Столкновение желаний - Сьюзан Элизабет

— Но… но время… — продолжала она. — Когда, хм… когда было основано это местечко?

— В тысяча восемьсот семьдесят первом году.

— Сто двадцать четыре года назад, — закончила она за него.

— Не-е-ет, — ответил он, растянув слово. — Это было около… четырнадцати лет назад.

— Но это невозможно, — сказала Тесс с нервным смешком.

— Нет, мэм. Помню это очень хорошо. Это было как раз за два дня до того, как меня назначили шерифом.

— И вы хотите, чтобы я поверила в то, что… что сейчас тысяча восемьсот восемьдесят пятый год!

Он наклонился ближе:

— А какой же, по-вашему?

— Ну-у… ну-у…

Все перепуталось в голове Тесс. Она начала сомневаться в своем собственном рассудке. Сначала Уэллз Фарго — почтовая станция, а не банк. Потом доктор Натан и его странные вопросы… И его очень странный интерес к обычной таблетке от простуды. И сам шериф, и его весьма реальные пули…

Она повернулась к тому месту, где стояла маленькая женщина, пытаясь вспомнить, что говорила та насчет истинной судьбы. Та женщина была ключом ко всему. А Тесс выгнала ее.

— Мэм! — позвал шериф.

— Да?

— С вами все в порядке?

«Не слишком-то», — ответила Тесс про себя.

— Когда… — она прочистила пересохшее горло, — когда я могу ожидать, что меня выпустят?

Шериф пожевал губами:

— Ну… Учитывая, что револьвер на самом деле был не револьвер… И что банк получил свои деньги назад… Я думаю, мы могли бы передать вас семье завтра утром. Семье?

— Но моя семья, хм… моя семья в Европе.

«Для них это как на Луне».

— Нет ли у вас здесь кого-нибудь еще из близких? Может быть, друга?

Она покачала было головой и тут вспомнила Магайров.

— Джозеф, — выпалила она.

— Джозеф? Джозеф Магайр?

— Да.

Это действительно не было ложью. Она знала этого человека. Шериф долго смотрел на нее, потом кивнул:

— Хорошо. Первое, что я сделаю завтра утром, это свяжусь с Магайром. А вам я бы посоветовал тем временем немного поспать.

— Да, но почему утром? — Она улыбнулась своей сладчайшей улыбкой. — Почему нельзя связаться с ним сейчас? Вечером?

— Потому, что бросят в камеру меня, если я не продержу вас здесь хотя бы ночь. Люди помещают в банк большие ценности, мэм. Вам повезло, что кто-то из них не пристрелил вас сам, когда вы вышли из банка, похитив их деньги, заработанные тяжким трудом.

— Я не… А, ничего. Что произойдет, когда придет Джозеф Магайр? Я смогу наконец уйти?

— После того как ваш штраф будет уплачен, вас освободят. — Служитель закона серьезно смотрел на нее. — То есть, если он придет. Неизвестно, что именно Джозеф Магайр сейчас делает.

Тесс встревожилась:

— А что, если он не придет?

— Тогда вы останетесь здесь по приговору, то есть не менее чем на тридцать дней.

Сказав это, шериф вернулся за свой стол, оставив Тесс гадать, захочет ли Джозеф Магайр ей помочь или нет.

Джозеф оперся локтями о стоящий перед ним стол и положил подбородок на натруженные ладони. В комнате, где он сидел, плакала Сисси. Звуки ее рыданий били по нервам. Он пытался утешить ее, он пытался отвлечь ее. Черт возьми, он даже пытался урезонить ее, как это было бы возможно с любой другой женщиной. Но ей было всего шесть лет. И ничто не срабатывало. Он всегда был одинок и никогда не хотел иметь детей. Теперь он знал почему. Он определенно не был создан для отцовства.

— Знаешь, с ней было все в порядке, пока она не встретила ту леди.

Он поднял глаза на старшую племянницу, сидевшую по другую сторону стола. Дрожащий оранжевый свет от фонаря, стоявшего на столе между ними, отбрасывал пляшущие тени на ее волосы цвета ореха и бесстрастное лицо.

Это не была та Холли Магайр, которую Джозеф помнил с прошлого Рождества, молодая девушка, полная любви и надежды. Это была пустая скорлупа, лишенная сердца и души, потерявшая родителей и, без сомнения, удивленная, почему ее жизнь так грубо поломана. Такое случается.

Он посмотрел в дальний угол, где плакала Сисси, сидя посреди кровати, которую она делила со своей сестрой. Малышка вцепилась в это чертово розовое пальто, заливаясь слезами и шепча, как заведенная:

— Розовый Медведь, вернись… Розовый Медведь, вернись…

Может быть, отдать Сисси это пальто было не самым мудрым решением из тех, что ему доводилось принимать. Дьявол, может быть, согласие взять девочек было не лучшим шагом? Вместо этого надо было делать так, как ему казалось лучше: поместить их в приют для сирот, подобрать хорошую семью, которая могла бы вырастить двух детей…

Но Джозеф дал слово умирающему брату, что он обеспечит племянницам самую лучшую жизнь, какую только сможет. Хотя теперь закрадывалось подозрение, что это желание умирающего Мэттью преследовало благополучие не только двух его дочерей, но и младшего брата. Мэттью Магайр часто говорил, что ничто так быстро не превращает мужчину в дикаря, как отсутствие детей. И по событиям сегодняшнего вечера Джозеф мог судить, что Мэтт точно знал, о чем говорил.

— Я сказала, что ты должен отобрать у нее эту уродливую штуку, — раздался голос Холли. — Может, тогда она перестанет реветь, как двухлетняя.

— Может, ты пойдешь и поговоришь с ней, Холли, — сказал Джозеф. — Может, это поможет.

Он делал все возможное, чтобы сохранить терпение с Холли, но полное отсутствие проявлений тепла с ее стороны к младшей сестре начинало выводить его из себя.

— Что хорошего это даст? — огрызнулась она.

— Это даст ей понять, что она не одна.

— Ну, может быть, если она перестанет реветь и откроет глаза, — громко сказала Холли, явно надеясь, что Сисси слышит ее слова, — она увидит, что в комнате еще двое.

Не в силах больше переносить рыдания Сисси и настроение Холли, Джозеф вскочил из-за стола и хлопнул ладонью по дубовой столешнице:

— Хватит!

Холли вздрогнула, а рыдания Сисси оборвались с коротким вздохом.

В нем бурлили нетерпение и разочарование. Джозеф показал на Холли:

— С меня хватит этого мрачного настроения!

Затем он указал на Сисси:

— И слез хватит! Это тяжелое испытание для всех нас, но, если мы будем вместе и будем делать все от нас зависящее, я уверен, мы сможем прийти к согласию!

В доме, состоящем из одной комнаты, стояла оглушительная тишина.

Лишь один внимательный взгляд на Сисси сказал Джозефу, как сильно она потрясена его криком, и он тут же пожалел об этом. Большие зеленые глаза малышки стали еще больше, а заплаканное лицо побелело.

Не в силах вынести ощущение вины за опустошенное выражение лица Сисси, Джозеф повернулся к Холли. Она смотрела на него ледяным взглядом, который говорил, что любая попытка контроля с его стороны будет отныне всегда встречаться в штыки. Холли медленно поднялась из-за стола.