Предназначение - Людмила Горобенко

Но Анади не успела поблагодарить фею. Из-за кустов вышла сморщенная старуха в черном одеянии.

— Так-так, празднуете, значит, а про меня, как всегда, забыли! — прокаркала фея Зла и Ненависти хриплым голосом. — Ну что ж, я тоже дам тебе подарок, Анади! — она вытянула руку и указала корявым пальцем на розу, — отныне этот цветок будет символизировать скорбь и забвение!

— Память и счастье! — воскликнула фея Добра.

— Сладострастие и страстность, чувственность и совращение, — прошамкала беззубым ртом старуха.

— Неизменную любовь и целомудрие! — вскричала добрая фея.

— Белая роза отныне будет выражением краткости жизни и счастья! — прошелестела негромко злая фея.

— А также символом его возрождения и вечной жизни! — не отступала добрая.

— Она есть тайна и молчание!

— Вечная мудрость и одухотворенность!

— Да будет так! — засмеялась старуха и исчезла.

— Ой! — вскрикнула Анади: гладкий стебель розы покрылся острыми шипами, и она больно укололась. На пальцах показались капельки крови, и роза тот час стала красной.

— Не бойся, дорогая, все будет хорошо, — проговорила Верховная фея, — я не допущу, чтобы с тобой случилось несчастье! Завтра приколи розу к своему платью, и она убережет тебя от неверного шага. Если сердце твоего избранника чисто и верно, ты почувствуешь, как она станет горячей от любви, вспыхнувшей его душе, — Фея коснулась розы, и ее лепестки вновь стали белоснежными.

Утром следующего дня в комнату Анади пришли мать с отцом. Они принесли подарки для дочери, и Тэнивад, обняв дочь, сказал:

— В замок прибыло больше тридцати принцев и высокородных рыцарей, Анади. Ты должна сделать свой выбор, дочка. Но я не неволю тебя, ты можешь не спешить — пусть твое сердце само скажет, кто ему мил. У нас еще есть время до твоего восемнадцатилетия. Сейчас может состояться только помолвка.

Анади облегченно вздохнула. Она с тревогой и замиранием сердца ждала этого утра, все ее естество подсказывало, что время еще не настало.

На турнир в честь дня рождения принцессы собрались зрители со всех концов необъятной страны Тэнивада. Анади сидела в своей ложе, находившейся немного ниже царской, в окружении придворных дам. Трибуны были заполнены до отказа. Непрерывный гул многотысячной толпы заглушал все звуки. Но вот раздался барабанный бой, взревели трубы и на поле вышел герольд в сопровождении сквайров рыцарей. Каждый из них нес флаг с гербом своего господина.

— Так вот с каких времен идет традиция устраивать турниры! — воскликнул, не удержавшись, Тьери. — А я-то считал, что их родиной была Франция! — тут он заметил укоризненный взгляд Эмили, — читаю, читаю, любовь моя.

— Многое вернулось из давно прошедших времен, — произнес Арс, — ведь должно же хоть что-то быть неизменным, объединяющим человечество. Чувства, привычки, древние знания. Подсознательная память людей выкапывает из своих глубин старые знания и преподносит их как нечто новое.

— В Воздушном мире турниры проводятся и по сей день, — добавил я.

— Затем на арену выехали сами рыцари. Каждый из них сверкал золотом богатых доспехов, их кони были украшены не хуже хозяев. Но все сразу же обратили внимание на всадника, ехавшего во главе строя. Всадник был одет во все черное. Его длинные волнистые волосы были также черны, и поэтому белое, без единой кровинки, лицо особенно ярко выделялось в их обрамлении. Его огромный конь был черным, как ночь. Из ноздрей коня вылетал дым, волнистая грива и длинный хвост почти касались земли, переливаясь шелковистым блеском. Из-под копыт вылетали искры, — продолжил читать Тьери.

Сквайры, одетые в цвета своих господ, выстроились перед королевскими ложами. Герольд провозгласил имена участников, сопровождая каждое из них небольшим рассказом, откуда прибыл рыцарь, какова его родословная и заслуги. Черного рыцаря звали Эребом, он был наследником владыки Подземного мира.

Рыцарь слегка склонил голову перед Тэнивадом и дерзко взглянул на принцессу. Сердце Анади сжала ледяная рука страха, как только она увидела его глаза. В них холодным блеском сияла властная уверенность в победе и в то, что Анади отныне и навеки принадлежит ему!

Три недели продолжалось празднование. Состязания в силе и ловкости сменялись шумными застольями, затем вновь сходились на ристалище страстные искатели руки и несметного приданного принцессы. Но Анади оставалась равнодушной к горячим речам героев, к их подвигам и красоте. Ничто не трогало сердца гордой красавицы. Роза, приколотая к ее платью, была холодна.

Черный рыцарь уверенно шел к победе. Никто не мог состязаться с ним в ловкости и силе, умении слагать стихи, петь серенады и танцевать. Но Анади старалась держаться от него подальше, чувствуя исходившую от него угрозу.

Когда турнир подошел к концу, настало время Анади объявить свое решение. Но она отказала всем, попросив у них прощения.

Тогда женихи потребовали у Тэнивада проявить твердость и самому решить участь дочери. Но отец столь горячо любил свою единственную дочь, что не мог принуждать ее. В последний день пира он объявил, что только тот из молодых людей, кто тронет ее сердце в течение трех дней, станет его зятем. Каждому из них будет дана возможность поговорить с принцессой наедине и пробудить в ней ответное чувство.

— Принцесса, — воскликнул Эреб, первым, по праву победителя турнира, войдя в ее покои, — позвольте моей душе наслаждаться вашим присутствием, а глазам вашей красотой! Когда я впервые увидел вас, то понял, что никогда прежде мне не доводилось видеть столь совершенной и пленительно очаровательной девы!

— Спасибо, мой рыцарь. Вы, как всегда, непревзойденный певец женской красоты. Но боюсь, вы относитесь ко мне слишком необъективно.

— Ваш голос, Анади, подобен нежной мелодии, которая услаждает мой слух, и мне больно слышать из ваших уст отказ. Разве жар моей любви неспособен растопить лед в вашем сердце?

— Любезный принц, мое сердце не ледяное, просто оно слишком молодо, чтобы ответить на ваш пламенный призыв. Возможно, через некоторое время оно поймет, кто ему мил. Давайте подождем, милейший Эреб, время не торопит нас.

Эреб подошел к Анади и, взяв ее за руку, притянул к себе.

— Вы забываетесь, принц!

— Анади, вы мне очень нравитесь, — прошептал Эреб, глядя в ее огромные синие глаза своим черным пугающим взглядом, — но я буду с вами откровенен: мир, в котором я живу, неподвластен мне. Мой отец бессмертен, и мне нужен свой мир, в котором я мог бы править нераздельно! Я хочу завладеть вашим Наземным царством, и вы поможете мне! Я стану вашим супругом, хотите вы того или нет! Если вы откажетесь, я уничтожу весь этот ваш светлый рай, я залью его кровью! И это будет ваша вина, милая принцесса. — Он прижал девушку к себе и впился в ее губы грубым поцелуем.