Воздушный казак Вердена - Юрий Гальперин

Каменский познакомил нас с Маяковским. Мы с Харитоном Никаноровичем часто бывали на диспутах в Политехническом. Жили мы тоже неподалеку от Владимира Владимировича, иногда встречались на Чистых прудах, потом на даче в Пушкине, где отдыхали. Несколько раз Харитон Никанорович был дома у Маяковского. К сожалению, исчезла книга поэта, которую подарил он Славороссову с трогательной надписью, как исчезли и множество других интереснейших фотографий, документов… У Харитона Никаноровича было очень много талантов: он все сам делал и мастерил в доме, увлекся радио и собрал изумительный для того времени приемник, на который все смотрели с удивлением…»

— Да, отец очень любил мастерить, — подтверждает Алексей Харитонович Славороссов, редактор одного из столичных технических журналов. — Вот уж точно золотые руки. Все умел. И на кухне любил возиться, даже куличи сам пек. А вот на меня сердился, что к рукоделию всякому равнодушен.

— Какой же ты парень, если ничего сделать своими руками не можешь, ну-ка давай помогай… Больше всего тратил денег на инструмент и радиодетали. До поздней ночи, бывало, сидит с наушниками, с какими только коротковолновиками не устанавливал связи… Увлекающийся, очень интересный человек был отец. Хоть и поругивал меня, но дружили, единственный сын…

В Академии имени Жуковского хранится копия диплома № 17 военного инженера-механика воздушного флота Славороссова.

После перечня изучавшихся дисциплин указано, что пройдены специальные курсы «экономики аэротранспорта, испытания самолетов, электро-и радиооборудования самолета и аэродромов». В процессе учебы им были разработаны проекты «самолета, авиационного двигателя, авиационного завода».

Весьма основательная подготовка!

Харитон Никанорович Славороссов из академии был направлен в Добролет, где продолжал заниматься изысканиями новых линий для гражданских самолетов. По пальцам тогда можно было пересчитать в стране все аэропорты и воздушные трассы. Многие люди, да что люди, города, районы, целые края еще никогда не видели аэроплана.

А Славороссов одержим проектом грандиозного группового перелета из Москвы до Пекина! Должны полететь самолеты главным образом советские и на отечественных моторах. Через Урал, Сибирь, горы Забайкалья, Монголию, зловещую пустыню Гоби, через хребты Укалгана — 6500 километров!

Мировая история авиации еще не знала такого колоссального группового перелета. Нет по всей трассе аэродромов, запасных площадок, линий связи. Нет? Подготовим!

Самолеты разных марок, с разными скоростями, каждому свой запас деталей, инструментов, не в одном, а в десятках мест.

— Это нереально! — возмущаются скептики. — Маниловщина!

— Сделаем! — коротко отвечает Славороссов. — Дайте срок.

И подготовили. В трудах неимоверных, в бедной, встающей на ноги из разрухи стране. Год 1925-й. С газетных полос не сходят имена героев-летчиков М. Громова, А. Волковойнова, А. Екатова, И. Полякова, П. Найденова, А. Томашевского. Долетели, прошли через все испытания!

Никто не знает имен инженеров, техников, механиков, без которых был бы невозможен этот успех. Полетел бы и Славороссов, если бы мог. Впрочем, летчик Томашевский — это тот самый матрос, которого нелегально выучил летать Славороссов в императорском аэроклубе. И сам он, человек, вложивший в подготовку и проведение перелета весь свой опыт пилота, механика, инженера, вдвойне в полете!

А через год участник этой эпопеи летчик Волковойнов выпустит книжку, где скажет: «Проект перелета был разработан одним из старейших русских летчиков, инженером X. Н. Славороссовым». Узнаем мы из этой же книжки, что Харитон Никанорович был к тому же «начальником земного обслуживания самого трудного — четвертого участка от Кяхты до Пекина».

Посмотрев на географическую карту, найдите этот отрезок пути, вспомните, каким транспортом и какой техникой располагали тогда, и вы поймете, чего все это стоило.

Годы заслонили собой многие события, уходят из жизни их участники и свидетели, не все документы попали в архивы, да и сами архивы испытали невосполнимые потери в минувшей войне. Вот почему так дорог и ценен каждый документ, попадающий в руки биографа Славороссова. Телефонный звонок.

— С вами говорит старый летчик-наблюдатель Смирнягин. Услышал о ваших поисках и хочу показать редкую фотографию Славороссова, если вам это интересно. Я служил с ним в Добролете.

— Конечно, конечно, большое спасибо…

И вот мы вдвоем с Евгением Павловичем рассматриваем необычный снимок: у развороченного, разбитого мотора старого самолета со сказочным названием «Конек-горбунок», первой советской учебной машины, стоят двое. Один, я узнал его сразу, Славороссов, а другой?

— Миша Водопьянов.

— Водопьянов?.. Тот самый?

— Именно он, Михаил Васильевич, Герой Советского Союза, высадивший на Северный полюс папанинскую четверку. Но начинал он в авиации с моториста, работал у Славороссова.

— А что произошло, почему они у этого самолета?

— Однажды на нашем подмосковном аэродроме у летчика Бориса Андреевича Иванова в воздухе разрушился мотор, оторвался носок вала вместе с пропеллером. Иванов был опытнейший летчик, участник гражданской войны, он сумел посадить самолет. И вот Славороссов прибыл разбираться в аварии, захватив и старшего моториста Водопьянова.

— А снимал кто, откуда у вас фотография?

— Я тогда закончил Высшую школу фотограмметристов и служил в тренировочной эскадрилье Добролета, ее называли сокращенно «Трэнэс». Так вот, я находился случайно рядом, фотокамера была с собой, вот я и снял этот чудной самолет. И Славороссова хотелось сфотографировать на память, исторический был летчик. В Добролете к нему с уважением относились: доброжелательный, все всегда спокойно объяснит, подскажет инженерам и летчикам. Потом технические вопросы решал без волокиты, а тогда во всем нехватка была, так что дело часто осложнялось. Он и нашему Трэнэсу помогал.

— А с Водопьяновым вы давно не встречались?

— Целую вечность. Последний раз это было на Байкале, еще до войны, когда Михаил Васильевич совершил рекордный перелет на самолете Р-5 по маршруту Москва — Владивосток.

— Там, кажется, авария случилась серьезная?

— Еще какая! Зима была, туман прижал самолет почти к самому озеру, и Водопьянов врезался в торчащий торос… Летчика выбросило из кабины, он был тяжело ранен. Все же Водопьянов попытался спасти своего бортмеханика Серегина, тащил его к берегу, да оба упали и потеряли сознание. Нашли их только на рассвете… Серегин погиб, а Водопьянов непонятно как выжил, его по кусочкам собирали. И вот, скажи ты, снова летал, да как!.. Подарить бы ему эту фотографию, пусть вспомнит юность, Славороссова, чему-то он и Водопьянова научил, правда ведь?