Его звали Герасим - Владимир Угрюмов

Углубляюсь в лес, ведя велосипед за руль. Хочу пока его припрятать. Найдя воронку от авиабомбы, прячу в ней свой транспорт. Начало двенадцатого. Все еще светло. Темнее и не будет, но делать нечего, с природой не поспоришь.

Собираю «стечкина», навинчиваю глушитель. Проверяю работу затвора, подачу патронов из обоймы в казенник. Удостоверяюсь, что машинка работает как надо, кладу ее возле себя на рюкзачок. Закинув руки за голову, лежу, глядя в чистое небо. Хорошо так лежать, не думая ни о чем хреновом в этой жизни. Через час слышу попискивание таймера. Смотрю на часы. Пора заняться делом. Покурив, затаптываю окурок в песок, оправляюсь. Из рюкзачка достаю тонкие лайковые перчатки. Иду в поселок, подсунув пистолет под куртку. По дороге никого из отдыхающих не встречаю. Уже легче. В поселке лениво брешут собаки. Вот и нужный мне дом. Большой, но одноэтажный. Готовят на ночь шашлычки. Отворяю калитку и, пройдя между машин, направляюсь прямо в дом. Один из абреков замечает меня.

— Эй, парэн? Ты к кому?!

— К друзьям, — бросаю в ответ, поднимаясь на крыльцо.

Краем глаза вижу, как он, что-то сказав приятелю, быстро идет к дому. Я уже в коридоре. Несколько шагов — и оказываюсь в большой гостиной, обставленной удобной мягкой мебелью. В комнате четверо, расселись по углам, кто в креслах, кто на диванах. Все они пузатые, с круглыми жирными лицами и, конечно же, при золотых цепях, перстнях, браслетах. В общем, все как положено солидным бандитам от коммерции.

Большая четверка смотрит на меня с недоумением. Вслед за мной в гостиную влетает парень из сада.

— Я тэбя спрашивал?.. — говорит он мне в спину и осекается, ожидая, как будут реагировать на мое появление хозяева. Может, они меня действительно пригласили. В воздухе запах дорогого одеколона. Скоро здесь запахнет порохом. У всех четверых в руках тонкие высокие бокалы с янтарным вином. Смотрю через плечо на охранника.

— Я же сказал: я друг… Но только не ваш… — объясняю ему.

Парень соображает туго, он хмурится, пытаясь догнать сказанное мной.

Ударом правой ноги под горло отбрасываю тупицу к порогу комнаты. «Стечкин» у меня в руке готов к действию. Странно, однако, почему так мало охранников? Или я кого-то проглядел?

У одного из кавказцев из руки выпадает бокал, но не разбивается, — пол застелен пышным импортным паласом. Дальняя стена — сплошь стеклянная. Широкие раздвижные двери выходят на веранду. Вот как раз со стороны веранды и слышится топот ног — в дверях появляется второй охранник, держа в обеих руках по пучку шампуров с уже готовыми шашлыками. Он застывает на пороге, глядя на пистолет в моей руке.

АПСБ плюется свинцом, две тяжелые пээмовские пули дырявят грудь любителя шашлыков, он отлетает на веранду, навеки потеряв аппетит.

Мои намерения теперь ясны, кажется, всем присутствующим. Четверка сидит молча, засунув языки в задницы.

— Кто из вас Бенгал? — спрашиваю их. В ответ — молчание. За спиной начинает шевелиться, приходя в себя, первый охранник. Резко заведя руку назад, двумя выстрелами успокаиваю его теперь уже окончательно.

— Говоришь ты! — навожу ствол на дальнего от меня, сидящего, в кресле.

Он нервно сглатывает слюну и икает.

— Ях-ха… — вырывается у него из горла хрип, но мужик, кашлянув, тут же поправляется: — Я хочу сказать, что здэс Бенгала нэт.

Я саркастически усмехаюсь.

— И где же он, неуловимый и властвующий? — интересуюсь у него.

— Я нэ могу сказат… — отвечает он. «Стечкин» клацает и сплевывает гильзу на пол. На месте носа у хрипуна теперь зияет приличная дыра от пули. Не очень эстетично получилось, но что поделаешь.

— Теперь ты… — целюсь в следующую жертву, довольно, надо отметить, упитанную. Нервы у пузана не выдерживают, и он указывает пальцем на господина в сером костюме, сидящего на диване.

— Что ты на это скажешь? — спрашиваю «серого кардинала».

Тот глядит на толстяка с ненавистью:

— Я скажу… Этот мраз — сын ишака и сам ишак! И я его маму… И его сэстра…

Толстяк вскакивает.

— Да я твою… — начинает он.

— Сидеть, сука! — рычу на него. — А ты заткнись! — говорю более спокойно Бенгалу, видя, как оба вздрогнули от окрика.

Забывшие на миг о моем присутствии, они затыкаются, снова уставившись на срез глушителя АПСБ.

Замечаю на маленьком столике полароид. Беру его левой рукой и делаю снимок с каждого из присутствующих.

