Цветы на камнях - Сергей Байбара

… «Стояние» на дороге продолжалось еще полчаса. Наконец, приехал на кривом, избитом велосипеде, гонец. Он принес сообщение, — в Город Игроков может прибыть часть людей для установления контакта. Все должны быть без оружия. Сама княгиня пришлет «заложников» в качестве гарантии безопасности посланников.

Экспедиция расположилась в деревне Бицменди. За три часа вокруг здания бывшего сельсовета вырос аккуратный американский военный лагерь. Лишние дома просто-напросто снесли тяжелой техникой, чтобы не закрывали обзор. В остальных расположились бойцы. Кому не хватило места в домах, расположились в палатках. Как ни странно, за палатки первыми высказались американцы.

Крайтон молча выслушал Сергили, когда тот приехал в лагерь. С ним было пятеро заложников-оборванцев. Они со страхом смотрели на вооруженных людей, на урчащие машины, на идеальный военный порядок, царящий в лагере, на изобилие оружия и боеприпасов.

— Значит, без оружия? — переспросил капитан. Сергили только молча кивнул. Потом добавил:

— Такова воля княгини.

Крайтон встал, прошелся по комнате туда-сюда. Отправлять невооруженных людей туда, в неизвестность, — безумие. С другой стороны, им необходимо топливо. Как сообщил Сергили, топливо в этом «городе» есть. И информация по Тбилиси тоже лишней не будет. Может там им удастся раздобыть дополнительную информацию о том, что сейчас творится в бывшей столице этого государства. Крайтон еще раз посмотрел на карту, которую он уже ненавидел.

— Хорошо. Я согласен на ваши условия. Но учтите… Если через двадцать четыре часа мои люди не вернутся, вашего города здесь не будет!

— Не надо пугать нас, мы уже пуганные! — набычился Сергили.

— Я не пугаю. Я предупреждаю, — отчеканил Крайтон. — Пугать я начу, когда вызову авиацию.

Это была ложь. Авиацию Крайтон вызвать не мог при всем желании. Но припугнуть аборигенов не мешает.

Решено. БРДМ довезет людей до их поста, а там уж они своим ходом… Крайтон вызвал к себе сержанта Гарро. Он пойдет старшим. С ними отправятся…Русский, он разнюхает там радиационную обстановку, проверит химию. Тот шофер, Тенгиз, он друг русского дозиметриста, он разбирается в машинах, в топливе, он тоже пригодится. Еще пару грузин, — пусть поторгуют. Нет, лучше троих, — двух братьев и этого Гермогена, он уже общий язык с аборигенами нашел. Всего шесть человек.

Провожая своих бойцов в дорогу, Крайтон сказал им:

— Не волнуйтесь, ребята. Я верю, что все будет в порядке. Они боятся нас. Ваша информация очень важна для нас.

А после он незаметно засунул в карман Гарро портативную рацию. Сказал ему:

— Приглядывай за нашими русскими, Эммет. Они такие горячие, эти русские, да и грузины тоже. Если что, немедленно вызывай меня. Поможем… Вы должны вернуться, Эммет.

— Есть, сэр, — кивнул сержант. Он отдал честь капитану и быстрым шагом пошел к БРДМ.

Когда броневик исчез в темном ущелье, Крайтон вдруг отдал команду:

— Экспедиция! Немедленно свернуть лагерь! Приготовиться к переходу!

Он снова достал из советского кожаного планшета карту. Пусть эти аборигены думают, что экспедиция остановится в Бицменди. А они пока переберутся в Джигауру. На всякий случай…

…— Я прекрасно понимаю, что я превратился в затычку для каждой бочки! — удрученно говорил Сергей, глядя на мрачные горные склоны. — Что у Ричардса, что у Крайтона!

— Не переживай, Сердж! — усмехнулся Гарро. — Когда-то такой же затычкой был я! А так как ты моложе меня, теперь твоя очередь!

— Это несправедливо, — заключил Сергей.

Он оглядел своих спутников, жмурившихся от яркого солнца. Сергили, проводник разведчиков и гарант их безопасности, Тенгиз, Гермоген, Артеми, бывший студент, Амирани, крестьянин, коренной житель Хашури, — все они растянулись на телеге, которую тащила по разбитой дороге БРДМ. Амирани так и вовсе спал, пристроившись под навесом на мешке с огурцами.

— Ты мне напоминаешь моего младшего брата, Сердж, — сказал Гарро, не зная, куда деть свои руки. Как же непривычно было без оружия! Не оставляло ощущение, как будто ты что-то забыл.

— А сколько ему?

— Двадцать два. Было двадцать два… Он тоже все время искал правду. Считал, что закон — это еще не все, что жить надо по христианским законам, — Гарро заметно помрачнел. — Когда у вас здесь началась первая война, он не вылезал из Интернета. Не верил нашим телеканалам, общался с русскими, с европейцами. Говорил, что все не так, что официальные новости врут. И дождался… Когда начался кризис, его одного из первых выпихнули с работы. И никуда больше не брали. Ну, он и покатился по наклонной, начал пить, колоться…И как-то его сбил на дороге грузовик. А я из-за него чуть не вылетел из армии. Я тогда его просто возненавидел. А сейчас я понимаю, — парень чувствовал, что за времена настают и хотел остановить, задержать это, как мог.

