Миражи - Мария Баррет

– Спасибо, Тилли, – сказала Франческа, провожая ее глазами. – Пока.

Она подвинула к себе пачку корреспонденции и принялась ножиком для бумаги вскрывать конверты. Ей было радостно за Тилли, но в душе чувствовался легкий осадок горечи.

Только после пяти Франческа наконец закончила дела в студии, на ходу прощаясь и обещая приехать утром, чтобы нанести окончательный блеск на готовые к отправке модели. Быстро сбежав по лестнице, она вскочила в машину и, выведя ее со стоянки, направилась через Дин-стрит к шоссе. Она обещала вернуться домой к половине шестого, чтобы отпустить Шону, у которой было назначено важное свидание.

Она доехала вовремя. Шона и Джейми поджидали ее перед домом. Она усадила обоих в машину и повезла мимо Кенсингтон-парка к дому Шоны.

Потом они с сынишкой вернулись к себе. Наступали их любимые часы, когда можно было побыть вдвоем. Перед сном Франческа выкупала Джейми, подала ему чай и читала, пока малыш не заснул. Теперь с обязанностями на сегодня было покончено и можно было выпить стаканчик винца. Франческа поднялась наверх, зашла в детскую взглянуть на Джейми и наконец оказалась у себя в спальне. Поставив стакан с вином на туалетный столик, она села перед зеркалом. Эту комнату они год назад переоборудовали из чердака. Через слуховое окно сюда проникали последние лучи заходящего солнца. Чтобы получше разглядеть свое отражение, Франческа зажгла настольную лампу.

За последние два года волосы ее отросли и теперь рассыпались по плечам пышной темной волной, оттеняя лицо. Оно тоже изменилось: стало мягче, живее. Правда, при ярком беспощадном свете лампы морщинки от забот и застарелой боли были заметны, но в последнее время, когда она так часто и от души смеялась, они никому не бросались в глаза. Теперь она была прекрасна всегда – не то что раньше, когда ее лицо оживлялось нечастыми вспышками счастливой улыбки. Она была прекрасна не холодной классической красотой, но теплой, чувственной, влекущей.

Франческа сидела и вглядывалась в свое отражение. Сняв свитер и футболку, она рассматривала свое полуобнаженное тело – округлые налитые груди, гладкую безупречную кожу на животе. Тело ее тоже изменилось. Она чуть-чуть располнела, стала женственнее. Теперь в ней не было прежней мальчишеской угловатости, формы приобрели мягкую округлость. Дав жизнь и выкормив другое живое существо, она влила в себя новую жизнь.

Франческа прикрыла глаза. Ей вспомнилось его прикосновение, его запах, звук его голоса, его тихий шепот. Она поспешно открыла глаза и вздохнула.

Она знала, почему на нее навеяло грусть счастье Тилли, знала, почему ей стало так одиноко без Джона и Дейва, без привычной лихорадки рабочих будней. Она любила его. Без прежнего пыла, без той ужасной боли, которая преследовала ее в первое время, но теплой ровной любовью, той, что таилась на дне души и просыпалась каждый раз, когда она оставалась наедине с сыном. Она все еще чувствовала себя преданной, но былой гнев смягчился, и теперь чаще вспоминалось хорошее, а раны, нанесенные ложью и обманом, уже не саднили так остро. Может быть, благодаря Джейми, может быть, благодаря успеху в своем деле, сама не зная почему, она наконец сладила со своими чувствами. Теперь, наверно, так будет всегда, думалось ей. Она навсегда запомнит, как любила его, и, конечно, никогда никого не полюбит так снова. Она еще раз вздохнула и покончила с воспоминаниями.

Франческа поднялась, взяла купальный халат, набросила на себя и сделала глоток вина. Сняла джинсы, взяла со столика книжку в мягкой обложке, недопитый стакан. В полдевятого должна приехать Тилли, к этому времени надо приготовить ужин. Тихонько прикрыв за собой дверь, еще раз заглянув к Джейми, Франческа спустилась в ванную.

35

«Добрый день, леди и джентльмены. К вам обращается капитан экипажа Уиллис. Наш самолет готовится совершить посадку в аэропорту Джона Кеннеди, Нью-Йорк. Предполагаемое время окончания полета – один час тридцать пять минут. Время в пути – семь часов тридцать минут. В Нью-Йорке жарко, примерно тридцать пять градусов по Цельсию, влажность шестьдесят пять процентов, облачно. Надеюсь, вы приятно провели время в полете с компанией Бритиш Эруэйз. Наш экипаж и лично я желаем вам приятного путешествия. Благодарю за внимание».

Франческа откинулась в кресле и пристегнула ремень, пристегнула Джейми и дала ему леденец.

«Просим приготовиться к посадке».

– Держи маму за руку, – шепнула Франческа, но Джейми не слышал ее. Он корчил рожи даме, которая сидела через проход. Франческа закрыла глаза и крепко ухватилась за ручки кресла. Самолет начал резко снижаться. Уши неприятно заложило, стало муторно. Франческа сидела у окна. Снижение пошло более плавно, она открыла глаза. В иллюминатор хорошо был виден город, который называют Большое яблоко. У нее занялось дыхание от внезапного возбуждения. Вот я и в Нью-Йорке, подумала она, буду показывать здесь свою коллекцию. Ее охватила гордость за то, что она сумела сделать.

– Фрэнки! Фрэнки!

Франческа вглядывалась в море окруживших ее людей, пытаясь найти глазами Дейва.

– Я здесь! – кричал он.

Наконец она разглядела его. Он стоял чуть в стороне от толпы и размахивал маленьким звездно-полосатым флажком. Рядом стояла багажная тележка.

– Привет!

Она взяла Джейми за руку, и они двинулись навстречу Дейву. А он прыжком подскочил к ним, схватил Франческу за талию, покружил, потом подхватил Джейми и крепко прижал к себе.

– Все в порядке? – спросил он у Джейми, поставил его на ножки и отступил на шаг, любуясь Франческой.

– Ужасно рад видеть тебя, малыш, – проговорил он, растягивая слова.

– Никогда не слышала такого ужасного американского акцента! – укоризненно покачала головой Франческа.

– Но дай мне время, я научусь, – продолжал дурачиться Дейв, пародируя американское произношение.

– Фу. – Она подкатила поближе свою тележку. – А где Джон?

– У него деловое свидание. – Заметив, что лицо у Франчески вытянулось от огорчения, Дейв взял ее за руку. – Никак не мог вывернуться. Ты себе не представляешь, что здесь творится. Деловые завтраки, деловые обеды, деловые ужины – никакого удержу у этих американцев. Только закончат деловые переговоры в конторе, едут на площадку для гольфа, чтобы поговорить о деле или поиграть в сквош и обсудить насущные проблемы. Я уморился переодеваться то в один спортивный костюм, то в другой – каждые пять минут!

Франческа улыбнулась.

– Когда же я его увижу?

– Когда доберемся до отеля. Между прочим, приготовься, а то в обморок упадешь, как увидишь эту красотищу. Суперлюкс! Кровать – с футбольное поле!