Молот ведьм - Константин Образцов

– Где это место? – спросила Диана.

– За кольцевую, по двадцать первой трассе, через Разметелево…

– Скинь сообщением координаты. Я тоже еду.

Диана дала отбой и сунула телефон в карман, хотя ей хотелось швырнуть его сейчас что есть силы о стену дома. Один раз, всего один раз она отлучилась по личному делу, а этот подонок будто только и ждал такого момента, чтобы нанести свой удар. В том, что Жанна попала в руки Инквизитора, сомнений у Керы не было. «Тварь, – мысленно прорычала она. – Вот ведь тварь».

Диана нахлобучила шлем, рывком затянула ремень, и рванула с места так, что из-под заднего колеса полетели мелкие камни и жидкая грязь. Двигатель взревел, как несущийся в битву берсерк. Мотоцикл развернулся на месте и вылетел через арку на широкий проспект, мгновенно разогнавшись до сотни и продолжая наращивать скорость. До северного участка кольцевой было совсем близко, нужно только выскочить на въезд эстакады и дальше без остановок мчаться в объезд города на восток. «Только бы успеть, – думала Кера, не столько стремясь вырвать Терцию из рук Инквизитора, сколько страстно желая, чтобы он сам не успел ускользнуть. – Только бы успеть».

Мотоцикл выскочил на скоростную трассу и исчез в темноте, мигнув воспаленным яростным глазом заднего фонаря. В эту же самую минуту от здания на Суворовском проспекте сорвался с места серый джип «Прада». Штольц тоже боялся, что не успеет, и, хоть проработал в полиции большую часть своей жизни, о задержании злодея он думал сейчас меньше всего.

Катя Романцева вышла из двери подъезда в пять минут двенадцатого. Она была девочкой аккуратной и не любила опаздывать, но ее задержал Чапик: песик почему-то никак не хотел отпускать свою маленькую хозяйку, беспокойно носился по дому, заглядывал Кате в глаза, а когда она уже надела кроссовки, вдруг залаял – громко, визгливо, припадая на передние лапы. Пришлось разуваться, угощать его сушками, гладить, пробовать отвлечь мячиком, но ничего не помогало. В конце концов Катя просто закрыла Чапика в маминой спальне, стараясь не обращать внимания на лай и глухие удары по двери. Она снова обулась, посмотрелась в высокое зеркало – самые лучшие, расшитые блестками джинсы, розовая футболка с MY LITTLE PONY, сверху короткая курточка – и вышла из дома.

Но во дворе никого не было: ни мамы девочки Дины, ни мотоцикла, только какой-то пьяный возился на скамейке вдали. Катя подождала немного, зашла со смартфона на страницу в Социальной Сети: Дина была там всего три минуты назад. Катя постояла, немного походила кругами, и разочарованная вернулась домой.

– Так и думала, что эта Дина все только врала и хвастала, – сообщила она Чапику, вне себя от радости прыгавшему вокруг и норовившему лизнуть ее в нос. – Надо будет удалить ее из друзей.

– Это кто? – повторил Инквизитор.

Жанна злобно взглянула на него исподлобья и плюнула.

– Мужик мой, вот кто. Сейчас приедет и жопу тебе надерет.

Инквизитор посмотрел на сидящую на земле ведьму: в жестких рыжих кудрях застрял лесной сор, лицо перемазано запекшейся кровью и грязью, одежда испачкана, шрам на веснушчатом лбу блестит и сочится сукровицей. Он нагнулся и коротко, без замаха, ударил ее по лицу открытой ладонью. Раздался шлепок, голова Жанны дернулась, запрокинувшись на тонкой шее.

– Значит, у нас не так много времени, – спокойно сказал Инквизитор.

Он выключил ее телефон, бросил в траву рядом с просекой, повернулся и молча направился к машине. Терция обеспокоенно завертелась, провожая его глазами.

– Послушай, я не шучу, – заговорила она. – Это в самом деле звонил мой мужчина, мы с ним должны были встретиться полчаса назад, так что он точно будет меня искать. И между прочим, он полицейский, оперативник, ты слышишь?

Инквизитор вернулся, поставил на землю портфель с расстегнутыми замками, кряхтя и морщась от боли, присел у ног Терции и вытащил нож.

У Жанны пересохло во рту. Если Макс действительно начнет беспокоиться, если догадается проверить, где находится ее автомобиль по GPS-маячку, если после этого сразу помчится сюда…Сколько на это уйдет? Полчаса, час? Нужно что-то придумать, нужно постараться протянуть время, пока этот гад не взялся за дело всерьез. Пусть даже ей удастся избежать смерти, но и остаться на всю жизнь калекой с переломанными ногами в ее планы никак не входило.

