Застава - Фрэнсис Вилсон

Вдруг какое-то движение отвлекло ее от размышлений и вернуло в реальность. Гленн попытался подняться на ноги, используя в качестве опоры клинок меча. Ему удалось встать на колени, но он был еще слишком слаб и дальше подняться не смог.

— Так кто ты? — спросила Магда, уставившись на него так, будто видела впервые в жизни. — И кто такой Расалом?

— Эта история уходит корнями в очень давние времена, — сказал Гленн, слегка покачиваясь и покрываясь каплями пота, но все же продолжая держаться за свой клинок. — Это было еще задолго до эпохи фараонов, до Вавилона, даже до расцвета Месопотамии. Тогда была другая цивилизация, совсем другой мир…

— Доисторическая эпоха? — улыбнулась Магда. — Я помню, ты уже упоминал о ней… — Ей и раньше доводилось встречаться с такими понятиями. Когда она помогала отцу в работе, ей часто приходилось иметь дело с самыми разными теориями, всплывающими на страницах исторических и археологических научных журналов. Одна из них гласила, что все, что мы знаем сейчас о человеческой истории, относится лишь ко второй цивилизации. А давным-давно была будто бы и совсем другая эра, когда на месте современной Европы и Азии существовала некая процветающая цивилизация, впоследствии исчезнувшая. Некоторые защитники этой идеи верят даже в то, что именно к тем временам и относится существование легендарной Атлантиды и Лемурии, но весь этот древний мир был, по их утверждению, полностью разрушен в результате каких-то глобальных катаклизмов. — Но эту гипотезу многие ученые ставят под сомнение, — сказала Магда, хотя голос ее почему-то дрожал. — А все известные современные историки и археологи считают ее просто бредовой выдумкой.

— Да, мне это тоже известно, — ответил Гленн и грустно улыбнулся. — Но не те ли это самые «знаменитости», которые насмехались и над верой в существование Трои, пока Шлиманном не были найдены неоспоримые доказательства этого?.. Но я не собираюсь сейчас спорить об этом и что-либо доказывать. Просто эта теория верна, и я действительно родился именно в то время.

— Но каким же образом…

— Позволь мне побыстрее закончить, — прервал ее Гленн. — Времени у нас мало, а я хочу, чтобы ты успела кое-что узнать и понять, прежде чем я отправлюсь сражаться с Расаломом. В той доисторической цивилизации все было по-другому. Это была постоянная битва между двумя… — Казалось, он не мог найти подходящего слова. — Я не хочу сказать «богами», потому что ты сразу начнешь воспринимать их как нечто размытое и лишенное четкой индивидуальности… Просто в те времена были две громадные, могущественные силы, претендующие на власть на Земле. Одна из них, темная сила, в переводе на современный язык называлась Хаос; она упивалась и наслаждалась всем, что было враждебно и пагубно для человечества. Другая же сила…

Он снова замолчал, и Магда не могла удержаться, чтобы не выпалить:

— Ты имеешь в виду светлую силу? Силу добра?..

— Нет, все не так просто. Мы, правда, действительно называли ее Светом. Но главным было то, что она постоянно находилась как бы в оппозиции к Хаосу. Итак, наша цивилизация постепенно разделилась на два лагеря: на тех, кто искал покровительства Хаоса, и тех, кто противостоял им. Расалом был тогда уже сильным колдуном и позволял себе довольно часто прибегать к помощи темной силы. Со временем он полностью посвятил себя ей и стал борцом за процветание и могущество Хаоса.

— А ты избрал другой путь и сражался на стороне Света — силы добра? — Магда очень хотела, чтобы он ответил ей «да».

— Нет… Я не избирал своего пути. И я не могу сказать, что та сила, которой я служил, была полностью силой добра или абсолютным Светом. Я был… мобилизован, говоря современным языком. Обстоятельства тогда складывались весьма непросто, все было слишком сложно и запутанно, и вот получилось так, что я оказался заодно с силами Света. Довольно быстро я обнаружил, что не смогу оставаться в стороне от этой борьбы, что связан с ней навечно. И вскоре меня выдвинули на самый передний край, я встал во главе наших сил. Мне дали меч. Его клинок и рукоятку изготовил народ, которого давно уже не существует на этой планете. Но он был создан для единственной цели — уничтожить Расалома. И вот настал день последней схватки противостоящих сил, и все битвы слились в одну. По библейским понятиям, это был Армагеддон, судный день, конец света. В результате начались страшные катаклизмы — землетрясения, извержения вулканов, цунами — и они стерли с лица Земли все следы нашей могучей цивилизации. Остались лишь очень немногие, кто смог начать строить мир заново.

— А что случилось с великими силами? Гленн пожал плечами.

— Они существуют и поныне, но после той катастрофы довольно сильно изменились. Для них мало что осталось на этой планете. Выжившие сделались жестокими первобытными людьми, как вы их теперь называете. Они пошли другими путями, а я и Расалом столетиями продолжали нашу борьбу. Менялись эпохи, но ни один из нас не одерживал верх на длительное время. Мы не старели и не теряли своих сил. И вот на этом пути — уже трудно сказать, когда именно это произошло — мы оба кое-что потеряли…

Он посмотрел на кусок разбитого зеркала, который выпал случайно из футляра и лежал теперь на земле у его ног.

— Поднеси это к моему лицу, — попросил он Магду. Она подняла осколок и приблизила его к самой щеке Гленна.

— Ну, и как я в нем выгляжу? — спросил он. Магда посмотрела в кусочек зеркала и, вскрикнув, выронила его из рук. Никакого отражения в нем не было! То же самое отец говорил и о Расаломе!

Человек, которого она так любила, не отражался в зеркале!

— Наши отражения забрали те силы, которым мы служим. Может быть, для того, чтобы это было постоянным напоминанием и Расалому, и мне, что наши жизни больше не принадлежат нам самим… — На секунду он задумался и отвлекся: — Ты знаешь, как странно смотреть в зеркало или в воду и не видеть там себя? К этому невозможно привыкнуть. — Гленн печально улыбнулся. — По-моему, я уже забыл, как я выгляжу на самом деле.

У Магды, глядя на него, просто разрывалось сердце.

— Гленн?..

— Но я никогда не переставал преследовать Расалома, — сказал он, гордо встряхнув головой. — Заслышав о массовых убийствах и зверствах, творящихся где-либо, я сразу же спешил туда, находил его и прогонял подальше от человеческого жилья. Но цивилизация постепенно восстанавливалась, люди, как и прежде, начали держаться вместе, и Расалом стал более изобретательным в своих методах распространения зла. Он повсюду сеял горе и смерть, как только мог, и в четырнадцатом веке, путешествуя из Константинополя по Европе, не забывал в каждом городе оставить по несколько крыс, зараженных чумой…