100 великих загадок XX века - Николай Непомнящий

Но, как утверждает официальная версия, заговорщикам повезло. Исламбули разрешили участвовать в параде по случаю победы в войне Судного дня. 5 октября ему удалось провести соратников в расположение части, а затем, несмотря на строжайший запрет, отправить в увольнение троих своих солдат, заменив их на заговорщиков. Более того, он сумел спрятать в грузовике снаряженные патронами магазины к автоматам, хотя во всех подразделениях, участвовавших в параде, проводились строжайшие проверки на наличие боеприпасов.

Утром 6 октября, собираясь на парад, Садат, уверенный в своей полной безопасности, не стал надевать бронежилет под мундир. Однако его жена Джихан отказалась присутствовать на параде. Долгое время после начала торжеств казалось, что ничего не произойдет. Но в самом конце парада перед трибуной, от которой только что была снята охрана, неожиданно остановился грузовик, тянущий пушку, из которого выскочило несколько человек в форме. Стреляя на ходу, они бросились к трибуне и через несколько мгновений буквально изрешетили Садата из автоматов. При этом один из нападавших крикнул стоящему рядом вице-президенту Хосни Мубараку: «Отойди, ты нам не нужен!» Смертельно раненного Садата по указанию жены отвезли не в госпиталь, а в его резиденцию, где он около часа оставался без медицинской помощи. А когда врачи наконец прибыли, им оставалось только констатировать смерть.

Разумеется, все заговорщики, в том числе и Фаррага, были схвачены, осуждены и казнены. Их объявили религиозными фанатиками, которые добывали деньги для осуществления своего замысла путем грабежа принадлежавших христианам ювелирных лавок. Однако официальная версия никого не ввела в заблуждение.

Безусловно, что за спиной заговорщиков стояли высокопоставленные руководители военной разведки Египта. Иначе трудно объяснить то, что основные участники заговора не были арестованы накануне, а также невероятное «везение» Исламбули перед парадом. Но военные только прикрывали заговорщиков, действуя по указанию представителей египетской элиты. В противном случае нападавшие могли уничтожить всех находившихся на трибуне высших руководителей страны, включая Хосни Мубарака, а этого не случилось. Кроме того, охрана Садата, покинувшая свой пост перед трибуной за мгновение до нападения, не подчинялась военным.

Нити заговора тянутся и за границу. Смерти Садата могли желать и лидеры арабских стран, и администрация США, и руководство СССР. Так, после того как Садат подписал мирный договор с Израилем и получил за это Нобелевскую премию мира, часть арабских лидеров вполне могла пойти на его устранение, чтобы избежать дальнейшего раскола в своих рядах. Что касается американцев, то они были крайне недовольны внутренней политикой Садата в отношении исламских фундаменталистов. Его шарахание от заигрывания с ними до репрессий вызывали у Вашингтона серьезную озабоченность, особенно если учесть страх американцев перед новой исламской революцией, подобной той, что произошла в Иране в 1979 году. В пользу данной версии говорит поведение жены Садата, которая приказала пилотам вертолета доставить Садата не в госпиталь, а в его резиденцию, где некоторое время говорила с Вашингтоном.

Что касается Москвы, то о ее заинтересованности в смерти Садата особо говорить не надо. Недаром по поводу убийства Садата здесь было заявлено следующее: «Патриотические силы организовались и покончили с ним. С тех пор наши отношения улучшились, стали крепче». А для ликвидации Садата у советских спецслужб имелись вполне реальные возможности. Многие египетские офицеры, в том числе и из военной разведки, обучались в СССР. И как многие другие иностранцы, они занимались незаконными валютными операциями — ввозили в страну золото и валюту, что каралось по советским законам вплоть до смертной казни. В таких условиях поймать за руку и завербовать египетского офицера, пусть даже высокопоставленного, не представляло большого труда.

Таковы основные версии случившегося. Все они имеют право на существование, причем последней придерживаются очень многие на Ближнем Востоке. Однако, скорее всего, истинные причины убийства Садата так и останутся неизвестными.

ТРАГЕДИЯ В НЕБЕ НАД САХАЛИНОМ

(Материал Н. Седова)

Двадцать лет назад Советский Союз публично был объявлен президентом США «империей зла». Произошло это после того, как в ночь с 31 августа на 1 сентября 1983 года над островом Сахалин истребитель, который пилотировал летчик Геннадий Осипович, сбил южнокорейский авиалайнер «Боинг-747» компании КАЛ, совершавший рейс Нью-Йорк—Сеул. На борту самолета находились 269 пассажиров и членов экипажа. Все они погибли. В горячке тех дней никто особо и не искал ответа на вопрос: как могло случиться, что оснащенный самыми современными навигационными приборами «Боинг» умудрился отклониться на 180 километров от курса? Почему экипаж сообщил о прохождении первой контрольной точки, находившейся над Тихим океаном, в тот момент, когда на самом деле под крылом была уже база советских атомных подлодок на Камчатке? Почему южнокорейских пилотов не предупредили о вторжении в советское воздушное пространство следившие за полетом диспетчеры?