— Жалко его, — сказал Сергей.

— Нет, — ответил Гарро. — Он сам выбрал свой путь. Это я понял уже здесь, в Джорджии. Каждый сам выбирает свой путь по душе. И, пока он его не найдет, будет лишь половина человека.

Так Гарро и сказал по-русски: «половина человека». А они тем временем подъехали к баррикаде, у которой застылив изумлении четверо охранников с АК и витовками Мосина в руках. Сергей подумал: «Господи, сколько же еще оружия, старого, уже негодного, извлечено людьми из погребов, чтобы борьться за свою жизнь не с голыми руками». Он не удивился бы, если бы встретил бойцов с кремневыми ружьями 17 века. А там и до луков с каменными топорами недалеко!

И вот подъем закончился. Меж горных круч на небольшом плато раскинулся загадочный «город Игроков». В небо тянулись десятки дымов, а между старых домов и относительно новых сооружений сновали люди.

От маленькой грузинской деревушки остались лишь редкие одноэтажные квадратные домики. К их стенам жались старые, грязные брезентовые палатки и круглые жилища, наподобие киргизских юрт. В качестве жилищ использовали корпуса междугородних автобусов, где стекол не было, а окна были завешены одеялами и тряпками, потерявшими цвет. Люди обосновались даже в подбитом транспортном вертолете, лежащим в песке на брюхе, с отломанными лопастями и хвостом.

Жители этого странного города оборачивались на шум двигателя. Они с изумлением покачивали головами, что-то говорили друг другу, кто-то начинал плакать, кто-то истерически захохотал. Они сбегались к необычной машине, чтобы получше рассмотреть ее. А посланцы Союза всматривались в их лица. И тут же жалели об этом.

Большая часть людей была одета в тряпки, драные одеяния, балахоны из лоскутов, кое-как сшитых, скрепленных друг с другом. За неимением лучшего многие украшали себя обломками механизмов, старыми железяками, которые бренчали, как бубенцы. У кого-то вместо обуви были куски резины или деревяшек, примотанных к ногам веревкой, какая-то модница напялила на лысую голову подобие шляпы, сделанное из абажура для люстры. Многие бегали босиком, у кого-то не было ничего, кроме убогой тряпочки на бедрах. Их лица не предвещали ничего хорошего. Чувствовалась и нарастала нестерпимая вонь, как будто они въяезжали на свалку. Гарро, ничего не говоря, мигом надел свой противогаз, и его примеру тут же последовали все остальные.

Здесь многие были тяжело больны, многие доживали свой век. Сергей и его товарищи видели людей с уродливыми кожными наростами на головах, видели одноногих и тех, у кого рядом с одной здоровой ногой болтались культяшки двух «лишних» конечностей. Видели слепых, одноглазых, с провалившимся носом, беззубых, безухих. Видели тех, у кого голова была огромная, как шар, и сквозь их бледную кожу можно было разглядеть узлы набухших жил. И все это скопище уродов кричало, вопило, стонало, плакало, хохотало при виде диковинной машины из прошлого, при виде здоровых мужчин в хорошей чистой одежде. Сергей инстинктивно отшатывался от тянущихся к ним костлявых рук, он с трудом подавлял в себе желание соскочить с телеги и броситься куда-нибудь в сторону, спрятаться в каменных развалинах.

Сергили тоже решил позаботиться об индивидуальной защите. Он вытащил из-за пазухи какую-то повязку, надел ее, закрывая нос и рот. Потом он снял с плеча чешский «Скорпион» и сделал два одиночных выстрела поверх голов:

— А ну, пошли отсюда! Нищеброды, гоимеби! Чтоб вас черти в аду трахали!

А потом он обернулся к гостям и сказал:

— Ничего! Сейчас до стены доедем, там свосем другая публика, респектабельная!

Сергей увидел, как прямо на улицах горят костры, как в громадном черном от сажи и закопченного жира котле варят какую-то пахучую похлебку. К торговцу подходили люди, отдавали ему что-то, получая взамен вонючую похлебку. И тут же ее сжирали, быстро, пока не отняли другие. Одному покупателю не повезло: на него налетела стайка полуголых чумазых мальчишек. Пацаны с волчьими глазами сбили его сног, принялись избивать руками и ногами, не обращая внимания на вопли и крики о помощи. Разумеется, никто из прохожих даже не подумал помочь ему, они только ускорили шаг. Тарелка со звоном полетела на землю, пахучая жижа вылилась. А мальчишки выхватили из тарелки какие-то куски, подхватили саму тарелку и с кусками в зубах, как волчата бросились врассыпную.