— На память… — поясняю им. — Один вот только не очень удачно получился…

Фотки раскладываю подсыхать на столике рядом с камерой.

Вновь «стечкин» в работе, дырявлю еще двоих, — в каждого по три пули.

— Что ты хочэш? — взвизгивает Бенгал. — Дэнэг?

Я молча наблюдаю за ним, пытаясь про себя решить, как могла эта сволочь залезть к нам и так тут отлично устроиться на карманах и жизнях наших граждан, когда уже все знают, как выгоняли русских из республик Закавказья, как издевались и насиловали наших женщин и глумились над безоружными мужчинами… Почему эти суки живут у нас и процветают?

— Я дам тебе дэнэг! — обещает Бенгал и быстро достает из-под дивана дипломат.

Я не мешаю ему. Зачем? Даже если у него в дипломате оружие, ну что же, пусть попробует им воспользоваться.

Бенгал, бросив кейс на диван рядом с собой, снова смотрит на меня.

— Мне нужен не ты…— поясняю тихо. — Мне нужны твои люди. Те, кто исполняет…

Я говорю правду. Он мне уже не нужен, раз находится здесь…

А вот с его бойцами я бы еще позанимался.

На смуглом лице Бенгала появляется что-то вроде улыбки:

— Э-э… Что тэбэ до этих ишаков?

— Они мне нужны, Бенгал… — говорю, все так же не повышая голоса.

Даже к своим людям этот подонок относится по-скотски. Человечество для него делится на «богатых и знатных» (таких, как он) и рабов.

— Эсли тэбэ нужны эты бараны, я скажу тебе… — охотно соглашается Бенгал. — По-чэму нэ сказат хорошэму чэловэку, эсли он просыт… Я жэ выжу, ты настоящый джигыт!

— Говори, Бенгал, говори, — тихо подбадриваю его.

И он говорит. Теперь я знаю еще два места, где можно найти его боевиков. Бенгал между тем пытается заинтересовать меня, обещая очень большие деньги, эти монеты он готов с превеликим удовольствием подарить мне, как лучшему из лучших, и т. д. и т. п. — лишь бы я отпустил его целым и невредимым. С усмешкой слежу за его волосатыми лапами, как они суетливо мечутся по крышке кейса, пытаясь нащупать замки. Он что-то невнятно бормочет и вдруг, резко выдернув руку из дипломата, нацеливает на меня ПМ.

Шаг вправо — ухожу с линии огня. Мой «стечкин» пока молчит, Бенгал давит на курок. Хрен там. Он забыл снять пистолет с предохранителя. Даю ему время исправить ошибку. Делаю шаг влево и, не сводя глаз со ствола «Макарова», резко приседаю. Бах! Бах! Бах! Три выстрела подряд. Перекатом ухожу влево и, мгновенно поднявшись, отскакиваю вправо. Две пули дырявят спинку дивана в том месте, где я только что находился. Пируэт и прыжок в сторону двери. . Бросаюсь на пол. Гремят последние два выстрела. Я спокойно поднимаюсь и с улыбкой гляжу на Бенгала. Он стоит около дивана, стискивая обеими руками свой теперь уже бесполезный ПМ. Ствольная коробка пистолета ушла в крайнее заднее положение. Значит, девятого патрона в стволе не было. Тем лучше. Я дал зверьку шанс, но он не сумел его реализовать.

Бенгал, опуская ствол, смотрит на меня с недоумением и восклицает:

— Шайтан!

Мой ход. Резко приседаю и стреляю снизу вверх, чтобы шальные пули не залетели в соседние дома. «Стечкин» клацает, и бесшумная серия разносит череп Бенгала вдребезги. От ударивших по окнам пуль лопаются стекла на веранде. Пора уходить. Шума в доме было достаточно. Забираю кейс и выхожу на улицу, надвинув козырек бейсболки на глаза. Тишина, соседи, похоже, ничего не слышали. Деревянные стены дома приглушили звук выстрелов. Добираюсь до своего велосипеда и объезжаю поселок по краю. Деньги я переложил в рюкзак, а кейс выкинул.

Нужно уйти как можно дальше от поселка. Выходить на трассу я не рискую — по асфальтированной дороге через лес рулю в сторону Щучьего озера. Велосипед придется бросить, — потом куплю полковнику новый. Средства от собак у меня нет. Я искал у Ольги на кухонных полках хотя бы пакетик красного или черного перца, но так ничего и не нашел. Если на место приведут кинолога, то собака по моим следам притащит полицейских к воронке, где я прятал велосипед. Значит, надо от него избавиться.

Проезжаю Щучье озеро с правой стороны и миную спящую турбазу. Вдоль берега видны разноцветные палатки. Забираю дальше вправо и по дороге, ведущей в сторону Большого Симагинского озера, углубляюсь в лес. Ночью, особенно белой ночью, ехать по лесной дороге — одно удовольствие, жаль только, что она вдрызг разбита. Еще мистер Черчилль высказал в свое время интересную мысль: «В России нет дорог — есть направления…» Ничего с тех пор не изменилось. Через полчаса пересекаю трассу на Первомайское и спускаюсь к озеру.