Колонисты - Джек Кавано

«Присцилла!» — Филип бросился к дальнему концу склада. Жар, исходящий от пылающего строения, был совсем некстати для его измученного горла. Каждый вдох давался с трудом, все сильнее кружилась голова. Он понимал, что если упадет в обморок, ему никто не поможет.

— Господи! — взмолился Филип. — Я был слишком нерасторопен и потому не смог спасти отца. Прошу Тебя, дай мне силы спасти сестру!

Филип собрался с духом и двинулся вперед. Дорожка, шедшая по краю пирса, превратилась в стену огня. Другая стена огня поднималась на противоположной стороне пирса. Оставалось только войти в горящий склад и попробовать этот путь. Филип толкнул дверь — она не поддавалась: дверную коробку перекосило от взрыва. Пришлось не раз ударить ее плечом, прежде чем щель в дверном проеме стала достаточно широкой. Впереди полыхало пламя. Помедлив, молодой человек невольно оглянулся на город: сотни людей со всех сторон бежали к пирсу. Но у Филипа не было времени ждать помощи, и он вошел в горящее помещение.

Дым, разъедавший глаза и горло, заставил молодого человека пригнуться и пробираться вперед ощупью. Продвигаясь наугад, он вдруг наткнулся на что-то мягкое; из-под груды обломков торчала пухлая рука, рядом валялся пистолет. Филип разгреб обломки — и увидел Дэниэла Коула. Его лицо и руки были сильно ободраны и все окровавлены. Он не подавал никаких признаков жизни. «Жертва собственного злодейства», — подумал Филип.

Преодолев самый опасный участок пути, молодой человек был уже в середине складского помещения. Дымовая завеса здесь стала менее плотной, и Филип сразу различил в дальнем углу склада две фигуры: его сестра была привязана к столбу, на полу лежал Питер, извивавшийся, как гусеница, которая пытается выбраться из кокона. От них Филипа отделяла огромная дыра в дощатом настиле. Присцилла заметила Филипа, и ее глаза округлились. Из груди сестры доносились сдавленные стоны, а лицо и нога были в крови.

Филип огляделся. Как перебраться на другую сторону? Пролом в настиле слишком велик, чтобы просто перепрыгнуть через него. Здесь, пожалуй, помогла бы веревка, но не было ни балки, к которой можно привязать веревку — все обрушилось, — ни веревки. «Доска! Нужно перебросить через пролом доску!» — догадался Филип и начал искать доску подходящей длины. Жар становился невыносимым, от угрожающего треска перекрытий было не по себе: строение может вот-вот рухнуть. Надо спешить. Наконец ему попалась достаточно длинная и прочная доска. Хрипя и сильно кашляя, Филип поднял доску и попытался перебросить ее через пролом. Коснувшись пола, доска спружинила и соскользнула в воду под пирсом. К счастью, Филип успел вовремя отпустить доску и не последовал за ней.

— Нет! — сопротивлялся отчаянию Филип и крикнул Присцилле: — Держись! Я сейчас!

Прямо над ним затрещала охваченная пламенем потолочная балка.

Он должен найти другую доску, длиннее, чем первая. Вот она! Филип быстро подтащил доску к пролому. На сей раз, перебросив доску, он навалился на нее всем телом и не давал ей подпрыгнуть и упасть вниз. Получилось! Через пропасть в полу склада был переброшен узкий мост!

Глаза нещадно щипало от дыма. Филип попытался их протереть, но стало только хуже, они начали слезиться. А ведь один неверный шаг — и он окажется в воде под пирсом. Филип стоял перед проломом и моргал ресницами, стараясь прочистить глаза.

Теперь надо попробовать доску ногой. Выглядела она достаточно устойчивой. Филип сделал шаг вперед и сразу оказался над водой. Нельзя было смотреть вниз, нельзя. Он невольно совершил эту ошибку, и при виде ряби на воде у него закружилась голова. Изо всех сил Филип замахал руками, стараясь не потерять равновесие. Удержался, робкий шаг вперед, еще один, еще. Под тяжестью доска прогнулась, и конец ее угрожающе придвинулся к краю пролома. Хватит ли длины доски? Не провалиться бы вместе с ней в эту пропасть. Он снова сделал шаг — и доска прогнулась сильнее. Снизу тянуло прохладой, об уцелевшие сваи пирса бились волны. Он собрался, сделал следующий шаг, пошел быстрее и последний отрезок уже почти бежал. Прыжком приземлившись на самый край пролома, Филип бросился к Присцилле и первым делом вытащил кляп.

— О, Филип, Филип, слава Богу! — повторяла сестра сквозь слезы. Потом спохватилась: — Что с Питером? Он жив?

— Дай я сначала тебя развяжу. — Филип принялся распутывать узлы. Когда он снял последнюю веревку, Присцилла пошатнулась и едва не упала.

— Моя нога! — вскрикнула она. — Как больно!

— Попробуй осторожно наступить на нее. Посмотрим, можешь ли ты идти.

Нога не слушалась Присциллу. Филип осторожно усадил сестру на какой-то ящик.

— Я развяжу Питера и вернусь, — сказал он.

Питер оказался не в лучшем состоянии, чем Присцилла. От полученного удара у него сильно кружилась голова, он не держался на ногах. Филип попытался помочь ему, но не справился с весом Питера, который был крупнее его, и оба упали.

— Питер! Питер, как ты? — закричала Присцилла.

— Он не может идти, — сокрушенно вздохнул Филип.

— Как мы отсюда выберемся?

Филип посмотрел на доску. Он с трудом перебрался по ней один и, вне всяких сомнений, не сумеет перевести еще кого-то.

— Не знаю, — сказал он. — Но мы должны выбраться наружу как можно скорее. Склад вот-вот рухнет.

В ту же минуту, словно в подтверждение его слов, одна из потолочных балок с треском обрушилась вниз и, ударившись о настил, рассыпала вокруг снопы искр.

— Попробуем выйти ближе к концу пирса. Может быть, там удастся найти какую-нибудь лодку. Если нет, придется выбираться вплавь.

— Не думаю, что я смогу плыть, — с сомнением покачала головой Присцилла.

— Придется постараться! — вмешался в разговор Питер. Он приподнялся было на локте, но не смог оторвать голову от пола. — Филип, помоги Присцилле выбраться отсюда.

Филип кивнул.

— Я вернусь за тобой, — крикнул он Питеру.

— Мы не можем бросить Питера! — взмолилась Присцилла.

— Иди! — закричал Питер. — Я выберусь следом за тобой.

— Я могу выводить вас только по одному, — сказал Филип. — И чем быстрее я вытащу отсюда тебя, тем быстрее я вернусь за Питером. Идем же!

Присцилла обхватила Филипа за шею и с его помощью встала. Поддерживая сестру и пробираясь меж пылающих обломков, он двинулся по складу в сторону дальнего конца пирса.

— Простите, что приходится беспокоить вас, капитан, — сказал рулевой, — но думаю, вы сами захотите взглянуть.

Капитан Джаред Морган сидел за столом, листая судовой журнал. Он пребывал в самом скверном расположении духа, о чем было известно каждому члену экипажа. Но рулевой явился с не менее мрачным выражением лица, и Джаред решил, что у него есть основания для внезапного вторжения.