиво ответил: