День народного единства. Преодоление смуты - Валерий Шамбаров

Донцы жили в городках (станицами в то время назывались отряды, а не населенные пункты) — столицей казачества был городок Раздоры (ныне Раздорская). Промышляли скотоводством, охотой, рыбной ловлей. А при нападениях врага имели возможность укрыться в густых придонских зарослях. Центрами днепровских казаков стали Черкасск, Канев, Чигирин, а главной базой — Запорожская Сечь в лабиринте днепровских островов и плавней. Говорили: «Велыкий Луг — батько, а Сичь — маты, там треба житы, там треба и вмираты». Здесь установились порядки «лыцарского братства». Жили в общих кошах-казармах, женщины в Сечь не допускались, и за блуд били киями. Поэтому даже жены казаков жили в других селениях. Видать, по этой причине и пили здесь круче, чем на Дону, — пропить все до нитки считалось особой удалью. Впрочем, в походах под страхом смерти устанавливался «сухой закон».

Первыми казаков стали использовать поляки. Децентрализация и отсутствие средств не позволяли королям для защиты от татар возводить пограничные укрепления и прикрывать их дежурными войсками, как это делала Москва. И в 1506 г. магнат русского происхождения Ляндскоронский организовал для этого отряды казаков, приняв звание их гетмана. Вскоре за успехи в войне с турками Сигизмунд I даровал казачеству «вольность и землю выше и ниже порогов по обеих сторон Днепра». Потому что никому из дворян эти земли, постоянно находящиеся под угрозой набегов, были и даром не нужны. Но подданство королю оставалось относительным. Запорожцы сами принимали решения о походах, независимо от того, ведет ли войну Речь Посполитая. Нападали на Крым, Малую Азию, несколько раз усаживали самозванцев на престол Молдавии.

Донцы признали власть Москвы при Иване Грозном. Сохранили при этом полную автономию, но по приказу царя посылали на войну отряды, за что получали «государево жалованье» деньгами, хлебом, боеприпасами и право беспошлинной торговли в пограничных городах. Несмотря на разное подданство, днепровские и донские казаки считали себя «побратимами», устраивали совместные операции. И турецкие послы не раз жаловались польскому королю не только на набеги, но и на то, что его подданные-казаки мешают татарам грабить владения Москвы, предупреждая донцов о движении орды.

Впрочем, тут надо еще сделать пояснение, что слово «казак» имело в XVI–XVII вв. несколько значений. На Руси «природные» казаки часто нанимались на военную службу, и этот термин распространился на любых вольных ратников. Иногда для уточнения добавлялось: «служилые казаки», «городовые казаки», что означало просто солдата-пехотинца. Матросов на речных судах называли «кормовые казаки». Но и любая вооруженная вольница вплоть до разбойников тоже величала себя казаками. А в официальных документах уточнялось, что это «воровские казаки». Ну а в Речи Посполитой слово «казак» стало обозначать целое сословие вольных землепашцев и воинов. Потому что по здешним законам не быть казаком — значило превратиться в панского «хлопа», иной альтернативы польское право не предусматривало. Коснемся, кстати, и термина «Украина». Сами украинцы тогда называли себя не иначе как «русские». А слово «Украина» употреблялось в прямом значении — окраина. И в документах того времени фигурировали Польская Украина, Русская Украина, Сибирская Украина, Слободская Украина. Но, чтобы не вносить путаницы и не затруднять читателя, я в данной работе буду употреблять термины «Украина» и «украинцы» в их нынешнем смысле.

При Иване Грозном Россия установила прочные контакты с еще одной державой. Англичане решили искать «Северо-Восточный проход» через Арктику, чтобы добраться до богатых стран Азии в обход испанских и португальских владений. В 1553 г. Мария Кровавая организовала экспедицию Уиллоби. Два корабля погибли, а третий, Ченслера, был занесен в Белое море, спасен поморами, и… англичане «открыли» Россию. Дада, в некоторых источниках так и указывается, что нашу с вами страну тоже «открыли» отважные британские моряки! Забывая о том, что русские «открыли» Англию на 70 лет раньше. Но в это время выходы через Балтику опять закупорили ливонцы и шведы, и царь принял англичан очень радушно, даровал им большие привилегии, и в 1655 г. в Англии была создана «Московская компания» — кстати, это был вообще первый прорыв британской торговли на внешние рынки. Королева Елизавета отношения упрочила, вела переписку с царем. Как уже отмечалось, она и сама была дамой весьма «грозной». И, между прочим, когда англичанин Флетчер издал книгу, критикующую российскую «тиранию» в противовес «британским вольностям», произведение запретили, а тираж конфисковали и сожгли. Елизавета сочла, что под маской правления Ивана автор изобразил сатиру на ее собственные порядки.

