Ружья, микробы и сталь. Судьбы человеческих обществ. - Джаред Даймонд

Между тем все эти диалекты английского принадлежат одной, генеалогически довольно поздней ветви германской языковой семьи. Все остальные подгруппы — несколько скандинавских, немецкая и голландская — сосредоточены в Северо-Западной Европе. В частности, фризский язык — еще один член германской семьи, наиболее родственный английскому, — сосредоточен в крохотной прибрежной области Голландии и Западной Германии. На основе этого лингвист безошибочно определил бы, что английский возник на северо-западном побережье Европы и оттуда распространился по всему миру. И действительно, из истории мы уже знаем, что в Англию английский принесли в V-VI вв. оккупанты-англосаксы, ранее обитавшие как раз на северо-западе Европы.

По сути дела, та же самая цепочка рассуждений приводит нас к выводу, что почти 200 миллионов банту, которые теперь занимают значительную часть Африканского континента, когда-то начинали свой путь в Камеруне и Нигерии. Наряду с североафриканским происхождением семитов и точным местом происхождения азиатов Мадагаскара, это еще один результат, который мы не смогли бы получить без помощи лингвистического анализа.

Из особенностей распространения койсанских языков и отсутствия собственной языковой семьи у пигмеев мы уже вывели, что пигмеи и койсаны в прошлом занимали более обширную территорию, которую в определенный момент оккупировали черные. (Я использую слово «оккупировать» в качестве нейтрального термина, безотносительно к конкретному содержанию оккупации: завоеванию, изгнанию, межэтническому смешению, истреблению или опустошительным эпидемиям.) Теперь, проанализировав рассредоточение нигеро-конголезских языков, мы увидели, что оккупантами в данном случае были не просто черные, а банту. Но данные физической антропологии и лингвистики позволили нам лишь вывести, что эта доисторическая оккупация имела место — всех загадок мы с их помощью не решили. Только дополнительные данные, которые я сейчас представлю, помогут нам ответить на два следующих вопроса: «Благодаря каким преимуществам банту смогли вытеснить пигмеев и койсанов?» и «Когда банту впервые вторглись на пигмейские и койсанские территории?»

Чтобы подойти к вопросу о преимуществах банту, проанализируем последний блок современных данных, которого мы еще не касались, — информацию о растительных и животных доместикатах. Из предыдущих глав мы уже убедились в важности такого рода информации: именно сельское хозяйство обеспечивает высокую плотность населения, возникновение микробов-патогенов, развитых технологий, сложной политической организации и прочих слагаемых могущества. Народы, которым по прихоти географии посчастливилось унаследовать или самостоятельно освоить производство продовольствия, получали превосходство над народами, географически не столь удачливыми, и поэтому были в состоянии оккупировать их земли.

Ко времени первых европейских визитов в субсахарскую Африку в XV в. ее население выращивало пять групп растительных культур (карта 19.3), каждая из которых сыграла свою роль в африканской истории. Первую группу выращивали только в Северной Африке, вплоть до Эфиопского нагорья на юге. Для средиземноморского климата, который поддерживается в этом регионе, характерно выпадение основной доли годичных осадков в зимние месяцы. (В южной Калифорнии климат тоже средиземноморский, и именно поэтому фундамент моего дома, как и миллионов других домов на юге штата, часто затапливается зимой, но неизменно высыхает к лету.) Тот же средиземноморский режим зимних дождей свойствен и Плодородному полумесяцу — региону, где земледелие впервые появилось на свет.

Рис. 19.3. Районы возникновения растительных культур, традиционно выращиваемых в Африке (т.е. до появления культур, завезенных европейскими колонистами), с примерами двух таких культур из каждого района.

Судя по данным археологии, все оригинальные культуры Северной Африки — которые по климатическим условиям могли расти только в зимние месяцы — происходили как раз из Плодородного полумесяца, где их начали возделывать около 10 тысяч лет назад. Эти ближневосточные доместикаты проникли в территориально и климатически близкие области Северной Африки и составили хозяйственный фундамент будущего расцвета древнеегипетской цивилизации. В их числе были пшеница, ячмень, горох, фасоль, виноград — растения, хорошо знакомые и нам с вами, поскольку, помимо Северной Африки, они проникли в климатически близкие регионы Европы, оттуда — в Америку и Австралию и теперь входят в перечень главных аграрных культур умеренного и субтропического пояса Земли.

