Невеста - Карина Демина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Потерпи.
Терплю.
И он останавливается у массивного старого дуба.
— Забраться сможешь?
— Высоко?
— Как можно выше.
— Оден…
Он подсаживает меня и повторяет:
— Как можно выше. И сделай так, чтобы тебя не было видно.
— А ты?
— Я скоро вернусь.
Не верю.
— Эйо, стая. Чужая. Ее не должно быть. Здесь наша земля, понимаешь? И наши люди.
— Но…
— Я доберусь до поместья. И назад. Все будет хорошо. Пожалуйста, не спорь.
И все же Оден дождался, пока я заберусь на самый верх, туда, где в расколотой молнией вершине осталось орлиное гнездо. Старое, давным-давно брошенное, но для меня сойдет.
Он уходит.
А я жду.
Снова жду… и почти не верю, что Оден вернется. Лежу, впившись пальцами в твердую кору, и тяжелые дубовые листья шелестят без ветра, уговаривая потерпеть.
Терплю.
Пытаюсь верить, но веры у меня почти не осталось. И только безотчетный страх удерживает меня на дереве. В какой-то миг выглядывает луна, и света ее достаточно, чтобы я увидела тени псов, скользящие по-над землей. Белые, словно вылепленные из тумана фигуры движутся бесшумно.
А я перестаю дышать.
Закрываю глаза. Притворяюсь, что меня нет… и сама в это верю.
Оден возвращается на рассвете и не один. Дюжина всадников берет старое дерево в кольцо. Оден же, перебросив поводья, лезет на дерево. Он карабкается быстро, не обращая внимания, что сучья угрожающе прогибаются под его весом.
— Эйо…
— Я здесь, — голос сиплый, и губы пересохли.
И пальцы от коры оторвать не могу, точно вросли.
— Ты в порядке?
Ему не добраться до моего убежища… и не только ему. Псы тяжелее… и редко смотрят вверх.
— Да.
— Сможешь спуститься?
Наверное. Я попробую.
— Осторожно, моя радость… не спеши.
Пытаюсь. Но мне так хочется поскорее оказаться внизу, что я почти поскальзываюсь, почти срываюсь… и очутившись в руках Одена просто-напросто цепляюсь за него.
— Сейчас домой вернемся. И все будет хорошо.
Врет ведь.
Он насквозь пропах дымом. А на куртке и рубашке бурые пятна проступили, которые ни с чем не спутаешь. Кровь?
— Я цел, — Оден усаживает меня на коня и сам запрыгивает в седло. Так лучше. В его руках со мной ничего не случится. — Эйо… я не мог прийти раньше. На поле кое-что случилось…
Оттуда кровь.
И стая, которую я видела, вовсе не примерещилась.
— Мне нужно было добраться до поместья. Предупредить. И попытаться перехватить этих… — он проглатывает ругательство. И только рука, лежащая на моем животе, сжимается в кулак. — Но могло получиться так, что они перехватили бы меня.
Исход схватки был бы предрешен.
— Я не имел права рисковать тобой.
Вот только без него мне все равно не жить. И Оден это знает.
— Да и в одиночку больше шансов уйти.
— Я понимаю.
— Спасибо.
В дом он меня на руках вносит. И горячая ванна уже готова. А Оден уходит, я так и не успеваю спросить, что же случилось там, на поле. А потом, сквозь запертые двери, я слышу, как Виттар орет на брата. Подслушивать я не собираюсь, но они оба не дают себе труда сдерживать эмоции.
— …чем ты только думал? Сказано было — не выходить!
В этом голосе отчетливо слышны рокочущие ноты.
И я отступаю от двери.
— На приключения потянуло?
— А тебе сложно было объяснить, что происходит? Проще использовать меня втемную? — Оден зол, но спокоен. Я не представляю, во что ему это спокойствие обходится.
И затыкаю уши.
Голоса стихают, но в тишине мне страшно… и я забираюсь в кровать Одена, прячусь под подушку, но продолжаю ловить обрывки фраз.
— …понадежней запереть меня попробуй.
— Запру. Понадобится, и на цепь посажу.
Виттар замолкает, видимо, понимая, что именно сказал. А Оден не спешит с ответом.
Но вот громко хлопает дверь, и это — точка в их разговоре.
Оден появляется и молча ложится рядом, он сгребает меня в охапку и просто держит. Я слышу, как быстро, безумно колотится его сердце. И рука, которая коснулась шеи в попытке нащупать след ошейника, выдает мысли.
— Это просто слова, — я перехватываю руку.
— Слышала?
— По-моему, все слышали.
— Ну да… наверное. Она была права. Я не умею жить, подчиняясь. И он тоже прав.
— В чем?
— Мне не следовало уходить. Я думал, что на землях рода не может произойти плохого.
И ошибся. Он сам мне когда-то говорил, что ошибаются все. И я повторяю его же слова, только Оден не слышит.
— Я не имел права рисковать тобой.
Сердце успокаивается.
— Оден, те люди из деревни…
— Их больше нет.
— Я видела… стаю. Они вернутся, да? За мной?
Я ведь знаю ответ, и Оден лгать не станет. Он отстраняется и смотрит в глаза, а потом касается губами лба и говорит:
— За нами.
Глава 36
Выбор
Стая пришла с запада. Их след взяли от реки, но там же потеряли: вода размывала берега, стирая и запахи, и отпечатки лап. Пройти удалось пять миль, а после река распалась на десятки рукавов, которые переплетались друг с другом. Зелеными лентами в водяных косах прорастала осока, да поблескивали синевой озерца.
Затем ручьи исчезли вовсе, и перед Виттаром открылась серо-желтая гладь болота.
Тот, кто привел стаю, хорошо изучил местность.
И мысль об этом вызывала такие приступы ярости, что Виттар с трудом сдерживал желание броситься по размытому следу, а когда тот вовсе исчезнет, то и дальше, по тропе ли, просто ли наугад.
Вызвать.
И убить.
Виттар заставил себя отойти от кромки болота, очерченной узкой полосой осинника. Сменив облик, он подошел к лошади, оделся и знаком велел людям возвращаться.
Слишком много времени прошло. И стая, налакавшись крови, отползла. Искать их будут, но Виттар сомневался, что найдут. И чем дольше он думал, тем отчетливей понимал, куда будет направлен следующий удар.
Поле уже расчистили.
Раненых, к счастью, было больше, чем убитых. О них позаботятся, как и о тех, кому врачебная помощь уже не нужна. Глядя на черные пятна кострищ, вытоптанную землю, осколки бочек, перевернутый фургон — наверняка, кто-то пытался спрятаться под ним, — Виттар пытался справиться с собой.
Он закрыл глаза и втянул воздух.
Запахи…
Охраны, что, повинуясь знаку, держалась поодаль.
И травы, которая начала подсыхать на солнце. Крови, пропитавшей землю. Самой земли. Дерева. Угля. Перебродившего яблочного сока. И чужаков… эти запахи Виттар разбирал осторожно, выискивая тот самый, знакомый по парку…
Еще немного и…
