Генрих V - Кристофер Оллманд

Последствия таких действий не ограничивались графством, в котором происходили преступления. В 1416 году, когда Уильям Уолвейн совершил убийство в Херефордшире, он сделал это с помощью банды людей, некоторые из членов которой были выходцами из близлежащих Вустершира и Глостершира. Когда Джона Абрахалла обвинили в убийстве в 1419 году, он и еще один из самых неблаговидных членов херефордширского общества, угрожали одному из главных свидетелей против него и помогли Джону, лорду Толботу (который владел землями в Херефордшире), в ссоре Толбота в его родном Шропшире с графом Арунделом[1014]. Преступность (и это была одна из главных проблем, с которыми сталкивались те, чьей задачей было выследить злодеев) не знала территориальных границ. Эффективность закона, однако, была ограничена.

Именно из соседних графств Шропшир и Стаффордшир поступали свидетельства о самом высоком уровне насилия. В парламентских списках за 1410 г. записаны петиции о беспорядках, которые недавно произошли в Стаффордшире[1015]. Они подкреплены юридическими доказательствами, в которых зафиксировано множество преступлений, таких как кражи, убийство животных, вытаптывание и уничтожение лугов, посевов злаков, кустарника и деревьев, а также охота на дичь в лесах. Однако дальнейшие юридические свидетельства по Шропширу, представленные в суды весной 1414 года, говорили о гораздо более серьезных преступлениях: крупные хищения; растущее количество убийств и нападений; нападения на путников и торговцев на дорогах; вымогательство (часто лицами, занимающими официальные должности), а также случаи покровительства преступникам, о которых было известно, что они совершили преступление.

Болезнь была заразной. Связи между Шропширом и Стаффордширом, с одной стороны, и Чеширом — с другой, всегда были тесными. Со времен правления Генриха IV и его сына люди выезжали из Чешира, чтобы совершать преступления в соседних графствах. Хотя обвинение, выдвинутое против Уильяма Ньюхоу, пастора Тиллестона в Чешире и архидиакона Честера, в том, что он участвовал в краже, совершенной ночью в Личфилде, и что он украл книгу стоимостью 30 фунтов стерлингов из библиотеки Личфилдского собора, может показаться причудой библиомана (в итоге он был оправдан), люди из Чешира были печально известны своими вылазками в соседние графства[1016]. Дербишир граничил с Чеширом (как и со Стаффордширом). Именно в парламенте 1420 года было сделано сообщение о том, что шериф Дербишира объявил в розыск Джона Ли из Ботеса, который в сопровождении большой группы вооруженных людей напал на людей в Дербишире, а затем скрылся в относительной безопасности Чешира, защищенный статусом палатината[1017]. Все это могло происходить. Все это происходило в Чешире, несмотря на то, что в своем первом парламенте в 1399 году Генрих IV согласился с петицией о том, что люди из Чешира, совершившие преступления в других графствах, кроме своего собственного, должны быть наказаны там[1018]. Привилегии, которыми пользовались палатинаты, не были популярны за их пределами.

Джон Ли из Ботеса был шерифом Чешира в 1414 году. В результате он должен был кое-что знать о законе и его применении, а также о том, что он мог и чего не мог делать. Более того, он принадлежал к той социальной группе, джентри, людям с местным положением и влиянием, от которых зависела большая часть управления графством, и многие из которых хотели улучшить свое состояние и состояние своих семей в обществе, в котором они жили. В некоторых английских графствах не было ни одной ведущей или доминирующей семьи. Одним из таких графств был Чешир, другим — соседний Стаффордшир. В Чешире при Генрихе V лордом был король, представленный безличной формой управления, которая не оказывала никакой помощи или покровительства членам амбициозной семьи. Стаффордшир был графством, в котором доминировало герцогство Ланкастерское[1019]; это была область, в которой законные амбиции, связанные с союзом с сильными мира сего, могли быть удовлетворены только путем присоединения к местному "истеблишменту", либо путем противостояния ему. В Дербишире также существовала не менее схожая ситуация. Такие примеры позволяют предположить, что отсутствие "великого лорда", который бы следил за порядком и обеспечивал их "лордством" (покровительством, возможностью улучшить положение за счет занятия местной должности, деньгами — все это было задействовано), побуждало людей брать закон в свои руки, если это было необходимо для обеспечения собственного продвижения в том, что, по сути, было политическим и социальным вакуумом на местном уровне, ожидавшим заполнения.

Там, где осуществлялась власть лорда, символом контроля над округой являлся retainer, который, часто вооруженный и, возможно, носящий отличительную ливрею, или униформу, стремился преследовать конкретные интересы своего хозяина. Такое развитие общественного строя, получившее столетие назад название "ублюдочный феодализм"[1020], было склонно поощрять беспорядки, опасность которых была хорошо известна, что привело к шквалу законодательных актов в эти годы. В первом парламенте Генриха IV был принят закон, запрещающий ношение ливреи, поскольку это не способствовал миру и порядку[1021]. В следующем году было установлено, что носить можно только ливрею короля, и то только при определенных обстоятельствах, причем принц имел особое разрешение на выдачу своей "ливреи дель Синье" (лебедя Богунов) своим приближенным[1022].

Законодательство, судя по всему, имело лишь ограниченный успех. В 1404 году спикер парламента потребовал, чтобы статуты соблюдались должным образом, в тот самый момент, когда было признано, что граф Нортумберленд нарушил их[1023]. К 1407 году говорили, что группы retainer, состоящие из 200–300 носителей ливрей, были небезызвестны, и что ссоры поддерживались с их помощью. Парламент постановил налагать штрафы в размере 5 фунтов стерлингов на дарителя и 2 фунта стерлингов на получателя каждого комплекта ливреи, а людей призывали сообщать о тех, кто действует против закона, с обещанием, что суммы штрафов будут разделены с ними[1024]. На последнем парламенте Генриха IV, в 1411 году, было выдвинуто требование о дальнейшем усилении контроля. В частности, было предложено не допускать помилования за нарушение закона, а также поощрять судей выяснять, как он соблюдается, и информировать королевский суд в Лондоне о любых известных нарушениях. Петиция была одобрена и в статуте должно было быть записано, что король считает, что его соблюдение будет способствовать достижению мира во всем королевстве[1025].

Юридические свидетельства о деятельности вооруженных групп многочисленны; они поступают не только из Средней Англии и с границ с Уэльсом и Шотландией, но и из других регионов. В Стаффордшире члены семьи Эрдсвик, особенно Роджер и Хью, были печально известны своей беззаконной деятельностью: имя Хью с определенной регулярностью появлялось в записях королевского суда,