Двигаясь от северного побережья Африки на юг, пересекая Сахару и сразу за ее южной границей, в Сахеле, вновь попадая в зону дождей, обращаешь внимание на иной режим осадков: дожди в Сахеле идут не зимой, а летом. Даже если бы ближневосточные культуры, адаптированные к зимним дождям, каким-то образом смогли в прошлом достигнуть этих мест, изменение круглогодичного распределения осадков сделало бы их выращивание практически невозможным. Поэтому к югу от Сахары мы обнаруживаем две обособленных группы культур, дикие предки которых встречаются только здесь и которые адаптированы к летним дождям и меньшему сезонному разбросу продолжительности светового дня. Одна группа состоит из растений, предки которых распространены по всей протяженности Сахеля с запада на восток и которые, судя по всему, здесь же и были окультурены. В первую очередь это сорго и африканское просо — основные хлебные злаки на большей части территории субсахарской Африки. Сорго оказалось таким ценным растением, что теперь его выращивают в областях с жарким сухим климатом по всему миру, в том числе в Соединенных Штатах.

Другая группа состоит из растений, чьи дикие предки встречаются в Эфиопии, в горных областях которой они, скорее всего, и были окультурены. Большинство из них по-прежнему выращивается только в Эфиопии и незнакомо американцам — это наркотическое растение кат, растение из семейства банановых энсета, масличный нуг, просоподобное растение элевзина, из которого варят национальное эфиопское пиво, и мелкосеменной злак тэфф, из которого эфиопы делают хлеб. Однако в первую очередь, разумеется, всем читателям — поклонникам кофе нужно поблагодарить эфиопских земледельцев за окультуривание кофейного дерева. Это растение оставалось эфиопским эндемиком, пока к кофе не пристрастились обитатели Аравии, а за ними все остальные. В наши дни на экспорте кофе зиждется экономика многих стран мира, в том числе таких далеких, как Бразилия и Папуа — Новая Гвинея.

Предпоследняя группа африканских культур была выведена из диких растений, произрастающих во влажном климате Западной Африки. Некоторые из них, например африканский рис, так и не вышли за пределы своего ареала; другие, например африканский ямс, распространились по остальной субсахарской Африке; два — масличная пальма и кола — даже перекочевали на другие континенты. Орехи колы, которые содержат кофеин, аборигены Западной Африки жевали как наркотик задолго до того, как компания «Кока-Кола» пристрастила сначала американцев, а потом и весь мир к напитку, в составе которого изначально присутствовал их экстракт.

Последняя группа африканских культур, которая тоже адаптирована к влажному климату, составляет главный сюрприз карты, приведенной на рисунке 19.3. Бананы, азиатский ямс и таро к XV в. были уже широко распространены в субсахарской Африке, а на восточноафриканском побережье также выращивали азиатский рис. Между тем эти культуры происходят из тропической Юго-Восточной Азии. Их присутствие на Африканском континенте заставило бы нас удивиться, если бы присутствие индонезийцев на Мадагаскаре уже не рассказало нам о доисторических связях Африки и Азии. Но что именно произошло, мы не знаем, — может быть дело обстояло так, что австронезийцы, приплывшие с Борнео, высадились на побережье Восточной Африки, познакомили благодарных африканских земледельцев со своими культурными растениями, прихватили с собой африканских рыболовов и отбыли на рассвете в сторону Мадагаскара, не оставив больше никаких следов австронезийской культуры на континенте.

Остающаяся загадка связана с тем, что все традиционные культурные растения Африки происходят из областей — Сахеля, Эфиопии и Западной Африки, — которые расположены севернее экватора. К югу от экватора ни одно растение окультурено не было. Зная об этом, мы уже можем предположить, почему носители нигеро-конголезских языков, чья историческая родина находится к северу от экватора, сумели потеснить пигмеев в экваториальной зоне континента и койсанов в субэкваториальной. То, что у койсанов и пигмеев не возникло собственного земледелия, объяснялось не их неспособностью к производительному образу жизни, а тем случайным обстоятельством, что большинство диких растений Южной Африки были непригодны для доместикации. Впоследствии ни бантуским, ни белым земледельцам, за плечами которых были тысячелетия аграрного опыта, тоже не удалось превратить аборигенные дикие растения Южной Африки в пищевые культуры.