Всеволод Большое Гнездо. "Золотая осень" Древней Руси - Василий Седугин

На ужин они были приглашены в просторную комнату для приёмов. Стены и полы в ней были в коврах, висело дорогое оружие. Посредине апартаментов стоял круглый костяной стол, инкрустированный золотом, за которым могло уместиться свыше тридцати человек. Здесь были все члены семьи Андроника и знатные люди города; они были приглашены для встречи с Всеволодом — родственником императора. Еда была в изобилии, от овощей и фруктов до мясных и рыбных блюд и различного вида деликатесов. Пили виноградное вино и пиво.

   — Здесь мы живём скромно, — разглагольствовал хозяин, развалясь в кресле искусной работы. — Вот предки мои в Египте в своё время развернулись по-царски! Они владели огромными землями и несметными сокровищами. Мой прадед Иоанн Ватац был членом Священной консистории и губернатором египетской провинции Аркадия, а его сын императором Юстинианом был награждён титулом «славнейший патриций». У нас был свой банк, собственный флот и частная армия. Но пришли арабы и вытеснили из Египта. Однако и здесь, слава Господу, не бедствуем. У нас сорок восемь деревень, шестьсот голов крупного рогатого скота, восемьсот кобыл и двенадцать тысяч овец...

   — Ты — благодетель края, — обращаясь к стратигу, говорили гости. — Благодаря твоим заботам процветает наша земля. Выпьем за Андроника Ватаца!

Много приветственных слов было сказано в адрес хозяина, много тостов было поднято в честь императора Мануила и его двора. Поздно ночью стали расходиться и разъезжаться по домам, кто-то на своих ногах, а кого-то приходилось нести на себе верным слугам.

Укладываясь в мягкую постель, Всеволод думал о том, что вся Византия состоит из таких имений-государств, в которых владельцы являются полноправными хозяевами. В их руках находятся несметные богатства, у них своя полиция и воинские отряды, круг управителей и судьи, есть даже тюрьмы, куда сажают непокорных; по сути — это государства в государстве, куда не доходит власть императора. Страна раздирается на части. И это в то время, когда на юге наступают арабы, с запада — норманны, с севера постоянно нападают славяне и половцы, а с востока грозят смертельные враги империи — турки-сельджуки.

Наутро Андроник пригласил его в свои апартаменты для беседы.

   — Как поживает императорский двор? — щуря хитрые глаза, спрашивал стратиг.

   — Император и императрицы пребывают в полном здравии, — сдержанно отвечал Всеволод, не зная, в какую сторону повернётся разговор.

   — И какие новости обсуждает сейчас столица?

   — Поход в Италию.

   — Чем же он закончился?

   — Побили нас норманны.

   — Вероятно, очень недовольны императором? — И острый взгляд Ватаца впился в лицо Всеволода.

   — Есть и такое.

   — А если поподробнее?

   — Да как сказать...

   — Меня не бойся. Твой дед в письме делится соображениями относительно дальнейшей судьбы императора и просит моей поддержки. Но для этого мне надо знать настроение в войске и обществе. Я живу далеко от Константинополя, мне неизвестно, как думают жители столицы. Вот ты мне поведай.

   — Я знаю только одно, что воины раньше после поражений кивали на небесные силы, а сейчас прямо винят императора. Что говорят в городе, я не знаю, потому что только прибыл на корабле из похода.

   — Могу добавить, что политика Мануила гибельна для нас, жителей восточных фемов. Постоянно нападают отряды турок, грабят и разоряют наш край, уводят в плен крестьян. У нас целые волости становятся пустынными после их набегов. Но и это ещё полбеды. Землю у нас обрабатывают крепостные крестьяне. А турки объявляют их свободными, да вдобавок уменьшают подати. Вот простой люд не только не оказывает им сопротивления, а, наоборот, приветствует захватчиков и оказывает им помощь. Мануилу надо срочно менять свою политику, строить крепости на границе, создавать оборонительные линии, защищать наши восточные рубежи. Мы и так отдали больше половины Малой Азии. Если император по-прежнему будет стремиться восстанавливать Римскую империю, то турки скоро окажутся под стенами Константинополя!

