Котел - Лэрри Бонд

Майор Марек Маляновски, отделившись от основной группы и усевшись на травке, вел беседу с пожилым, морщинистым от солнца и ветра крестьянином. Он внимательно выслушал старика, потом задал вопрос.

– Почему вы так уверены, пан, что это именно штаб? Может быть, в этих палатках расположен полевой госпиталь или склад продуктов?

– Я кое-что соображаю в военном деле, пан майор, – с достоинством заявил крестьянин. – Там слишком много вооруженных солдат и офицеров. Если в там был госпиталь, то были бы доктора и медсестры. А тут из каждой палатки торчит антенна. И разве доктора отдают честь друг другу и щелкают каблуками?

Маляновски усмехнулся.

– В логике и наблюдательности вам не откажешь. А как там с охраной?

Старик с досадой сплюнул и чертыхнулся.

– Тут дело обстоит хуже. Часовых там до... и даже больше. Два пулеметных гнезда и до... этих, которые с гусеницами.

– Они не собираются сворачиваться?

– Нет. – Старик доверительно приблизил к майорскому уху свою седую кудлатую голову. – Что нет, то нет. У них там машин испорченных куча. Механики так и снуют туда-сюда и ковыряются в моторах. Некоторые вообще на части разобрали. Вся лужайка в железяках и в этой масляной гадости.

Маляновски поднялся с земли, скривившись от боли. Легкое ранение давало о себе знать, а мышцы ныли от почти беспрестанного передвижения – и ночью и днем.

– Спасибо, друг. Я сам схожу туда и посмотрю, что там творится. Может быть, сегодня ночью мы попробуем получить с немцев "должок"...

Немного погодя он поделился полученными сведениями с бойцами. Жажда мести владела каждым. В основном это были оставшиеся в живых солдаты его батальона, оборонявшего мост через Нейсе. Уже немало дней они вели свою войну – уничтожая патрульные и транспортные машины ЕвроКона и, где можно, нарушая связь. Но это все была мелочь. Наконец-то им попалась крупная дичь. Жалко было ее упустить.

КОМАНДНЫЙ ПУНКТ 19-й МОТОПЕХОТНОЙ БРИГАДЫ, МОХОВ

Командный пункт расположился на лесной поляне рядом с проселочной дорогой, соединявшей Лесно и Стрем – важнейший стратегический пункт на берегу Барты. В полукилометре за вспаханным танковыми гусеницами ржаным полем виднелись останки сгоревшей во время боя деревни Мохово.

Фон Силов, выйдя из своего штабного автомобиля связи, немного постоял, привыкая к темноте. Солнце закатилось часа два назад, и луну закрывали низко нависшие над землей тучи.

На северо-востоке небо периодически освещалось вспышками, сопровождающимися раскатами грома. Вилли озабоченно нахмурил брови. Хотя командование 2-го корпуса спускало вниз по иерархической цепочке очень скупую информацию, можно было догадаться, что поляки отчаянно сопротивляются французам. Откуда только они берут для этого свежие части и технику? Не волшебники ли они? Значит, где-то они ослабили фронт, и наоборот, усилили оборону на этом участке.

В штабной палатке над столом, с развернутой на нем картой, горела тусклая лампочка и было полным-полно офицеров. Понимая, что в любой момент бригада может быть отозвана из резерва, в связи с ухудшением ситуации на берегу Варты, Бремер собрал всех на короткое совещание.

Карта ясно отображала ход наступления Конфедерации в глубь Польши. Расположение войск и направление их движения, изображенное на карте, напоминало странной формы громадный рыболовный крючок, привязанный к леске в районе Вроцлава. "Вероятно, поляки тоже уловили это сходство", – подумал фон Силов. Кто-то настойчиво потянул его за рукав. Он оглянулся. Это был Неуманн, связист из его штабной машины.

– В чем дело?

– Дивизия выступает. Немедленно! Я принял радиограмму.

Вилли мысленно выругался. Он только что связывался со штабом дивизии, буквально пару минут назад. Что могло так резко измениться за такой короткий промежуток времени? Он поймал на себе встревоженный взгляд Бремера и жестом показал, что его опять вызывают на связь. Полковник кивнул, отпуская фон Силова, и продолжил свой доклад о ситуации на фронте.

Вилли направился к своей замаскированной и почти невидимой в темноте машине. Ему почему-то бросилось в глаза, что количество часовых, охраняющих штаб, меньше, чем обычно. Хотя, может быть, он кого-то не разглядел из-за темноты, сгустившейся вокруг. На всякий случай, он взял себе на заметку незамедлительно приказать начальнику охраны лейтенанту Прейсснеру увеличить число сторожевых постов, хотя выполнить такой приказ было нелегко. Специальное подразделение охраны штабов бригад 7-й танковой было раздроблено на мелкие группы и разбросано по всей юго-западной Польше. Эти группы сторожили мосты и сопровождали транспортные колонны. Для непосредственной охраны штаба Бремер приказал Прейсснеру набрать людей понемногу из каждого батальона бригады. Как говорится – с миру по нитке.