Инквизитор тем временем немного подумал, примерился, и начал разрезать на Терции сапоги чуть пониже обвивающих ноги веревок из простыней. От его спокойной и неспешной деловитости Жанну бросило в дрожь. Она заерзала, попробовала пошевелить стянутыми за спиной руками, но без толку: самодельные узы не поддавались. Острое блестящее лезвие тем временем вспарывало тонкую кожу сапог.

– Эй, что это ты делаешь? Обувь дорогая, между прочим.

Инквизитор продолжал молча кромсать.

– Подожди, подожди, ну, остановись на минутку, давай поговорим…

Жанна почувствовала, как острый металл хищно впился ей в ногу; по щиколотке потекло густое и теплое. Она дернулась и заорала.

– Ай, да что ж ты меня ножом режешь!

– Извини, – машинально ответил ей Инквизитор.

Прозвучало нелепо.

Он стащил с ее правой ноги отрезанную часть сапога с подошвой и каблуком, отшвырнул в сторону и стащил со стопы окровавленный тонкий носок. Худые пальцы с алым лаком на длинных ногтях забелели во тьме. Лезвие врезалось в кожу второго сапога.

– Я сегодня совершенно не подготовился к нашей встрече, – сообщил Инквизитор, орудуя ножом, – поэтому придется импровизировать. Я весьма поверхностно разбираюсь в анатомии, поэтому бить ножом наугад опасаюсь, главным образом, из-за возможной слишком быстрой кровопотери. А вот что происходит со стопами, мне хорошо известно: крови, конечно, будет изрядно, но не настолько, чтобы наше общение сделалось невозможным. Да и ноги сейчас хорошо перетянуты, так что думаю, обойдется без геморрагического шока.

Он рывком стащил с ноги Терции неровно откромсанный обрезок левого сапога. Теперь обе ее обнаженные белые стопы торчали наружу. Инквизитор положил на холодные влажные пальцы свою горячую руку и перехватил нож лезвием к себе.

– Нет, нет, секунду подожди, послушай, послушай меня…

Он вопросительно взглянул в глаза Жанны.

– Ну?

Она лихорадочно старалась что-то придумать. Что-то, что позволит как можно дальше отсрочить момент, когда она узнает на практике, сколько крови может вытечь из искалеченных стоп.

– Слушай, ты же нормальный человек, давай нормально поговорим, – Жанна старалась поймать его взгляд; сейчас взгляд и лицо Инквизитора были совершенно бесстрастны, но это пугало не меньше, чем та маска ненависти и страха, которую она видела в момент нападения и в автомобиле. – Скажи мне, что тебе нужно, мы все обсудим…

Инквизитор кивнул.

– Хорошо. Как выяснилось, у нас нет времени на церемонии, поэтому официальную часть с получением признания в ведьмовстве я пропущу. Будем считать, что ты изобличена показаниями двух свидетелей, что, в какой-то степени, так и есть. Я знаю, кто ты, а ты знаешь, кто я. И знаешь, что мне нужно: имена, контакты всех остальных и адрес места ваших сборищ. Расскажи мне все, и тогда посмотрим, как поступить дальше.

Никого выдавать этому упырю Жанна, разумеется, не собиралась, но Инквизитор ждал ответа, а отвечать нужно было быстро.

– Хорошо, без проблем, – закивала она, – договорились. Записывать будешь?

– Запомню, – заверил он.

– Ну, если что, все контакты есть у меня в телефоне, можешь позже проверить. Так, значит, начнем: Абакирова Эля, она у нас главная, Харитонова Ксюша – это самая молодая, Мармеладова Настя…

Жанна перечисляла своих проституток и думала, когда же остановиться. Выдумывать имена на ходу она не рискнула – могла запнуться и сбиться, и к тому же, вздумай Инквизитор проверить, он действительно найдет их всех в записной книжке ее телефона. Сейчас главное – это время. Так, еще пару имен, а потом нужно выдумать место, где они якобы собираются…

Сильная рука сжала тонкую лодыжку, словно тисками, и широкое острое лезвие, стремительно описав полукруг, вонзилось в верхнюю часть правой стопы. Жанна заорала, упала на спину, завертелась, пытаясь перевернуться, вырваться, отползти, но Инквизитор держал ее крепко. Она была готова к боли, но не к такой – словно разом порвались все нервы, а в голову изнутри ударили раскаленной кувалдой. Во рту стало приторно сладко, подкатили слабость и тошнота, но лишиться чувств ей помешала все та же боль: яростная, огненная, пульсирующая. Инквизитор выдернул нож; ощущение было такое, что оторвалась большая часть ступни. Жанна, зажмурившись, мотала по земле головой, разметая прошлогодние истлевшие листья.

– Не нужно врать, – строго сказал Инквизитор. – Хитрость мной не приветствуется.