Благовоспитанная леди - Сара Беннет

Франческа невозмутимо ждала, сложив руки у талии.

– Мистер Торн?

Себастьян был все еще бледен, на подбородке его виднелась темная царапина, но по крайней мере теперь он был гладко выбрит, а волосы его были аккуратно зачесаны назад. По старомодному покрою Франческа предположила, что его одежда когда-то принадлежала сэру Генри; однако она неплохо сидела, придавая Себастьяну легкий налет непристойности.

– Господи, что это на вас такое? – Торн явно не ожидал ничего подобного. – Вы что, вернулись с благотворительной распродажи? Или это просто перешитый мешок?

Франческа изобразила на лице возмущение.

– Что вы хотите этим сказать?

– Не сказать, а спросить. – Он провел кончиками пальцев по рукаву, потом указал на ее волосы. – Вы превратились в кого-то другого.

– Не знаю, что вас так смутило, – чопорно произнесла Франческа. – Я всегда ношу такие платья.

Торн с сомнением взглянул на нее.

– Мисс Гринтри, вы красивая женщина, но каким-то образом вам удалось превратиться в дурнушку. – Он принялся медленно расхаживать вокруг нее. – Должно быть, вам пришлось приложить для этого немало усилий, однако результат впечатляет. Поздравляю! – Он придвинулся ближе, и Франческа ощутила щекой его теплое дыхание. – Вот только если это было сделано ради меня, вам не стоило так утруждать себя.

– Ради вас? – Франческа удивленно изогнула брови.

Кажется, Торн собирался сказать, что она ему не нужна. Какое облегчение! И все же Франческе было обидно побеждать вот так, без борьбы…

– Да. – Себастьян протянул руку и запустил пальцы в плотный узел на ее затылке. Густые вьющиеся локоны тут же рассыпались по плечам Франчески, обрамляя лицо, словно темное облако. Он улыбнулся, любуясь произведенным эффектом. – Вас влечет ко мне точно так же, как меня влечет к вам, только вы боитесь это признать. Вы боитесь быть собой!

– Боюсь, вы заблуждаетесь, – парировала Франческа, снова собирая локоны в пучок. – Вы и сами не знаете, какой я должна быть.

– Той женщиной, которую я видел на болотах.

Франческа закрепила волосы дрожащими пальцами, но прическа не стала прежней. Щеки ее раскраснелись, глаза блестели, и она ничего не могла с этим поделать, в то время как Торн улыбался непристойной улыбкой, явно довольный содеянным.

– Это жуткое платье я бы тоже снял, будь мы в другом месте.

Франческа презрительно уставилась на него.

– Только попробуйте! – прошипела она и тут же поняла, что ее слова прозвучали скорее как вызов.

Его палец коснулся ее щеки.

– Я способен на все, Франческа; узнав меня получше, вы это поймете.

– Но я вовсе не собираюсь узнавать вас ни лучше, ни хуже.

Палец мягко прижался к ее губам.

– Ах вы, лгунья! Хотите, чтобы нас слышал весь дом? Я видел это своими глазами, поэтому…

Франческа фыркнула:

– И что же вы видели?

– Страстную женщину, которую я хочу освободить.

Франческа прислушивалась к биению своего сердца и лихорадочно соображала, как спастись от этого навязчивого преследователя. В конце концов, она сказала первое, что пришло ей в голову:

– Вы должны оставить меня в покое, потому что я… Я помолвлена.

Торн замер, пытливо вглядываясь в ее глаза.

– Так у вас есть жених?

– Да.

– И где же он?

– Не здесь.

Себастьян улыбнулся:

– Куда же он делся?

– Он отлучился ненадолго. Из бродячего цирка сбежал тигр, и им нужен был кто-то, кто бы мог пристрелить его. Мой жених – прекрасный стрелок.

– Что ж, понятно…

– Мой жених застрелит и вас, если вы не прекратите это безобразие. Вот только управится со львом…

– Я думал, речь шла о тигре.

– И о том и о другом. Любой зверь опасен.

Себастьян скептически оглядел ее с ног до головы.

– Это для него вы так одеваетесь? Чтобы держать на расстоянии до свадьбы, да? Красотка Полли могла бы вас кое-чему научить.

– Красотка Полли? Это еще кто – ваша любовница? Наверное, она работает на дешевом краю рынка.

Торн расхохотался:

– Ваш язык подобен острому кинжалу, Франческа, острому и быстрому. И все равно я вам не верю.

– Но при чем тут Красотка Полли?

– Проклятие, не о Полли речь! Я не верю тому, что у вас есть жених. Вы подобны цветку, с нетерпением ожидающему весну, чтобы распуститься.

– Ах, оставьте! – Франческа поморщилась. – Наш грум мог бы срифмовать получше, и мой жених тоже. Кстати, он пишет стихи, поет и занимается живописью.

Улыбка обольстителя тут же пообещала ей все, чего она желала и чего боялась, но в это мгновение открылась дверь гостиной и из нее появился мистер Джардин.

– Дорогая, мы ждем тебя.

Франческа подумала, что стоит ей рассказать мистеру Джардину о непристойном поведении Торна, и тот уедет в течение часа, а значит, все ее волнения окончатся; однако слова застряли у нее в горле. Возможно, это произошло из-за того, что ей хотелось справиться с ситуацией самой, а не просить о помощи.

«Признайся, ты ведь получаешь от этого удовольствие! Это как игра, хотя и пугающая, ты не хочешь, чтобы это прекратилось. Втайне ты даже хочешь, чтобы он выиграл…» – сказал внутренний голос и тут же умолк.

– Прошу прощения, я опоздала, – весело проговорила Франческа.

– Входите, присоединяйтесь к нам. Не желаете выпить чего-нибудь, мистер Торн?

Франческа вошла первой. В гостиной на софе сидела Эми, одетая в элегантное шелковое платье цвета лаванды. При виде наряда дочери светлые глаза ее округлились.

– Господи, дорогая! – воскликнула Эми, но тут же, увидев предостерегающее подмигивание дочери, переключилась на другую тему: – Ах, ведь это у тебя та самая брошь, которую ты нашла в Йорке, верно? – Она не могла подобрать слова, чтобы помягче описать отвратительный наряд, и мистер Джардин, разливавший бренди, быстро пришел жене на помощь.

– Думаю, Франческа будет красива в любой одежде. А вдруг в Лондоне сейчас модно именно это?

– Не знаю, что модно в Лондоне, а что нет. Я слишком провинциальна для Лондона, – громко ответила Франческа.

Торн улыбнулся, и в этой улыбке было нечто… Проклятие! Разве ему все равно, что она неловка и непривлекательна? Он лондонец и, конечно же, предпочитает иных женщин, таких как Полли.

– На мой взгляд, сельские девушки привносят в общество аромат свежести, – храбро продолжил мистер Джардин.

– Меня едва ли можно назвать девушкой, – тут же возразила Франческа. – Мне уже двадцать пять. А вам сколько лет, мистер Торн?

Себастьян издал звук, который можно было бы принять за кашель.

– Около тридцати, мисс Гринтри.

– Лондонцы такие бледные и болезненные, а дети – ужасно худые. – Эми попыталась перехватить инициативу. – Деревенские жители гораздо…