Теперь Вилли понял, что полковник допустил ошибку. Случайно набранные солдаты-непрофессионалы, не очень-то охотно выполняли свои новые и нелегкие обязанности. Они не отличались дисциплиной, им недоставало и других качеств, необходимых часовому в условиях настоящей войны. Будь у него достаточно времени, опытный начальник снял бы с них, конечно, стружку и навел порядок. Но только не Прейсснер. Худощавый лейтенант, мягкий и вежливый, заядлый книжник, был типичным штабным офицером, не умеющим и не любящим работать с личным составом. Такого человека фон Силов послал бы на строевую службу в последнюю очередь. Но обстоятельства диктовали свою волю. После двух недель боев бригада буквально задыхалась от нехватки младших офицеров. Назначение Прейсснера на должность начальника охраны штаба произошло не от хорошей жизни.

Согнувшись почти пополам, фон Силов всунул голову в люк, откинул маскирующий полог и нырнул в тесное пространство штабной машины связи. Один из его дежурных помощников тотчас же протянул ему наушники. Проблема с Прейсснером может быть решена позже. Командование 2-го корпуса, несомненно, решило взвалить на плечи 19-й танковой бригады новый неподъемный груз.

В укрытом мешками с песком окопе, в двухстах метрах от штаба, у тропинки, ведущей к Мохову, зажглась спичка.

Прейсснер не удержался от окрика.

– Ради всего святого, Воглер! Убери эту чертову сигарету! Ты на передовом посту, а не на автобусной остановке.

– Ладно, герр лейтенант! Пусть будет по-вашему, – уныло отозвался рядовой. Красный огонек выскользнул из его пальцев и медленно спланировал вниз, остался на сырой земле. Прейсснер, словно оторопев от возмущения и ужаса, несколько мгновений тупо смотрел на него, потом яростно вдавил окурок подошвой ботинка в землю. Ему хотелось рвать на себе волосы. Безнадежные кретины!

Когда же он избавится от них и вернется к тихой и интеллигентной штабной жизни?

Они услышали надсадный рев дизельного двигателя. Машина свернула с главной дороги и теперь месила грязь на раскисшей дороге, приближаясь к поляне, где располагался штаб.

– Что это, Воглер?

– Транспортер, герр лейтенант.

Прейсснер с трудом подавил в себе желание хорошенько стукнуть этого рядового по башке.

– Какой!

– Вроде бы наш.

Лейтенант закрыл глаза и провел ладонью по лбу, пытаясь взять себя в руки. Этот идиот совсем вышиб его из колеи. Как можно более спокойным тоном он произнес.

– Почему вы не проверите его, рядовой?

Воглер что-то пробормотал. Прейсснер предпочел расценить услышанное не как ругательство, а как "слушаюсь, герр лейтенант". Во всяком случае, рядовой вылез из окопа, водрузил себе на плечо противотанковое ружье и сделал несколько шагов в темноту. Узконаправленным лучом фонаря он помахал в сторону гусеничного транспортера, делая тому знак остановиться.

Прейсснер, до пояса высунувшись из окопа, следил за его действиями. Люк машины открылся. Оттуда вылез человек, легко спрыгнул на землю прямо перед остолбеневшим Воглером. Что-то непривычное почудилось рядовому в той форме незнакомца. Может быть, это какой-то новый вид маскировочного облачения? Ярко-красный свет фонаря мешал как следует во всем разобраться. Но все-таки Воглер был не совсем уж полный дурак. Его глаза расширились от ужаса, он открыл рот и обратился в бегство, пытаясь крикнуть. "Это поляк!" Но что-то вспыхнуло в темноте и ударило его в спину. Слова застряли у него в горле. Он с размаху упал на землю.

Прейсснер не пошевелился. Он только перевел взгляд с неподвижного тела рядового на поляка, который сделал движение обратно к машине. Но оцепенение прошло мгновенно. Рука лейтенанта потянулась к пистолету. В этот момент темный предмет по дуге пролетел по воздуху и шлепнулся на дно окопа у ног лейтенанта.

Пауль Прейсснер успел узнать знакомый по учебному плакату силуэт осколочной гранаты советского производства прежде, чем она взорвалась. Как только осколки разлетелись по сторонам, с земли безмолвно поднялись десятки темных фигур.