Берег тысячи зеркал (СИ) - Кристина Ли

— Старший солдат Сон, — наверное, мой голос слышно во всем модуле штаба. — Глубокий вдох.

Парень немедленно замирает, гулко выдыхает и вдыхает.

— Докладывай, — рявкает Джеха.

— Есть. Мы заметили дым над кратером. Караульные на смотровой вышке передали по связи, что только что случился взрыв. Во время землетрясения. На горе.

— Фреатический взрыв, — Вера убито произносит, смотря на меня совершенно безумным взглядом.

— Что это? — хмуро осматриваю ее лицо, а она едва шепчет:

— Начало, Сан. У нас считанные часы. Это не обычный вулкан. Коготь… Весь остров это вулкан. Весь. Если зоны давления начнут меняться слишком быстро, он начнет выплевывать породу и магму прямо из кратера на расстояние в несколько миль. Магма может найти выход и через почву, а значит вместо гейзеров, мы получим фонтаны раскаленной лавы. Кроме того, газ. Он способен отравить все живое в радиусе мили от эпицентра извержения. Пепел…

— Не даст взлететь ни одному летательному аппарату, — нервно, и с дрожью, но собрано поясняет профессор Ли.

Они обмениваются взглядами, а я обращаюсь к Джеха.

— Джеха готовь транспортник. Немедленно. Выкиньте из него весь ненужный хлам. Он должен принять на борт всех рабочих и личный состав расположения. А это почти восемь сотен людей, — я обращаюсь к другу, а он собрано кивает, и выходит прочь.

— Старшина Ю. Передай на все вышки приказ командира военной базы. Все должны немедленно покинуть рабочие места и спустить на воду спасательные моторные шлюпки. Начать эвакуацию личного состава вышек немедленно. Всех рабочих доставить на берег острова. Время спасательной операции ограничено до двадцати минут. А значит, это немедленная эвакуация. Уровень опасности красный. Выполняй.

— Есть, — старшина так же, не теряя времени, уходит.

Я перевожу взгляд на Сон Ю Чоля, и вижу в его глазах такой испуг, будто начались боевые действия. Мальчонка не готов ни к тому, чтобы умереть, ни к тому, чтобы убивать, пытаясь выжить.

Его место не здесь, и я всегда знал это.

— Ю Чоль, — я упускаю устав, и продолжаю, не обращая внимания на ошарашенный взгляд парня: — Ты должен лично посадить на борт транспортника группу из Франции.

Вера хмурясь поднимает взгляд, но я не даю ей шанса на возражения.

— Сан.

— Ты сядешь на первый же самолет, Вера, — буравлю ее строгим взглядом.

— Но, майор. Как же я? Я должен быть здесь, — возражения мальчишки доводят до точки кипения.

— Отставить разговоры. Это приказ. С этой минуты ты несешь полную ответственность за этих людей, Ю Чоль. Хоть один пострадает, я с тебя спрошу. Ты меня понял? Быстро найди их всех, и проконтролируй, чтобы они сели на борт вместе с рабочими с вышек. Никаких вещей, сумок, и багажа. Все оставить здесь, а с собой взять только самое необходимое и документы. Выполняй.

Парнишка бледнеет, и не верит, что я вот так прогоняю его. Но иного выхода нет. Сон Ю Чоль находится там, где ему не место. Годами я наблюдаю, как он ломает себя, ради долга перед отцом полковником. Но он не солдат. Этот мальчик не умеет убивать, и не способен смотреть в глаза смерти.

А здесь будут смерти. И не мало. Увести всех островитян не удастся.

— Ты не расслышал приказ, старший солдат Сон? — строго переспрашиваю.

— Майор Кан…

— Убирайся отсюда немедленно. Я не смогу посмотреть в глаза твоей матери, если ты погибнешь здесь. Вон, я сказал, — повышаю голос до рыка.

— Есть, — парнишка ошарашено шепчет, и пятится к выходу.

— Старший солдат Сон. Не испытывай мое терпение, — глухо и на низких тонах повторяю, и он, наконец-то, выбегает прочь.

— Я никуда не полечу.

Услышав холодный тон Веры, я поворачиваюсь и натыкаюсь на такой же леденящий взгляд светлых глаз.

— Вера, не дури. Я не намерен возиться еще и с твоим упрямством. Ты уже ничем не сможешь помочь. Это опасно.

— Как ты собираешься переправлять на Кирибати людей? Тебе не нужна помощь? Как так вышло, что у вас только один транспортный самолет? Почему не подумали… — но Вера не успевает закончить.

Ее виновато перебивает профессор Ли.

— Мы несем ответственность только за своих сограждан, коллега. Островитяне официально не являются гражданами какого-либо государства. Кирибати их не примут. Остаются Филиппины. Но и тут… вряд ли.

— Вы шутите? — Вера в ужасе вскидывает брови. — Вы серьезно? Как такое возможно в двадцать первом веке?

— Я видел во Вьетнаме целые поселки с нелегалами без паспортов, Вера, — отвечаю пустым и безжизненным тоном. — У них нет прав, и нет имен. Многие из них умирали на наших руках, и мы не могли им ничем помочь. Даже комитет Красного Креста был бессилен. Их косила обычная простуда, а мы не имели права отвести их в муниципальные больницы. Им бы там просто не помогли. Так и эти люди. Они никому не нужны.

Закончив, вижу, как она ошарашено отступает на шаг. Вера не верит в то, что слышит, но реальность такова, и она жестока. Я рад, что моя Вера не видела этой жестокости никогда, но готов удавиться прямо сейчас, ведь увидит.

— Личный состав расположения не является волонтерской миссией. Мы военные, и здесь не миротворцы, Вера. Здесь, мы охранники работников вышек и пяти станций. Мы несем ответственность только за их жизни. Острову мы помогаем продовольствием, медикаментами и оснащением для очистки воды. На этом все. Потому в расположении, на случай экстренных ситуаций, предусмотрено только две воздушные машины для эвакуации. Одна из них была повреждена и отправлена на "Лютом" для ремонта. Таким образом, остался единственный транспортный самолет. Вертолеты и реактивные машины, которые пилотирую лично я, и еще несколько летчиков из офицерского состава, нам не помогут. Такова… правда.

— И как быть… дальше? — она убито шепчет, с недоумением и шоком осматривая нас с профессором Ли. — Вы же не собираетесь оставить их здесь? Сан, они погибнут. Если не сразу, и не все, то большинство. Это же… бесчеловечно.

— Я не сказал, что оставлю их, Вера.

— Майор Кан, — Ли Чон Сок в удивлении вскидывает брови, а я грубо осекаю его:

— Я сказал, что не оставлю в такой ситуации никого.

— Это самоубийство, майор. Вы погибнете вместе с этими людьми. Вы с ума сошли?

— Я давал присягу, — оборвав профессора рыком, продолжаю: — Моя обязанность защищать людей. А в такой ситуации мне не важно, профессор, корейцы они, или, как вы недавно выразились, необразованные аборигены. Это люди. А я солдат и человек, которому они поверили и пустили моих бойцов