Записки рыжей эльфийки - Лиза Истомина

   И внезапно скороговоркой произнесла стихотворение:

   Любящий, сердце ты успокой,

   Придётся тебе уйти на покой.

   Если наступишь на горло любви

   Сможешь спасти много жизней.

   Её и твои.

   Гриффин закашлялась и, смутившись, отпустила локоть ещё больше ошарашенного ден Асмира, отступила на шаг. Феникс, не скрываясь, громко заматерился.

   - Каков начальник, таков и секретарь, - вынес вердикт Росс, чем мигом разрядил обстановку. - Что это было, младшая Стихийус?

   Взгляд глаз дракона был таким колючим, что Ян взвился:

   - Хватит смотреть на неё петухом! Разве она виновата, что иногда произносит предсказания?

   Ден Асмир изобразил популярный в наше время жест - рука-лицо.

   - Боги! - взвыл он. - Не хватало мне Эль с её странными видениями, порой доходящими до экзекуций и мазохизма, так ещё и эта на голову свалилась! Семейка Аддамс, ей-богу!

   Джейн покраснела до кончиков ушей и спряталась за широкую спину друга.

   - Я... не нарочно, - пробормотала она, испуганная не столько произошедшим с ней, сколько словами дракона. - Это... побочное.

   Кларисса навострила ушки. Повторите-ка, мисс, пожалуйста.

   Джи заметила интерес сестры и осторожно выглянула из-за Феникса:

   - Я при Лизке говорить не стала, - выдохнула она, признаваясь. - Но когда я услышала про девушку с золотыми волосами - а Илзи спрашивала у меня про неё, - то соврала. Не хотела расстраивать. А с Луной-Аваной мы действительно встречались, она-то и дала мне какое-то зелье, восстановившее память. Предсказания - побочное действие, богиня сама так сказала. Не больше двух суток продержится, мол. Завтра всё будет в порядке.

   Клэри, понятия не имевшая о видении эльфийки, не придала особого значения рассказу Гриффин. Куда больше её заинтересовал приход Артемиды, вновь спрятавшейся за странным двойным имперским именем. Зачем богиня охоты и природы спускалась с небес на землю? Что ей понадобилось? Спрашивать у полувампирши бесполезно, стихийница догадалась об этом, как только взглянула на смутившуюся сестру. Но природное любопытство утолить надо...

   Нетерпеливо ёрзая в кресле, Клэри мельком взглянула на часы.

   - Ох ты ж! - воскликнула она. - Вот это мы засиделись! А ну, быстро по комнатам! А ты, - стихийница наставила на ден Асмира указательный палец, - никуда не уходишь. Завтра с утра будем работать.

   Но сама Кларисса так не уснула в ту ночь. Как только стихийская принцесса закрывала глаза, перед её глазами в ту же секунду вставали белые волосы Илзи.

   Стихийница не жалела сестру. Она злилась на неё. Только рыжая эльфийка могла вляпаться по такие уши!

   И ведь совсем неважно - да, асы и греки (а если вспомнить про непостоянных последних - то и римляне) будут недовольны Клариссой, она же посмела упустить их новую Мглу из-под носа! Но ей наплевать.

   Потому, что как только Илзиэль вернётся домой, Клэри самолично свернёт ей шею за слишком большую самостоятельность.

   Илзиэль Аррен Эллонд.

   Иду. Не оглядываясь. Стараюсь абстрагироваться от лишних мыслей.

   Спотыкаюсь. Падаю на одно колено.

   Слышу смех. Идиоты.

   Поднимаюсь и бросаю взгляд на пастухов, держащихся за свои животы, едва не захлёбывавшихся собственным смехом.

   Кривлю губы в злой усмешке. Не на ту напали.

   Мне хватает лишь одного незаметного жеста - всего лишь повела ладонью, будто собирая снег, - а их ноги уже леденеют, лёд сковывает ступни, и пастухи натужно кричат о помощи.

   Кричите. Мне всё равно.

   Ещё одна злая усмешка.

   Тотемные сущности забились в уголок моего сознания и пытались как-нибудь остановить меня, но я пресекала их разговоры на корню. После они совсем замолчали.

   Порыв ветра, и шляпа, всё это время успешно скрывавшая седую "шишку" на голове, срывается и улетает. Я рычу, но не оглядываюсь. Иду вперёд.

   Пастухи и через три десятка шагов слышны.

   Четыре десятка...

   Пять десятков...

   Шесть...

   Когда слух перестаёт улавливать крики, я дёргаюсь и буквально всем телом ощущаю - лёд повинуется мне, он отпускает своих заложников. Помощь пришла, мои дорогие, что же вы не благодарите её?

   Я не замечаю ни лесов, ни рек, ни деревень. Просто вижу цель - самая высокая гора Северных, Надейла - и иду к ней. И когда меня останавливает властная рука, разум и инстинкты срабатывают быстрее. Заломив руку мужчины, я перепрыгиваю через него и встаю сзади.

   - Да, Илзи, - хрипит знакомый голос, и я, удивлённая, отпускаю Лихневски. Он? - За всё то время, что я тебя не видел, ты явно поднаторела в самообороне.

   Бывший мой проректор поворачивается и улыбается.

   - Я просто задумалась, а Вы меня напугали, - буркнула я и пошла дальше. Нельзя медлить. - Рада встрече, господин проректор, но мне надо идти.

   - Куда? К Надейле? Я чего-то не знаю?

   Его взгляд медленно скользит по длинным белым прядям, глаза любимого учителя Университета становятся всё больше.

   - Удивлены? Шокированы? Ошарашены? - Я растягиваю рот в безумной улыбке. - Я тоже. Поверьте.

   И попыталась зажечь на ладони хоть маленький огонёк. Пламя вспыхнуло небесно-синим цветом, опалило кожу и исчезло, оставив на память крошечное пятнышко ожога.

   Но учитель не ругается. Он просто берёт меня за руку, притягивает к себе и обнимает, как любимую дочь. Гладит успокаивающе по голове.

   И я не замечаю, когда начинаю плакать.

   Слишком много эмоций накопилось во мне за всё время. Слишком много.

   А реветь - что вы, я запрещала себе позориться.

   Лучше беситься, считала я.

   Лучше кричать от безысходности.

   Громить.

   Уничтожать.

   Но не плакать.

   - Пойдём, - шепнул Лихневски и, приподнимав голову за подбородок, стёр слёзы со щёк и ресниц. - Тут неподалёку есть гостиница, я устрою тебя там на пару дней. Сколько ты уже идёшь?

   - Три дня, - хрипло ответила я и пошла вслед за проректором. - Я буквально вчера вечером только вышла из столицы, а до Северных ещё тьма знает, сколько идти.

   Если бы я могла обернуться...

   От усталости подкашивались ноги, а в голове гудело со страшной силой.

   - Не дойдёшь, - подтвердил мои мысли Лихневски и взял меня на руки. - Спи, я всё сделаю сам.

   Благодарно улыбнувшись, я провалилась в такой долгожданный сон.

   Чёрные, обугленные до невозможности стволы деревьев. Сухая, лишённая плодородия земля. Я чувствую, как меня начинает трясти. Мрачный Лес, воистину.