Отрок - Евгений Красницкий

— Признает… Это хорошо. Вроде как, была ты боярыней, боярыней и осталась, а мы к тебе со всем уважением.

— Да, — Добавил Мишка. — И не жалует холопские семьи, как другим, а передает, то есть восстанавливает должный порядок. Боярыню кто-то кормить должен, а она людьми управлять.

— Кхе! Верно говоришь! А что это за база такая?

— Место постоянного пребывания. Вот когда войско Александра Македонского из Индии возвращалось, этот поход назвали «анабазис» — возвращение к месту постоянного пребывания. База, получается, не дом, но то место, где долгое время находишься, и куда возвращаешься, после дел. Где у тебя припас хранится, мастерские поставлены, откуда помощь получить можно…

— Понятно, понятно. Только на кой нам это?

— Ну, мы же привыкли: где живем, там и все остальное. А всегда полезно запасное место иметь. Да и для тех, кто приезжать учиться будет, что из Турова, что из Ратного, воинская школа не дом, но жить они там будут, самое меньшее, год.

— Кхе! Лавруха, чего думаешь про эту… Базу.

Лавр минутку помолчал, а потом начал перечислять:

— Жилье, мастерские, припас. Обустроить все это, как малую крепость. В случае чего, туда и уйти можно, и отсидеться. И лишних глаз нету, сами себе хозяева. Воинский порядок жизни, опять же. Хорошая мысль!

Лавр помолчал еще немного и снова обозначил позицию скептика:

— Мне, правда, вот другое сомнительно. А если Нинея только притворится, что согласна, а сама по-прежнему будет с ЭТИМ хороводиться?

— А это, дядя Лавр, уже, дело Младшей стражи. — Отозвался Мишка. — Будем стеречь, может кого из "людей в белом" поймаем. Главное, не селить к ней тех, кто от Иллариона ушел. Они на нас злые.

— Остальные, тоже, не добрые. — Пробурчал дед. Ладно, пусть будет четвертой боярыней. И база тоже пусть будет.

— Ой, деда!

— Чего еще?

— Я только сейчас подумал. А что, если те "люди в белом" должны были беглецов к Нинее привести? Может дома-то, для них и берегли?

— Дошло, наконец? — Дед расправил намоченные пивом усы. — Я об этом еще там, на дороге подумал. Помнишь, в санях сидели, разговаривали о том, что Белояр должен был беглецов этим самым «белым» передать. Вот я и подумал: куда их дальше вести собирались? И вспомнил, что у Нинеи весь пустая стоит. Но только не она это. Те «белые» очень уж хорошо воинскому делу обучены. Очень хорошо, я даже и не знаю, где так учат.

Понимаете, ребятки, — дед по очереди взглянул на сына и внука — после того, как им до волхва добраться не удалось, их четверо осталось. Одного ты, Михайла, ранил в левую руку, когда лук ему покорежил. Они от нашего стана к дороге побежали. Хотели ее перейти и в лесу скрыться. Там-то на дороге их десяток Лехи Рябого и перенял. Так они раненого отпустили, а сами наших задержали. Ненадолго, только чтобы раненый успел на лыжи встать и отбежать чуток. Но втроем! Десяток конных! — дед длинной паузой подчеркнул невероятность события и снова повторил: Втроем! Десяток конных!

Лавр и Мишка синхронно кивнули, показывая, что разделяют удивление деда, а тот продолжал:

— Леха рассказал, что первым коням чего-то в глаза сыпанули, так, что те сразу в сторону шарахнулись, а остальных коней по мордам били. И так ловко крутились, что не один ратник их мечом достать не мог. А народ-то у Рябого в десятке все бывалый, от них так просто не увернешься. Леха уже хотел спешиваться приказать, но те разом развернулись и бежать. Так бы и ушли, да Семен успел им вслед клевец метнуть. Ну одного и зарубил.

Дед отхлебнул пива и подвел итог:

— Так-то. Втроем десяток ратников остановить. И уйти, когда сами того пожелали. Лесовики так не умеют. Да и наши не смогли бы, пожалуй. Нет не смогли бы!

"Блин! Прямо ниндзя какие-то. Хотя, что мы знаем про дотатарскую Русь? Тем более, про Русь языческую. Вполне может быть, что где-то в лесном святилище готовят что-то вроде «спецназа», а, поскольку главный враг для них княжеские дружины, то и учат противостоять латной коннице".

— Так что, ребятки, не Нинеины это люди. — Продолжил дед. — Она баба, и воинов в ее веси не было, одни смерды, да охотники. Но если Нинея нужна ЭТОМУ из-за древности рода и уважаемого имени, то мог ОН придумать поклониться ей беглецами, чтобы на свою сторону привлечь. Выходит, что теперь мы ЕГО опередим, и Нинею на свою сторону перетянем.

