Любовь под запретом - Даома Винстон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она сказала ласково:
— По-моему, Терренс, все это довольно глупо.
— Глупо? Неужели ты так и не поняла, как я к тебе отношусь? — он плотно сжал губы.
— Я знаю, что ты всегда был добр ко мне, — сказала она мягко.
— Добр? — его светлые брови поползли вверх, — и это все, что ты обо мне думала? — После паузы он продолжил: — Послушай, Меган, я хотел дать тебе время. Но сейчас… Вот что, я не буду больше ждать. Я хочу, чтобы ты знала. Я всегда был влюблен в тебя. И я…
Она сказала поспешно:
— Терренс, я думала, что наши отношения…
Но он перебил ее:
— Мы бы с тобой замечательно зажили вместе. Подумай, ты и я, подумай об этом, Меган. Я знаю, я смогу сделать тебя счастливой. Намного более счастливой, чем ты была раньше.
Его руки обняли ее. Его губы коснулись ее губ. Она была так ошеломлена, что даже не сопротивлялась. Он приподнял ее голову за подбородок:
— Ты согласна, дорогая?
— Но мы же кузены, — наконец выговорила она. — Это невозможно, Терренс…
Он усмехнулся.
— Многие двоюродные женились и нарожали кучу детей, мы будем не первыми. В странах старой Европы это вообще самая обычная вещь, так что не смотри на меня так, будто я предлагаю инцест.
Она отстранила его руки.
— Я не думаю о женитьбе сейчас, Терренс. И вообще не знаю, смогу ли я когда-нибудь выйти замуж за тебя или кого-нибудь еще.
— Давай не будем об этом сейчас говорить. У тебя впереди достаточно времени, чтобы привыкнуть к этой идее. Ты уже почти созрела для нее, Меган.
Лиам неожиданно появился в дверном проеме за спиной Терренса. Меган подумала, как долго он мог быть там, и все ли он слышал? Она сказала быстро:
— Увидимся позже, Терренс.
И стала поспешно подниматься по лестнице к себе.
* * *Она плохо спала в эту ночь. Ей снилось, будто пустые рыцарские доспехи, стоящие у них в холле Карнэби Хауса, вдруг превратились в рыцаря, и он ищет ее, поднимается наверх и открывает дверь в ее комнату. У рыцаря, возможно, было лицо Лиама Джуда, в прорези забрала горели его глаза, над кольцевым латным воротом выдавался его тяжелый подбородок. Человек с лицом Лиама входил к ней, его руки в железных перчатках раздвигали полотнища балдахина, и он начинал безудержно, дико хохотать… Но смех его был женским, в нем Меган с дрожью узнавала голос матери.
Она проснулась с тяжело и часто бьющимся сердцем, чувствуя, что ночная рубашка прилипла к телу из-за холодного пота. Комната была огромной и пустой. Рассвет только приближался. Меган полежала в темноте, потом включила одну из ламп, свернулась калачиком, пытаясь согреться, и незаметно для себя снова крепко уснула.
Глава 9.
Это произошло на следующий вечер.
Дом был пуст. У Баджи и Клайда был выходной, и они куда-то ушли. Меган даже представить себе не могла, куда им можно было пойти. Терренс и Силия, вздумавшие развлечься, уехали в Стоунлей Вилледж. Они звали Кристин и Меган с собой, но Меган отказалась. Кристин заявила, что останется с сестрой, но через некоторое время ей надоело в пустом доме, и она вышла побродить у озера. Ее не было так долго, что Меган заподозрила, что она зашла к Лиаму в гости.
Меган неспешно бродила из комнаты в комнату, прислушиваясь к шорохам. В памяти ее возникали обрывки прошлого. Ветер гулял по баллюстраде, и его шуршание становилось все громче.
Она думала, что все моменты ее жизни, когда она нуждалась в любви и заботе, теперь остались в прошлом. Проклятье Карнэби не даст ей больше привязаться к кому-нибудь еще. Не даст зародиться новой любви.
Возможно, ее сумасшествие заключалось именно в том, что она так думала. Тогда у Баджи и Клайда были все причины так пристально следить за ней.
Но она знала, инстинктивно чувствовала, что большую часть ее жизни кто-то или что-то страшно и люто ненавидит и хочет лишить ее любви, даже когда она была еще ребенком. Это оставило на ней свою метку, может быть, даже шрамы на всю жизнь.
Сумерки становились гуще, пока она спускалась вниз по ступеням. Рыцарь из-под шлема, казалось, следил за ней из глубокого прошлого. Слабый свет угасающего дня едва освещал комнату.