Всю обратную дорогу думал Всеволод над беседой с Андроником Ватацом. Вот, значит, что задумал его дед Константин, ни больше ни меньше как свержение императора Мануила с престола, а он, Всеволод, оказался в центре правительственного заговора! В один миг встал на краю пропасти, рискуя жизнью. В любую минуту его голова может слететь с плеч. А может, наоборот, войдёт он в число самых близких из окружения нового императора... Вся история Византии — это цепь бесконечных государственных переворотов. Престол в империи не передавался по наследству старшему сыну, как это было принято в соседних странах, а император сам назначал себе наследника. Императором делало не рождение, а «божественное избрание». Поэтому из 107 византийских самодержцев только 47 умерли своей смертью или скончались в боях; остальные были либо убиты, либо отреклись от престола. Многие претенденты на престол заканчивали свои дни в тюрьме, в одиночном заточении, перед этим пройдя через пытки, включая ослепление, усекновение языка или носа, а то и ещё более страшные муки. Низложенный принц, которому позволялось навсегда уйти в монастырь, стать монахом и провести остаток жизни в молитве, считался счастливчиком.

Кого же намечается возвести на престол? Неплохо бы иметь императором деда! Тогда бы Всеволод встал в первый ряд сановников при троне, он бы ехал возле него при торжественных процессиях по улицам Константинополя, ему отвели бы место в ложе на ипподроме. Он женился бы на Виринее, и ни один из окружения не посмел упрекнуть её в низком происхождении. Он бы забрал всю её семью во дворец и посадил на какой-нибудь пост. Чиновничья иерархия насчитывала 60 должностей, уж какие-нибудь — пусть не очень высокие — он добился бы для них...

Дед прочитал послание Андроника Ватаца и внимательно выслушал всё, что передал ему на словах Всеволод. Спросил, усмехнувшись:

   — Ну что, смекнул, в какое дело я тебя впутал?

Всеволод в ответ кивнул головой.

   — Не струсишь?

   — Во мне не сомневайся.

   — Людей привлекаю самых надёжных, каждый рискует головой, знает, на что идёт.

Потом, помолчав, добавил:

   — И вот ещё что. Сейчас иди отдыхать, а завтра утром отправишься к стратигу Фракии, отвезёшь моё послание.

   — Дед, может, днём попозже? — попросил Всеволод, рассчитывая успеть сходить к Виринее.

   — Время не терпит. Потом отдохнёшь.

Когда выходил, лицом к лицу столкнулся с Евстафией. С того пира в императорском дворце они не встречались. Она по-театральному широко открыла глаза, отшатнулась:

   — Ты?

Он решил соответственно подыграть. Вздохнул:

   — Представь...

Она продолжала, внимательно разглядывая, смотреть ему в лицо:

   — Ты... не забыл меня?

   — Нет.

   — А я всё время вспоминаю... с того вечера...

Она говорила низким голосом, с придыханием, точно актриса из спектакля.

Они пошли рядом по вымощенной плитками дорожке, обсаженной ровно подрезанным кустарником.

   — Ты весь в пыли. Вернулся с задания?

   — Наше дело военное.

   — А я знала, что встречу тебя. Вышла сегодня из дворца и была уверена в этом.

   — Я тоже.

   — Это правда?

   — Я думал о тебе, — соврал он.

Она приблизилась к нему, взяла за полу кафтана:

   — Мы встретимся?

   — Да. Но после того, как я вернусь из новой поездки.

   — Я буду ждать.

Она снова долго смотрела ему в лицо, потом медленно повернулась и удалилась во дворец.

Стратигом Фракии оказался молодой, не более тридцати лет, энергичный мужчина по имени Андрей. Неизвестно почему, но он очень обрадовался приезду Всеволода. Мельком пробежав глазами послание Константина, стратиг повёл его в залу, где вовсю шло пиршество.

   — А это Даниил, — громогласно объявил он всем присутствующим. — Послан ко мне самим императором. Слава императору!

   — Слава! Слава! Слава! — прокричали гости.

Тут же он стал угощать Всеволода вином и пивом и напоил до такой степени, что тот еле до кровати дошёл. Утром поднял ни свет ни заря и утащил на охоту. Целую неделю бродили они по горам и ущельям, выискивая добычу. Андрей содержал большую свиту охотников из вольных людей и рабов, псарей, следопытов и сокольничих. Преследуя животных и дичь, они выпускали не только собак, но и гепардов, созывая их костяными охотничьими рожками. Жертву убивали стрелами, копьями или с помощью кречетов и сапсанов, к ногам которых привязывали колокольчики. Андрей особенно гордился псами индийской породы за их тонкий нюх. По вечерам разбивался лагерь, зажигались костры, на которых готовились всевозможные кушанья, в изобилии было вино. Командовал всем сам стратиг. Пышное одеяние, в котором он был во дворце, было сменено им на простое охотницкое — короткая туника и островерхая шапка, при нём всегда были лук со стрелами, кнут, топорик и сеть.