Страна, которой нет - Kriptilia

Теперь, в регионе стало с глупостью похуже, а с нравственностью получше – потому что больше никакой дурак не запретит нашим сестрам и дочерям учиться, где они хотят, работать, где они хотят – и смотреть, на кого они хотят. Но случай этот нужно помнить. И каждый раз, когда кто-нибудь хочет что-нибудь ограничить, спрашивать себя – а зачем? Дает ли это людям безопасность, спокойствие, уверенность в том, что их достоинство будет ограждено? Или это опять дураки, подстрекаемые негодяями, хотят вернуть себе право депортировать «слишком красивых»?

Выступление Эмирхана Алтына на заседании, посвященном полномочиям полиции нравов.

Амар Хамади, следователь на выезде

В обращении с дипломатически неприкосновенными несовершеннолетними девушками есть свои сложности. Часть из них решается присутствием двух сотрудниц гостиницы, непременно членов Союза жен и матерей: для охраны нравственности. Вызвать сотрудника посольства, инспектора по делам несовершеннолетних и адвоката тоже можно. Все это – простые процедурные вопросы, хотя Амар мог бы и забыть, и вышел бы потом скандал, разумеется. Штааль даже не напоминал, сам всех вызвал.

Другое дело – сам разговор с несовершеннолетней и неприкосновенной. На ее неприкосновенность так и хотелось покуситься, но желание было предельно далеким от сексуального. Теперь капитан смотрел на гурию совсем другими глазами, и хотя в ней ровным счетом ничего не изменилось – разве что платье другое, но не менее складчатое и скромное – она ему была омерзительна. Как многоножка, наверное. Ничего вроде бы такого нет, а вот рефлекторно хочется раздавить, желание это просто чешется внутри, и пока не раздавишь, не пройдет.

- Да, это я по распоряжению моего отца обеспечивала нашу информационную безопасность в данной гостинице. Да, я запрашивала сведения об офицере аль-Сольхе. По лицу господина капитана Хамади я догадалась, что речь идет о его знакомом, родственнике или коллеге, и просмотрела открытые ресурсы аль-джайш аш-шааби, узнала его на групповом снимке победителей спортивного состязания и запросила более подробные сведения. Да, через анонимизатор, он у меня свой, сама писала. Это противозаконно?

Шаль на плечи она больше не натягивала, волосы не теребила и за солнечные очки не пряталась. Очки – очень хорошая модель визора, - лежали на столе, сама Ширин Усмани стояла перед столом, сотрудницы сидели по бокам. Никаких больше кокетливых улыбок, трепетных девичьих жестов и широко распахнутых глаз. Вдруг стало заметно, что лицо у нее очень странное. Красивое, традиционно красивое – нежный овал, большие глаза, пухлые губы, точеный нос с горбинкой… и вся эта мягкая юная плоть словно натянута на железную маску робота. Девочка-андроид. Аналитик и системщик господина Афрасиаба Усмани.

Поведение мальчика стало не простительней, но понятней. Плохо подростку числиться наследником и знать, что никогда не сможешь этим наследником быть. Даже если отец умрет, даже если кланяться все будут тебе, все равно настоящей останется эта металлическая сколопендра. Не превзойти, не обойти, не закрыть глаза. Не списать даже на то, что она женщина, потому что какая же это женщина?

- Нет, в этом нет ничего противозаконного, - кивает Штааль. - В разнообразном кибернетическом вредительстве и варварстве - есть, но тут и у вашего семейства найдется на что пожаловаться.

А вот начальство смотрит на девицу как бесприютный странник на цветущий Гюлистан. Сейчас все бросит и возьмет в дом второй женой.

Ему пока не дадут, наверное – даже если он завтра Вождю на блюде убийц Тахира принесет. Все-таки разница в положении принципиальная. Тем более второй женой… но похоже, что у шефа к Ширин Усмани какое-то отнюдь не следовательское чувство. Даже порозовел слегка и улыбается вполне явным образом. Извращенец, право слово… а супруга у него такая на диво уютная, обычная и милая.

- Тогда к чему был этот разговор? И зачем вы огорчили моего младшего брата?

Тут уже впору сочувствовать младшему брату.

- Видите ли, госпожа Усмани, в некоторых вопросах не так важно, что вы на самом деле сделали, как то, в чем вас захотят обвинить. А благодаря вашей излишней инициативе и вашей более чем излишней неосторожности, многие смогут сказать, что у вашего достопочтенного отца был не только мотив устранить президента Тахира - сильный мотив и даже два сильных мотива - но и возможность это сделать.

- Умножать зло и недоверие среди людей, давать поводы к злословию и клевете нехорошо. Мне очень жаль, что моя опрометчивость может привести к таким дурным последствиям, но я ничего не могу с этим поделать. Тем более, что возможности у моего уважаемого отца действительно были – последние лет десять.

- Десять лет назад, - качает головой Штааль, - у вашего достопочтенного отца, да продлятся его дни на земле, было хуже с мотивами и еще хуже с возможностью хоть что-то выиграть от такого убийства. Однако меня радует ваша дочерняя почтительность - беспокойство за судьбу отца и брата все же заставило юную Хафизу аль-Коран - кажется, самую юную в истории вашего штата... или даже страны - сбросить покрывало скромности со света своего разума.

- Праведная женщина знает, как использовать мудрость, данную ей Аллахом, и никогда не выходит за рамки почтения к отцу и мужчинам своей семьи. – Звучало просто как типовая проповедь для юных мусульманок, вот только взгляд и поза мешали. Ей бы еще копье как у Афины, и гармония восторжествует. – И конкурс был для девочек, разумеется.

- Да, конечно же. Недаром всем хорошо известно, что знаменитая Освобожденная Женщина Турана - на самом деле мужчина, ибо женщина, достаточно разумная, чтобы иметь такие мысли, была бы достаточно умна, чтобы их не высказывать.

Ширин Усмани стоило бы почаще перечитывать брошюры типа «Будущей жене-мусульманке», чтобы впитать, а не просто заучить наставления. Взгляд, которым пронзили Штааля, никто не мог бы назвать подобающим и почтительным. Амар даже передернулся. Впрочем, цельнометаллическая сколопендра очень быстро взяла себя в руки и опустила глаза… но недостаточно быстро.

Хамади невольно ляпнул вслух