Лишь в 1993 году, после длительного расследования, Международная организация гражданской авиации (ИКАО) пришла к выводу, что «Боинг-747» попал в воздушное пространство СССР по ошибке и был сбит советскими силами ПВО потому, что его приняли за разведывательный самолет. А еще через несколько лет за рубежом вышла книга отставного офицера японской разведки Иосиро Танаки «Правда о полете КАЛ-007». Автор пришел к выводу, что американские спецслужбы сознательно направили пассажирский самолет в воздушное пространство Советского Союза. Цель — вызвать переполох в модернизированной и значительно усиленной за год до трагедии системе ПВО советского Дальнего Востока и заставить включить «молчащие» в мирное время радиолокационные станции.

Летчик Осипович, конечно, никогда не имел доступа к тайнам, в которые был посвящен японский разведчик Танака. Но и спустя десятилетия после трагического утра, разделившего его жизнь на «до» и «после», он уверен, что сбил самолет-разведчик.

В книгах, брошюрах, статьях, киноочерках и документальных фильмах «тот» его полет промерян буквально по сантиметрам и секундам. Взлетел, преследовал, обнаружил, получил задачу, пустил ракету… Когда остановил самолет и открыл фонарь кабины, увидел не привычное лицо своего технаря, а инженера полка Сашу Бегеку:

— Молодец, Гена, что ракеты назад не привез, — загадочно сказал тот.

На летное поле высыпали все, кто был в тот день на аэродроме. Он шел сквозь строй, отшучиваясь от брошенных фраз типа: «С тебя причитается». Но героем себя не чувствовал.

На перехват «Боинга», как он узнал позже, поднимали в воздух еще восемь истребителей. Из Анкориджа, как потом объяснили Осиповичу, одновременно с «Боингом» вылетел и внешне похожий на него американский самолет-разведчик. Шли рядом, параллельными курсами. Это создавало для советских станций ПВО иллюзию, что летит одна гражданская машина, о чем свидетельствовала отметка на экранах локаторов. Оператор, который заметил раздвоение целей, получил потом орден.

Трое суток после приземления Осипович был как в вакууме. Начальство не беспокоило, больше того, избегало встреч с ним, хотя он точно знал, что в часть приехала какая-то специальная комиссия.

Правда, сослуживцы в одиночестве не оставляли. Что ни вечер — гости, благо спирта хватало. Его в одном только «МиГе» на технические нужды содержалось литров 300. Не зря этот самолет называли «летающим рестораном» и авиаторы охотно занимали у крылатого друга литр-другой «огненной воды», тем более что тут особый случай: «Делай, Генка, дырку для ордена в кителе!». А через три дня Осипович был уже в штабе в Хабаровске:

— Мы там магнитофонную ленту самописца подделывали. Все, что я говорил в том полете, осталось на этой пленке, даже мат, когда мне дали приказ на поражение, а я не могу стрелять — слишком близко. Пришлось отойти от цели, сделав «змейку», и только тогда, километров с пяти, сделать пуски. Так вот, на настоящей пленке была моя фраза: «Вижу проблески мигалок». Сделали: «Мигалки не горят».

Когда Осипович вернулся из Хабаровска, то застал жену Людмилу и старшую дочь Оленьку в слезах: им, опасаясь за безопасность семьи, дали 12 часов на сборы. Весь мир был возмущен варварством Советов, для которых ничего не стоило расстрелять гражданский самолет с пассажирами, большинство из которых были корейцами. А на Сахалине тогда жило много корейцев… Словом, раздали вещи близким друзьям, машину продали за бесценок, и — в путь на специально выделенном Ил-76. Через 12 часов были на новом месте.

«Спрятали» Осиповичей в Майкопе, где Геннадий начинал службу и нашел свою суженую. Кстати жена его тоже человек военный — связистка. Тот самый «персональный» самолет, доставивший их на материк, и квартира, полученная вне очереди, — вот и все привилегии, полученные летчиком. Даже орден нашел его года через полтора после «того» полета. В наградных документах значилось: «за успехи в боевой и политической подготовке».