Бриллианты вечны - Бретт Холлидей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А мсье — очень отважный молодой человек! — сказала она. — Спокойной ночи!
Я открыл дверь. Все еще улыбаясь, она протянула мне руку, как будто это позабавило ее и ничуть не рассердило. Я низко склонился над ее рукой, и она грациозно выпорхнула в коридор. Закрыв дверь, я с облегчением вздохнул, надеясь, что она не встретится с Сю вблизи моей комнаты.
Я думал о Сю, когда услышал ее стук. Открыв дверь, я заметил, что она глядела на то место, где лежал убитый. Она казалась маленькой, притихшей и испуганной, Я взял ее за руку, ввел в комнату и закрыл дверь.
— У вас опять мурашки бегают по телу в этих коридорах? — спросил я. — Идите сюда к огню!
Она вздрогнула, сказала "да" и села на стул.
— Очень странно, но последнее время я почему-то нелепо нервничаю, когда прохожу по этим полутемным коридорам. Мне кажется, будто кто-то идет за мной или выглядывает из-за дверей.
— Вероятно, это от ветра. Он производит много шума и скрипов.
Она была очень красивой. Пламя зажигало многочисленные искорки в ее волосах, и мне нравился красивый изгиб ее тонких, темных бровей. Ее шея и небольшой нос придавали ей выражение гордости и задора. Я смотрел на ее губы, напоминавшие мне розу. Их изящные линии показывали ее интеллект.
— Вероятно, это так, — неуверенно сказала Сю. Ее темно-голубые глаза обрамляли причудливо изогнутые темные ресницы. Я задал себе вопрос: действительно ли она прекрасна, или, может быть, я просто забыл, как красива бывает женщина? Возможно, она была только хорошенькой американской девушкой. Затем я спохватился, что потерял нить мыслей, утонув в ее глазах. Я забывал все, что думал или хотел сказать, стоило мне лишь встретиться взглядом с этими бездонными глазами.
Усилием воли я заставил себя вслушаться в ее слова.
— ...и очень возможно, что он будет так дуть неделями, не переставая. Мистер Лорн еще не приходил?
— Нет.
Она глубоко вздохнула. Ее руки казались бледно-розовыми на фоне черной бархатной накидки, туфельки с блестящими серебряными каблучками выделялись на фоне ковра, и огоньки играли на них.
— Вот что я хочу вам сказать, — проговорила она с решительным видом. — Вы помогли мне прошлой ночью. Я была вынуждена навязаться вам со своими неприятностями, и вы были... вы помогли мне. А теперь вряд ли вам удастся остаться непричастным к этому ужасному делу. И я обязана предостеречь вас, сообщив то, что известно мне. Видите ли, я опасаюсь, что этот человек был убит... — она заколебалась, затем решительно продолжала, — из-за меня! — произнесла она странным тоном и снова посмотрела на меня.
— Из-за вас?!
Она кивнула головой.
— Это ужасно, не так ли? — сказала она. — Хотите слушать дальше?
— Конечно, хочу, — ответил я. — Но не пугайтесь и не считайте себя виноватой. Поговорим об этом спокойно и разумно.
Ее щеки покрылись румянцем.
— Я вполне разумна, — обиженно сказала она. — Но это действительно ужасно. Я никогда не забуду, как он...
Она резко оборвала, затем продолжала:
— Я не пуглива и не так глупа, чтобы нервничать по пустякам.
— Я это знаю, — поспешно ответил я. Действительно, я сам не мог без содрогания вспоминать, как выглядел убитый человек. В конце концов, это случилось всего лишь прошлой ночью. Дул ветер, и ставни скрипели тогда так же, как сейчас, и я не сомневался, что ведьмы опять вовсю пляшут во дворе.
— Расскажите мне все и не думайте, что вы обременяете меня своими заботами. Кстати, и я попал в неприятную переделку, и мне теперь нужно из нее выпутаться. У меня есть много предположений, но я знаю очень мало. Впрочем, я полагаю, что ваше вчерашнее происшествие...
— Похищение, — твердо сказала она.
— Да, я считаю, что убийство как-то с ним связано. Иначе было бы слишком много совпадений.
— Отлично, — сказала она. — Тогда я без колебаний расскажу вам все, хотя история эта связана с обстоятельствами, которые обычно не рассказывают... посторонним...
Она остановилась и поправилась:
— ...которые обычно не рассказывают друзьям. Но я не знаю, с чего начать.
Мне понравилось слово "друзья".
— Расскажите, почему вас похитили, — сказал я. — Вы знаете, почему?
— О да, — сразу ответила она. — Меня похитили из-за одной вещи, которая у меня хранится.
Она грустно улыбнулась и продолжала:
— У меня нет денег. У меня их так мало, что не знаю, как бы я прожила последний год, если бы Ловсхаймы не были так добры ко мне и моей матери. Но у меня есть кое-что, стоящее, примерно, пять миллионов долларов.
Я был ошеломлен, но верил каждому ее слову. Очень любопытно, что я верил ей вопреки рассудку, который говорил: "Прекрасно, верь ей. Теперь она скажет тебе, что владеет драгоценностями русских царей и что большевики охотятся за ними и за ней, и ты тоже этому поверишь".
— В таком случае, — сказал я, — нужно было поместить эту вещь в надежное место.
— Вы не верите мне, — спокойно сказала она.
— Нет, я верю! Я не хочу верить, но верю. Я знаю, что каждое ваше слово — правда.
— А после того как я уйду, — очень спокойно сказала она, — после моего ухода вы станете удивляться, как вы могли хоть на мгновение поверить мне. Что ж, я вполне это понимаю.
— Вы ничего не понимаете, — резко ответил я. Я предложил ей сигарету, мы закурили, и, бросив спичку в огонь, я сказал:
— Хорошо. Что же дальше?
— Эта вещь находится в надежном месте. И строго говоря, у меня имеется только половина предмета, который сам по себе ничего не стоит. Но надо начать с начала. Мой рассказ будет, по возможности, кратким, так как это неприятная история. Как я вам сказала, моя мать умерла здесь в прошлом году. Мой отец умер в Америке несколько месяцев назад. Они разошлись очень давно, когда мне было три года. Я жила с мамой в разных городах и разных странах. А брат мой оставался с отцом. Когда наши родители расстались, брату было семь лет.
Она замолчала и вздохнула, видимо, воспоминания были тяжелыми.
— Моя мать была необыкновенной женщиной, мистер Сандин. Я не знала, что явилось причиной их размолвки, но мать считала ее очень серьезной. Настолько важной, что я больше не видела своего отца.
— Вы никогда с тех пор не видели его?
— Да, — ответила она. — С тех пор я не видела его. Если бы я