Грозный начал вторую войну за выход в Балтику, опять в союзе с Данией. Сумел сокрушить Ливонский орден, но победы были парализованы вмешательством Швеции и Польши. Русские периодически добивались успехов, временно заняли часть Белоруссии. Однако внутреннее разрушение страны опричниной, затяжной характер войны на несколько фронтов, удары в спину крымцев свели достижения на нет. Хотя и у поляков возникли свои проблемы. В 1572 г. умер король Сигизмунд-Август, пресеклась династия Ягеллонов. Знать совсем распоясалась. Сейм решил сделать пост короля выборным и затеял торг с претендентами — кто пообещает большие «вольности».

Выиграла столь яркая особа, как Екатерина Медичи, потратившая массу средств на подкуп избирателей в пользу ее сынка Генриха. А главное, он даровал полякам «Генриховы артикулы», по которым на сейме каждый депутат получил право «liberum vеto. Достаточно было одному гаркнуть: «Не позволям!» — и решение не проходило. Любопытно отметить, что польские послы, прибывшие в Париж, были поражены абсолютной необразованностью и невежеством французского двора. Зато французы воротили нос от поляков — писали, что это «темный народ» и «дикари». Ну да Генрих показал им культуру! Не провел толком ни одного совещания с министрами, ни одного заседания государственного совета, а когда в Париже умер его брат Карл IX, Генрих сбежал от своих подданных, попутно украв драгоценности польской короны, и стал королем Франции.

Правда, в следующий раз повезло больше, королем избрали отличного полководца Стефана Батория. Он выиграл войну с русскими — остановить его смогли только под стенами Пскова. Баторий привлек на регулярную службу и казаков. Ввел реестр, определяющий их число в 6 тыс., — им платилось жалованье, гетман и вся старшина утверждались королем. Войску вручили государственные атрибуты: булаву, знамя, бунчук и войсковую печать. Но «Генриховы артикулы» остались в силе. И теперь шляхта могла провалить любую инициативу короля, а он не мог никого задеть, если не хотел нажить неприятностей. Хотя, в общем-то, мелкая шляхта уже и не котировалась — она за подачки составляла «оршаки» магнатов, продавая им сабли и голоса на сеймах. Магнаты имели свои крепости, отряды, сносились с иностранными государствами, из них состоял весь государственный аппарат.

Таких панов называли «корольками». Скарга писал, что хотя сеймовые послы, избиравшиеся от шляхты на местных сеймиках, действовали «будто бы по приказанию всей братии, в самом же деле корольки наши делают и творят от имени братии то, о чем братия никогда не думала; братия бессмысленным криком на все соглашается, сама не замечая собственного своего вреда». Управы на магнатов не было никакой. Они могли поддержать короля, а могли и не поддержать. Бывало так, что король вел войну, а Речь Посполитая не вела — сейм проголосовал против. А если все же воевали, то паны являлись с полками вассалов, действовали как хотели и уезжали когда хотели. Цапались и друг с другом, совершая взаимные «наезды».

Россия в результате поражений утратила выход к Балтийскому морю через устье Невы, а Прибалтику поделили три государства. Полякам досталась Лифляндия (Латвия), Дания удержала Ревель и Моонзундский архипелаг, а шведы захватили остальную Ливонию (Эстонию) и русские земли, примыкающие к Финскому заливу. Но в присоединенных ливонских областях все государства сохранили крепостнические порядки и «вольности» немецких дворян и купцов. А Россия в это время стала одним из объектов… Контрреформации. Как раз тогда мнимые успехи иезуитов в Китае, Индии, Африке кружили головы римской курии. И на основе россказней о русской «тирании» возник грандиозный проект обращения «Московии», предполагающий, что такую страну привести под власть папы будет очень легко — достаточно обратить царя, а народ автоматически подчинится ему.

И когда Иван Грозный обратился в Рим относительно посредничества в заключении мира с поляками, к нему поехал один из высших иерархов иезуитского ордена Антонио Поссевино. Конечно, ничего из этого не вышло. Царь был себе на уме. Принял легата хорошо, предоставил посредничать в переговорах, многократно беседовал, но, когда тот коснулся своей главной цели, поднял его на смех, назвав папу «волком», чем немало смутил Поссевино. В остальном же Иван связей с Западом не прерывал, племянницу Марию выдал за датского принца Магнуса, которого пытался сделать «ливонским королем», да и сам подумывал в девятый раз жениться на британской принцессе Марии Гастингс. Однако Рим с тех пор проектов подчинения России не оставлял и пристально отслеживал процессы в стране.