Уорхол - Мишель Нюридсани
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Blue Movie был не только фильмом, «в котором актеры по-настоящему делают то, что в других фильмах “играют”, как написал один кинокритик из New York Times, это фильм, где Вива и Луи Уолдон барахтаются на кровати, «чтобы довести до конца сексуальный акт, сопровождавшийся нескончаемой болтовней». Blue Movie – фильм апатичный, по-своему нежный, развивающийся сам по себе. В эпизоде, когда пара нежится на солнце, Вива с завидным красноречием и даже торжественностью рассуждает о Макартуре[586] и о вторжении Линдона Джонсона[587] во Вьетнам.
Вдруг в одном из интервью Уорхол заявил оцепеневшему журналисту, что Blue Movie – это фильм о войне во Вьетнаме. После этого множество репортеров ломали головы над тем, что же он хотел этим сказать… Другие захлебывались негодованием и не находили слов для возмущения. Чувство юмора – не слишком распространенная добродетель в нашем мире.
Тем временем в свет вышел Lonesome Cowboy. Уничтоженный официальной критикой, он прошел по всем США, получив некоторое количество благожелательных отзывов. На фестивале в Сан-Франциско он произвел скандал. В Атланте полиция конфисковала присланную копию фильма, предварительно сфотографировав и переписав фамилии зрителей, пришедших на киносеанс.
Фильм был снят в один октябрьский вечер 1968 года, в квартире Дэвида Бурдона камерой из фиксированного положения, которая поочередно показывала то дальний план, то кровать. Причем во время съемки Уорхол по своему обыкновению часто отходил от работавшей камеры, чтобы заняться какими-то другими делами. Blue Movie был показан публике в июле 1969 года в зале Andy Warhol Garrick Theatre, через неделю копия фильма была изъята, а киномеханик и кассир арестованы за хранение порнографии…
Возможно, дьявол
В то время беспредельной сексуальной свободы, когда в бродвейских постановках актеры выходили на сцену голыми (в мюзиклах «Волосы», «О, Калькутта!»), тем более странным кажется мнение, что только Уорхол создавал произведения, к которым требовалось применять карательные меры. Его считали дьяволом… но он продолжал, благо дорога была свободной, несмотря на все более раздраженные обвинения со стороны актеров, как обычно недовольных оплатой своего труда. Уорхол выплачивал деньги неохотно и помалу, «по чайной ложке».
«Энди был отпетым негодяем, жадным. Он оставил на бобах Джеки Куртис[588]. Он никогда никому не платил, – возмущалась Марго Ховард[589]. – За Women in Revolt[590] Джеки Куртис получила 163 доллара. Во всяком случае, не больше. Везде были наркотики, какие душе угодно, выпивка и мальчики. Уорхол заманивал на “Фабрику” парней в возрасте от семнадцати до двадцати двух для одной цели: для поцелуев и секса. Они были молоды, безрассудны, и им кружила голову близость к самому Энди Уорхолу. Но Энди Уорхол, если трезво взглянуть на вещи, бессовестный ублюдок, а если копнуть поглубже, то еще и шарлатан».
Снятый в 1971 году и показанный в феврале 1972-го в кинотеатре «Малибу» в Нью-Йорке, на 59-й улице, фильм Women in Revolt познакомил зрителей с тремя самыми заметными на «Фабрике» трансвеститами: Холли Вудлон[591], Кэнди Дарлинг[592], Джеки Куртис. Некоторые увидели в них гротескные и неуклюжие копии Хеди Ламарр, Ким Новак[593] и Джоан Кроуфорд.
Women in Revolt – фильм двусмысленный, получивший репутацию «реакционного», потому что в нем звучала насмешка в адрес Движения за освобождение женщин, что совершенно неожиданно сыграло в пользу Валери Соланас во время судебного разбирательства по факту ее покушения на жизнь Уорхола. При этом он был любопытным с точки зрения использования в очередной раз трансвеститов – «ходячего архива идеальной кинозвездной женственности». Когда Уорхол обращался к мужчинам с просьбами выступить в роли женщин, это могло сойти за провокацию, нацеленную на защитников феминизма. О чем же идет речь в действительности?
В книге «Моя философия от А до Б» он высказался предельно ясно: «Трудно внешне выглядеть полной противоположностью тому, кем тебя создала природа, да еще быть подделкой женщины, подражая женщине выдуманной». «Выдуманная женщина» – вот ключевая фраза. Уорхол не показывал трансвеститов, пытавшихся подражать либо какой-то определенной женщине, либо женщине вообще. Нет, он показывал на экране тех, кто абсолютно вживался в образ, в образ звезды, совершенной женственности, созданный возможностями кино, фантазией, театральностью, вымышленным миром.
«Я без конца задаю себе один и тот же вопрос, – признавался Уорхол, – на самом ли деле фильм важнее, чем звезда?»
Не могу сказать с полной уверенностью, но звезды, имевшие, в некотором роде, скандальную репутацию, такие как Мэй Уэст или Мэрилин Монро, всегда в его окружении были в центре внимания. Например, в фильме Women in Revolt женственность настолько гипертрофированна, что утратила свою реальность и стала восприниматься как пародия на женщину, на влечение и эротизм, на кинозвезду и в том числе на кино.
«Все мои фильмы искусственны, впрочем, искусственно все в большей или меньшей степени. Я уже не понимаю, где заканчивается искусственность и где начинается реальность», – говорил Уорхол.
Вот, например, Джеки Куртис – школьная учительница начальных классов, девственница, активистка Движения освобождения женщин в Байонне из Нью-Джерси, через газетные объявления находит любовника – бывшего «Мистера Америка». Кэнди Дарлинг – молодая светская бездельница, мечтавшая стать кинозвездой, оборвала кровосмесительную связь с братом. Холли Вудлон – топ-модель, ушедшая в депрессию от того, что к ней относятся как к доступной женщине, становится лесбиянкой и все глубже погружается в пьянство и становится нищей бродяжкой.
Этот фильм – пародия на вызывающее поведение феминисток, их прямолинейность, грубость и чудачества, граничившие с глупостью.
Что касается обвинения в причастности к антидвижению по освобождению женщин, Фред Хьюз лучше Уорхола понимал его опасность и поспешил заявить им, что он и Энди целиком и полностью за равноправие в заработной плате и медицинских услугах по абортам… «А еще в пользовании мужчинами и женщинами губной помадой», – добавлял Уорхол…
Однако отношение Уорхола к женщинам изменилось. До покушения Валери Соланас любая возможность сексуальных отношений с ними пугала его. Он терпеть не мог, когда женщины прикасались к нему, но все относились к этой особенности как к чудачеству или капризу, подшучивали как над безобидной манией. После же покушения эти страхи переросли в настоящий ужас. Даже с Вивой он
