Арсенал эволюции - Андрей Морголь

— Слушай, так тебе просто неимоверно повезло! Можно сказать, выпало счастье, одно на десять миллиардов, таких лотерей даже не бывает, — усмехнулся я.

— Как бы тебе сказать… — Шаман глубоко вздохнул и продолжил, а печаль в голосе друга становилась все более заметной с каждым словом: — Знаешь, никогда не понимал этих супергероев из американских фильмов по комиксам. Подвергнувшись мутации, получив сверхспособности, они постоянно верещат журналистам, чтобы их оставили в покое, что вся новоприобретенная сила им на фиг не нужна, мол, они просто хотят быть обычными людьми. Бред! Кто бы отказался от подобной халявы? Лично я от своей удачи так просто бы не открещивался… Но! В настоящей жизни, как выясняется, халявы не существует. Понимаешь, Арсенал, у меня в башке опухоль, новообразование, а эти штуки, к сожалению, имеют свойство расти. Я регулярно, раз в год прохожу магнитный резонанс — по его данным опухоль пока сидит на месте. Но рано или поздно моя радость начнет пухнуть, вызывая дикую головную боль. Со временем эта боль станет невыносимой, начнет сводить с ума. От нее не помогают даже наркотики. Я специально ходил в онкологический центр посмотреть на людей с новообразованиями головного мозга. Арсенал, я так не хочу! Не хочу начинать и заканчивать каждый день стоном, полным адских мучений! Мое самое большое счастье в жизни может обернуться для меня самым тяжелым проклятием. Знал бы ты, как тяжело существовать в каждодневном паническом ожидании этих страданий, когда случайная головная боль воспринимается ужасным предвестником! Я не хочу, чтобы мне сверлили дырку в черепе, из которой сдавленный опухолью мозг будет выпирать наружу, облегчая страдания!

Впервые в жизни я видел отчаяние в глазах самого Шамана. Никогда раньше Сашка не показывал открыто своего страха.

При взгляде на него в моей голове что-то внезапно, без спроса щелкнуло: весь калейдоскоп эмоций и странностей в поведении друга за последнее время разом собрался в одну четкую, ужасающую картинку. Нет сомнений — у Шамана, едва он появился на Поляне, возникла мысль о возможном спасении! И теперь мой друг направлялся к Кащеру, чтобы тот попытался его вылечить! Только сейчас это стремление друга стало понятным и очевидным. Все правильно, поначалу, когда мы неожиданно встретились в казмадском плену, Саня узнал от меня про колдуна, позволяющего выжить онкологическим пациентам. Он воспринял эту информацию как надежду на исцеление, хоть и ложную. Отсюда и неожиданно веселое поведение друга, на которое я обратил внимание в Линкосе: Шаман решил, что у него появился шанс, обрадовался. По мере движения в Гладу, а после из столицы сюда, к лагерю, Сашка наоборот, загрустил, стал нервным, раздражительным. И это понятно: перенести предательство близкого человека, людей, доверившихся тебе, населения целой страны, наверное, очень тяжело. Лишь теперь стало ясно, что терзало душу Шамана всю дорогу. Нужно было срочно спасать друга от роковой ошибки.

— Саня, он не сможет помочь тебе, — вкрадчиво сказал ему я.

— Догадался все-таки, — мрачно глянув исподлобья, отозвался Шаман.

— Саня, на нас с тобой чары не действуют. Кащер бессилен, понимаешь?

— Это мой единственный шанс. Возможно, когда-нибудь они подействуют, спустя время. Может быть, организму надо просто адаптироваться к здешней атмосфере. Еще не поздно подождать. Вот если вы его убьете, тогда точно ничто и никто не сможет меня излечить!

— Шаман! — разозленный упорством друга, рыкнул я. — Радзивилл Первый всю жизнь тут прожил — так и не адаптировался. Тем более, Саня, — ты не видел, во что колдун превращает людей! Это не люди, это — пачвары! В его монстрах нет ничего человеческого!

— Я должен убедиться, — твердым голосом отрезал Шаман и поднялся на ноги.

Я вскочил вместе с ним, схватил за рукав.

— Даже не думай меня держать, — зло прошипел Сашка.

— Ты с ума сошел! — ответил я и лишь крепче сжал пальцы.

Коротким взмахом руки Шаман освободился от моей хватки, отвернулся и зашагал прочь. Я догнал его и схватил за плечо. Еще одно едва заметное Сашкино движение — и моя кисть оказалась на изломе. Хитрым приемом я освободился от захвата, попытался выкрутить предплечье Шамана. Резким рывком он выдернул руку, разорвал дистанцию. Последнее, что я видел отчетливо, — это искаженное яростью лицо Шамана.

Дальше началась стремительная, неистовая, нелепая в своей бессмысленности драка. Наша схватка абсолютно не была похожа на те тренировки, что мы проводили с ним на родине в лесу. Ни жалости, ни сострадания — все по-взрослому. Шаман даже и не думал щадить меня, бил мощно, технично, выкладываясь полностью. Но я уже ничего не чувствовал. Меня накрыл праведный гнев, раскрывший собственные резервы организма. Удары, блоки, захваты, броски — все слилось в молниеносные движения. Сыпались градом и отражались опасные выпады. Едва различимые движения, стойки сменяли одна другую в попытках выбить противника из равновесия. Любая пропущенная атака Шамана грозила серьезной травмой или смертью, но я успевал за ним! Я ничем не уступал ему, я пытался достать его сам! Я бился с ним на равных! Как только я осознал это, покрывало ярости было смыто какой-то идиотской, щенячьей радостью оттого, что у меня получалось составить Шаману достойную конкуренцию. Тут я и пропустил коленом в солнечное сплетение, согнулся от боли — и сразу же, вдогонку получил по затылку локтем. Рухнув на землю, я еще пытался вдохнуть воздух, но диафрагма, отказавшая после удара, никак не хотела расправляться, в голове все кружилось, мир вокруг вот-вот грозил отключиться. Довершающим был обидный, нанесенный из чистой злобы пинок в живот, после которого сознание спасительно упорхнуло.

Я очнулся от того, что кто-то поливал мне лицо ледяной водой. Эта процедура несколько помогла прийти в себя и разлепить глаза. На фоне ясного неба видны были взволнованные, отчасти знакомые лица солдат летучей роты. Поручик Атом сидел на корточках рядом и подносил мне к губам кувшин с водой. Я приподнял голову, чтобы утолить жажду, за что был вознагражден адским прострелом в области затылка. Поморщившись от боли, я с трудом сел и осторожно, небольшими глотками принялся пить. Все вокруг напряженно молчали. Утолив жажду, я протянул руку Атому и с его помощью аккуратно поднялся, при этом кряхтя, как престарелый селезень. Вряд ли кому-нибудь удавалось блокировать удар Шамана без последствий, а мне этих подарков досталась пара дюжин за один подход. Кожа на конечностях сливалась в одну синюшную гематому, корпуса под одеждой видно не было, зато по ощущениям становилось ясно — зрелище там не для слабонервных. Однако наружность — это еще полбеды, вот внутренности… Складывалось ужасно неприятное ощущение, будто мою требуху недавно взбивали мощнейшим фирменным миксером. Живот ныл так, словно кишки внутри завязались морскими узлами, а голова от любого неосторожного движения начинала пульсировать просто дикой болью, от которой неимоверно тошнило. Хотелось… А ничего не хотелось, просто вновь отключиться и все.