А вот насчет того, чтобы не селить к ней тех, кто от Иллариона сбежал, ты Михайла правильно придумал. Их вообще надо подальше друг от друга разбросать. Ну, часть из них уже разошлась по рукам, а тех, кто нам по жребию достался, боярам раздадим, пусть на свои земли развозят. Нет, это ж надо! — Дед всплеснул руками. — Бояр своих завожу! Обос… Кхе! Обалдеть можно!

— Погоди радоваться, деда. Самое сложное впереди. Помнишь, с чего разговор начинался?

— Не мудрено и забыть! Такого наслушался. Мозгам впору, как простокваше свернуться! Лавруха, ты как, не очумел еще от книжной премудрости?

— Да нет, ничего, батюшка, даже интересно.

— Увы мне, убогому, да увечному! Из одного премудрость, как понос хлещет, другому хоть бревном по башке бей, даже не почешется, один я сирый да ветхий от скудоумия в тоску впадаю.

— Ты бы на пиво не налегал, батюшка, — попытался урезонить отца Лавр — разговор-то серьезный.

— Учить меня будешь, сопляк? Да я только этим и спасаюсь, а то бы давно от ваших разговоров в уме повредился! Вещай далее, Михайла, мне теперь уже ничего не страшно! Все одно пропадать!

— Деда, налей пивка.

— Мал еще!

— А с татями резаться — не мал? — Мишка попробовал набычиться, как недавно дед. — А десятком командовать и людей терять — не мал? Ты сам-то вспомни, как первого своего подчиненного потерял, легко было?

— Кхе. Первого… не было у меня первого, Михайла. В первом же бою, как десятником стал, троих потерял. Двоих сразу, а третий еще почти всю ночь жил. Так всю ночь с ним и просидел. Тоже Андреем звали. А потом матерям их… Не знаешь ты еще этого, Меркуха-то сиротой был. Давайте помянем, что ли. Налей ему Лавруха.

Выпили на помин души раба Божьего Меркурия. Дед утер усы и пригорюнился:

— Кхе! Хороший был парень Меркуха, о младших заботился. Помнишь, как говорил: "Ребяток жалко, я-то обойдусь как-нибудь"? От брони ради них отказался. От того и погиб…

— Митьке не пригодилось, ему в лоб прилетело. — Уточнил Мишка и, как тут же выяснилось, не к месту.

— Нет, пригодилось! — Дед стукнул кружкой об пол. — Если бы не бронь, ему бы не в голову, а в туловище стреляли, сейчас бы двоих поминать пришлось! Запомни, Михайла, ничего зря не бывает. Особенно такого — бронь другим отдать, а самому погибнуть. Раб Божий Меркурий собой всех четверых закрыл и погиб как истинный воин! Вечная память и Царствие Небесное!

Дед истово перекрестился, за отсутствием Красного угла, на окошко.

"Да, воинов в рай «автоматом» пускают. А уж того, кто собой ради других пожертвовал… Надо как-то сделать, чтобы его в Младшей страже помнили. Может койку в казарме вроде как для него держать, как в Советской Армии? И на перекличках первым вызывать, и чтобы отвечали: "Воин Меркурий пал смертью храбрых…". А я с ним и не поговорил толком ни разу".

— Михайла. Михайла! — Затеребил Мишку дед. — А ну-ка, хватит кукситься! Ежели ты людьми командуешь, то как бы тебе тошно не было, виду показывать не смей! Командир бодр, и люди бодры, а командир затосковал, так его людям и вообще в пору утопиться. Привыкай. Теперь на тебя все время люди смотреть будут.

— Угу.

— Не «угу», а давай дальше вещай. Чего ты там про бояр сказать хотел?

— Наказ боярам давать надо.

— Да? Лавруха, не наливай ему больше, видишь: ничего толком объяснить не может.

— Да все я могу, деда. Только отвлекаемся все время. Только об одном заговорим, так сразу на что-то другое переезжаем. А потом опять возвращаться приходится и вспоминать: на чем остановились.

— Да? Тогда наливай, Лавруха.

— Батюшка, а не хватит ли? — Снова попробовал остановить отца Лавр.

— Не зуди, Лавруха, у меня от этого ум только острее делается! Давай, Михайла. Бояр завтра собирать придется, а мне еще обдумать надо то, что ты расскажешь. Вещай, внучек.

— Наказ боярам давать надо. Землю, людей и боярское достоинство мы им не за просто так даем. С них за это служба спросится.

— А сейчас они не служат, что ли?

— Сейчас они ратниками служат, а будут воеводскими боярами. Это разная служба. Вернее, это добавка к ратной службе, которая для них и сама теперь изменится. Первый год оставим им на обустройство, а на второй год повинны они будут выставлять уже не десяток, а два. Пусть берут людей, где хотят. Да ты им уже и сказал, где брать. На третий год — три десятка, на пятый — полусотню. И пацанов в Младшую стражу, хотя бы, по пятку в год. Вот так. И спуску не давать! Ратную силу приумножать надо, отец твой — сотник Агей — еще решительнее поступил, будем надеяться нам такое не понадобится.