Ручная кладь. Рассказы - Нина Охард

Только Митек с каждым днем становился все мрачнее и мрачнее. Он словно зверь, запертый в клетке, метался из угла в угол, по тесной комнате, непрерывно теребя свои жиденькие волосенки. Наконец его нервы окончательно сдали, и он схватился за телефон.

– Макс, ты мне нужен, – хрипло пробасил он.

– Опять? – в голосе Максима зазвучали тревожные нотки.

– Ну, куда ж я без тебя, – стараясь казаться ироничным, произнес Митек, наигранно хихикая в трубку.

– Митя, нас же посадят! – начал возмущаться Макс дрожащим от волнения голосом.

– Да не дрейфь ты, – грубо оборвал его Митек.

– Митя, но, – жалобно заблеял Максим.

– Никаких но, ты же знаешь, впереди десять дней новогодних праздников. Без хорошего запаса крови кое-кто до конца может и не дожить!

Голос Митька прозвучал угрожающе. Максим пару раз тоскливо хлюпнул и согласился.

Помахав перед носом охранника липовым пропуском, они оставили машину в дальнем углу парковки и окунулись в предновогоднюю суету Неглинки. Толпы веселящейся молодежи бесцельно слонялись по улице. Зазывалы в маскарадных костюмах, подпрыгивая от холода, расхаживали перед входом в питейные заведения. Новогодние елки мигали разноцветными огоньками, придавая всей этой суматохе атмосферу праздника.

При виде пышущих здоровьем упитанных молодых ребят, лицо Митька озарилось счастливой улыбкой.

– Ух, какие пухленькие! Наверно вкусненькие! – смакуя каждое слово, произнес он.

Макс посмотрел на него с ужасом и попятился.

– Да ладно, – оправдывался Митек, я ж шутю. Мы ж не каннибалы, мы просто вампиры, – улыбаясь, добавил он.

Он хотел еще что-то добавить, но взгляд ребят привлек молодой человек, вышедший из пивной, и, зажав руками промежность, в припрыжку, направившийся в подворотню. Не сговариваясь, они двинулись следом. Их слух уловил журчание и, дождавшись окончания процесса, они схватили парнишку под руки.

– Пройдемте молодой человек, – сурово произнес Митек.

– Вы кто такие? – возмутился парнишка, пытаясь вырваться.

Максим поднес к его лицу носовой платок. Парень сделал два глубоких вдоха и безжизненно повис на руках у ребят.

– Ну, разве можно так напиваться! – громко и сурово продекламировал Митек и, взявшись поудобнее, ребята поволокли его к машине.

С любовь и бережностью Митя складывал в сумку-холодильник пакетики с кровью.

– А с этим, что делать? – спросил Макс, кивая на парнишку, распластавшегося на сидение.

– Да выкинем где-нибудь, – ответил Митек и сел за руль.

Вадим уже неоднократно давал себе слово не напиваться. Но оказавшись в хорошей компании, после трех коктейлей обо всем забыл и вспомнил, только когда швейцар помогал одеть пальто. Он вышел на улицу, покачиваясь и в очередной раз зарекаясь, когда сильные руки подхватили его и повели в неопределенном направлении.

– Мужики, а куда мы идем? – удивленно спросил Вадим, рассматривая своих провожатых.

– Домой тебе отвезем, – ответил ему хриплый бас.

Вадим успокоился и окончательно отключился. Очнулся он от запаха медикаментов, напомнивших больницу.

– Где я? – тихо произнес он, – стараясь разглядеть знакомые очертания в полумраке.

Двое мужчин копошились рядом с ним.

– Мужики, вы чего там делаете? – спросил Вадим, пытаясь пошевелить затекшими конечностями.

– Тихо ты не дергайся, – сурово ответил ему хриплый голос, – а то кровью все зальешь!

Вадим почувствовал, как ужас медленно закрадывается в душу. Сердце отчаянно застучало в груди и на глазах выступили слезы.

– Вы ч-о-о? – жалобно промямлил он и попытался поднять голову.

– Да не переживай, – ответил ему более мелодичный голос, – мы тебя не больно порежем, только сначала кровь сольем, чтобы грязи было меньше.

Вадима бросило сначала в холод, а затем в жар. Пот выступил на лбу, а во рту пересохло. Он напряг все свои силы, пытаясь увидеть, что с ним происходит. Ремни больно стягивали тело, мешая двигаться. Правая рука занемела, и он ее не чувствовал или…

Вадим посмотрел на руку. Рукав рубашки был закатан, и кровь по трубочке стекала вниз. Панический страх пронизал его насквозь. Он почувствовал, как кровь отхлынула от головы и, едва шевеля бескровными губами, прошептал:

– Помоги… те!