В гостиной она разожгла камин. Подошла к окну, задернула тяжелые зеленые портьеры. Сумерки, как толстое рыхлое покрывало, ложились на землю. Она увидела свет в коттедже и вздохнула, ей захотелось, чтобы Кристин поскорей вернулась. Затем она отогнала эту мысль, решив, что Кристин сейчас лучше побыть там, чем быть с ней здесь. И вообще, было совсем неплохо, что она проводила столько времени с Лиамом. Без сомнения, он являлся джентльменом и вел себя по отношению к Кристин как старший брат. Лишь когда он смотрел на Меган, в его глазах читался все тот же невысказанный вопрос.
Поленья в очаге разгорались все ярче и давали ровное тепло.
Меган взяла книгу и уселась на свое обычное место на софе. Пламя начало согревать ее. Написанные кем-то слова на странице, которые она видела перед собой, стали терять для нее смысл. Она отдалась течению собственных мыслей.
Внезапно холодный сквозняк коснулся ее. Она обернулась и посмотрела в холл. Ни звука. Ни движения. Только пламя в камине заколебалось чуть сильнее обычного. Она смотрела в огонь, вспоминая, как ей виделись в нем лица отца, Боба, Рори. Она закрыла глаза и унеслась в мыслях в далекое далеко.
Вдруг поблизости прозвучал какой-то странный звук. Прежде чем она успела понять, как он появился, нечто с огромной силой швырнуло ее вперед. От нахлынувшей боли в глазах у нее потемнело, и она инстинктивно попыталась сжаться, подтянув колени к подбородку.
Сквозь эту боль она услышала величественный и грозный звук, похожий на удар могучего колокола. Когда звук этот смолк, наступила непродолжительная тишина. Потом по едва заметному дрожанию пола под собой она поняла, что кто-то на цыпочках осторожно отходит к двери.
Спустя мгновение из холла послышался звук удаляющихся шагов, и тогда она застонала, прося о помощи. Какое-то время она слышала эти удаляющиеся шаги сквозь волны накатывающей на нее дурноты. Потом она слышала лишь их легкое эхо, потом лишь вспоминала этот звук, когда он прекратился наяву. Она осталась одна в совершенно беспомощном состоянии.
Тогда что-то тяжелое навалилось на нее и вжало в ковер. Казалось, шея у нее перерезана сзади огромным прохладным ножом. От этого ощущения, этой боли она почти потеряла сознание. Внезапно холодный воздух коснулся ее щек, пробежал по волосам. Послышались шаги. Сначала медленные, затем переходящие в бег. Тяжесть сковала ее. Она не могла двинуться. От ужаса она боялась вздохнуть.
Она услышала низкий, глубокий голос, кричавший:
— Нет, нет, Меган! Нет!
Лиам. Она не могла ни кричать, ни бороться. Его большие, теплые руки коснулись ее лица и головы.
Тяжесть внезапно исчезла, и холодный, острый нож вытащили из ее шеи. Она открыла глаза.
Он стоял на коленях позади нее, и на вытянутых руках держал тяжелый медный поднос. Резким движением он попытался положить его на чайный столик. Удар получился таким сильным, что дерево треснуло. Лиам ругнулся и повернулся к Меган.
— Пожалуйста, — прошептала она, — пожалуйста…
В ее широко раскрытых глазах застыл страх.
— Не смотри на меня так, Меган. Я не причиню тебе вреда.
С выражением одновременно решительным и очень внимательным он наклонился над ней. Его пальцы касались ее легко, не причиняя новой боли.
Смущенная, она наблюдала за ним. Она видела, как мрачное выражение постепенно исчезает и уступает место улыбке.
— Не двигайся, Меган. Я должен убедиться…
Его слова были ласковыми и успокаивающими, но она не вникала в их смысл.
Вместо этого она вспоминала, как прислушивалась к шагам, которые приближались к ней. Она вспоминала ощущение сквозняка на лице, и как потом в полубессознательном состоянии слышала удаляющиеся шаги.
Лиам легонько похлопал ее по плечу.
— Ну же, Меган, приди в себя. Расскажи, что с тобой случилось?
— Я не знаю, не знаю… — она постаралась вспомнить, представить… Но почувствовала лишь биение своего сердца.
— Жаль. Ну, тогда не двигайся и жди.
Она знала, что Лиам слева от нее. Довольно скоро он вернулся и сказал:
— Я положу тебе на шею холодное полотенце. Меган, ты слышишь меня?
Она попыталась кивнуть и вскрикнула от боли.
— Я же сказал тебе — не двигайся!
Она почувствовала сзади легкое прикосновение. Сначала холодный озноб прошил все ее тело, но затем ей стало легче. Лиам сказал:
— Я собираюсь повернуть тебя, ты сможешь удержать полотенце?
Она больше не пыталась кивать, только слабо мяукнула и подняла руку к голове. Он помог ей нащупать свою руку и прижать холодное полотенце.
— Держи, — сказал он, вдруг рассмеявшись.
В голове у нее стало проясняться, боль отступала.