Один из мужчин повернул к нему голову, и Вадим увидел сначала далекий свет, а затем, хлопья белого тумана закружились вокруг. Беспомощно, словно рыба, хватал он ртом сгущающийся воздух и беспомощно наблюдал, как туман спускается вниз и сковывает тело. Огромная черная пропасть разверзлась под ним, и медленно засасывала внутрь. Ему хотелось закричать, вырваться, но ни голос, ни тело не слушались, а пустота уволакивала все глубже и глубже. «Все кончено», – подумал Вадим и прекратил сопротивляться.

Безжалостный свет фонаря желтым пучком лучей резанул глаза. Холод зимней ночи проникал сквозь одежду, вгоняя в дрожь. Голова безумно болела. Вадим ощупал свое тело. Все, включая бумажник, было на месте.

– Ну и приснится же, – прошептал он, пытаясь отогнать остатки ночного кошмара.

Он встал, осмотрелся и поковылял к дороге ловить такси.

– Приехали, – сказал водитель и включил в салоне свет.

– Сколько с меня? – поинтересовался Вадим и вытащил кошелек, но открыв, замер от изумления. Глаза широко раскрылись, а челюсть медленно поползла вниз. В отделении для фотографии была вставлена открытка, наподобие новогодней, со следующим текстом:

«Станция переливания крови НИИ гематологии сердечно благодарит вас за сданную кровь! Помните! Возможно, именно вы спасли жизнь больному ребенку!». Далее, мелким шрифтом было добавлено: «Для вашей безопасности мы использует только одноразовые системы для забора крови». Вероятно ради придания маленьким буквам большей значимости, текст был скреплен толстой иглой со следами крови.

Мария Васильевна, старшая медсестра отделения детской гематологии, увидев, как Митя сгибается под тяжестью двух сумок для переноски крови, прослезилась:

– Митенька, спаситель ты наш! Чтобы мы без тебя делали!

– Меня, Марь Васильевна, без вас и в живых бы не было, – пробасил в ответ Митя.

– Так уже почти десять лет прошло, мог бы и позабыть.

– Есть вещи, которые не забываются, – пробурчал Митек и принялся аккуратно перекладывать пакетики с кровью в холодильник.

Посмотреть смерти в глаза

– Что такое посмотреть смерти в глаза? – спрашивает Ксюша у бабушки, усаживаясь на кроватке и поворачиваю свою стриженную голову.

Бабушка ничего не отвечает, а только снова укладывает Ксюшу в кровать. «Странные эти взрослые, – думает Ксюха, – они говорят слова, смысла которых не знают. Прямо как дочка нашей воспитательницы, Катя. Мама называет ее дурочкой. Эта Катя говорит, что у нее есть собака породы щенок. Разве может быть такое? Щенок, это никакая не порода, щенок это просто ребеночек собаки. А порода – это когда собачки похожи друг на друга, как игрушки в магазине. Вот на первом этаже живут собачки породы такса, они все одинаково длинные на коротеньких лапках и отличаются только цветом. А у Сережки из соседнего подъезда есть две собачки породы хаски, так эти собачки даже цветом не отличаются. Они такие красивые, серенькие с голубыми глазами». Ксюша тоже хочет такую собачку, но мама не разрешает. «Вот и взрослые, такие же, как это дурочка Катя, говорят, а сами не понимают. Как можно смотреть смерти в глаза?» Ксюша знает, что такое смерть. Вот когда сосед Игорь оторвал у ее любимой куклы в розовом платье голову, мама сказала, что кукла умерла. И никто ей в глаза не смотрел, она просто исчезла навсегда из коробки с игрушками. Ксюха даже всплакнула, вспомнив свою любимую куклу. И мама тоже странная. Взяла и купила новую куклу. Красивую, в белом платье с кружевами, с большими голубыми закрывающимися глазами и длинными белыми вьющимися волосами. Как будто можно взять и сказать – вот тебе другая кукла, люби теперь ее. Ей самой вместо Ксюши дать другую девочку с длинными белыми волосами, голубыми глазами в красивом белом платье и что, она согласиться любить ее вместо Ксюши? «Странные они, эти взрослые» – Ксюша снова вспоминает свой вопрос: «что такое смотреть смерти в глаза?». «Почему-то все это говорят, а никто не знает, что это значит? Даже папа, который очень умный и знает ответы на все вопросы и тот не знает. И Ольга Александровна доктор, она знает много разных слов, которые не знали раньше ни она, ни мама, ни папа. Она знает такое длинное и странное слово имму-но-ги-сто-хи-мия». Ксюша несколько раз, распевно растягивая буквы, его произносит. А это время к ней подходит медсестра и говорит:

– Ксюшенька, дай мне свою ручку, я сейчас посажу на нее бабочку.

«Вот опять эта противная Лидка Николаевна! Вечно она ее обманывает. Говорит, что комарик укусит, а сама делает ей больнючие уколы. Или вот недавно, сказала, что чуток покороче пострижет, а сама взяла и обкорнала под мальчишку». Ксюша упрямо прячет руки под одеяло.