Джек Ричер, или Выстрел - Ли Чайлд

– Хорошо, – согласилась она.

– Он невиновен. Я в этом уверена, – сказала Розмари Барр.

Хелен Родин подумала: «Они всегда так говорят». А затем предложила новой клиентке вновь встретиться в понедельник, в семь часов утра, в ее офисе. Это было что-то вроде проверки. Сестра, которая действительно убеждена в невиновности брата, не откажется прийти так рано.

Розмари Барр пришла ровно в семь. Там оказался еще и Франклин. Он верил в Хелен Родин и был готов не принимать окончательного решения, пока не почувствует, в какую сторону дует ветер. Сама Хелен сидела за рабочим столом уже целый час. Она сообщила Дэвиду Чепмену о смене адвоката в воскресенье днем и получила аудиозапись его разговора с Джеймсом Барром. Хелен прокрутила эту пленку дюжину раз в воскресенье вечером и еще столько же раз сегодня утром. На ней были записаны единственные слова, которые произнес Джеймс Барр. Возможно, они единственными и останутся. Она внимательно прослушала запись и сделала из нее кое-какие выводы.

– Послушайте, – предложила она.

Пленка была вставлена в старенький магнитофон размером с коробку для обуви. Хелен нажала на кнопку воспроизведения, и они услышали шипение, а затем голос Дэвида Чепмена: «Я не смогу вам помочь, если вы сами не станете себе помогать». Потом – длинная пауза, заполненная шипением, а затем Джеймс Барр сказал: «Они арестовали не того парня». И повторил эту фразу. Хелен посмотрела на счетчик и перемотала запись дальше, туда, где Чепмен сказал: «Отрицать вашу вину бессмысленно». А потом голос Джеймса Барра: «Найдите для меня Джека Ричера». Затем она отыскала вопрос Чепмена: «Джек Ричер – врач?» Дальше на пленке ничего не было, только шум, который поднял Барр, когда принялся стучать в дверь.

– Итак, – сказала Хелен. – Думаю, Джеймс Барр верит в то, что он этого не делал. Он это говорит, потом впадает в отчаяние и заканчивает беседу, когда видит, что Чепмен не принял всерьез его слова. Это очевидно.

– Он этого не делал, – возразила Розмари Барр.

– Я вчера разговаривала с отцом, – поделилась с ней Хелен Родин. – Все улики указывают на вашего брата, мисс Барр. Боюсь, он совершил это преступление. Согласитесь, что сестра может не знать своего брата настолько хорошо, насколько ей кажется. Или она могла его знать раньше, но потом он по какой-то причине изменился.

Наступило долгое молчание.

– А ваш отец сказал вам правду насчет улик? – спросила Розмари.

– Он был обязан, – ответила Хелен. – Мы все равно их увидим. Существует процедура предоставления улик. Мы получим письменные показания под присягой. Ему нет смысла блефовать.

Все молчали.

– Но мы сумеем помочь вашему брату, – проговорила Хелен, нарушив тишину. – Он верит в то, что никого не убивал. Прослушав пленку, я в этом убедилась. Таким образом, получается, что в настоящий момент мы можем подвергнуть сомнению нормальность его психики. Точнее, нормальность его психики в субботу. Вполне возможно, что он был не в себе и в пятницу.

– И как это ему поможет? – спросила Розмари Барр. – Ведь мы все равно признаем, что убийства совершил он.

– Результат может быть другой. Если ваш брат поправится. Время и лечение в специальном учреждении – это намного предпочтительнее, чем время и никакого лечения в тюрьме строгого режима.

– Вы хотите, чтобы его объявили невменяемым?

Хелен кивнула.

– Защита по медицинским показаниям – лучшее, что мы можем сделать. И если нам удастся доказать это сейчас, вероятно, с ним будут иначе обращаться до суда.

– Он может умереть, сказали мне врачи. Я не хочу, чтобы он умер преступником. Я хочу, чтобы ему вернули честное имя.

– Его еще не судили, и ему не вынесли приговор. В глазах закона он все еще невиновен.

– Это не то же самое.

– Да, наверное, – не стала спорить Хелен.

В комнате повисла тишина.

– Давайте снова встретимся здесь в половине одиннадцатого, – предложила Хелен. – И разработаем стратегию. Если наша цель поменять больницу, то нужно попытаться сделать это как можно раньше.

– Надо найти Джека Ричера, – сказала Розмари.

Хелен кивнула.

– Я сообщила его имя Эмерсону и отцу.

– Зачем?

– Потому что люди Эмерсона обыскивали дом вашего брата. Возможно, они нашли там адрес Ричера и номер его телефона. А мой отец должен о нем знать, потому что Ричер в качестве свидетеля нужен нам, а не обвинению.

– Вдруг он обеспечит моему брату алиби.

– А может быть, он – его армейский друг.

– Это трудно себе представить, – проговорил Франклин. – Они служили в разных подразделениях, в разных званиях.

– Нам нужно его найти, – повторила Розмари. – Ведь Джеймс о нем спрашивал. Это должно что-то значить.

– Я бы очень хотела отыскать Ричера, – кивнув, сказала Хелен. – Возможно, он сумеет сообщить нам что-нибудь интересное. Какую-нибудь исключительную информацию. Или, по крайней мере, оказаться связующим звеном с чем-то, что мы сможем использовать.

– Но он вне игры, его нет, – констатировал Франклин.

Ричер находился в двух часах от них и сидел в конце автобуса, выезжающего из Индианаполиса. Путешествие получилось долгим, но достаточно приятным. Он провел ночь с субботы на воскресенье в Новом Орлеане, в мотеле рядом с автобусным вокзалом, в воскресенье переночевал в Индианаполисе. Поэтому он прекрасно выспался, принял душ и поел. Но по большей части он трясся и дремал в автобусах, глядя на проносившиеся за окном пейзажи такой сумбурной Америки.

Иногда Ричер вспоминал девушку из Норвегии и всю свою жизнь, похожую на мозаику, составленную из разных кусочков. Детали и эпизоды прошлого подзабылись, лишь временами обрывочно всплывая в памяти. Чувства и переживания сплетались, превращаясь в подобие ковра, сотканного из хороших и плохих нитей. Джек еще не знал, в какой части этого ковра окажется девушка из Норвегии. Пока что он думал о ней как о нереализованной возможности. Но она все равно скоро уплыла бы. Или он бы уехал. Вмешательство Си-эн-эн всего лишь сократило время, отведенное им судьбой. Причем совсем на чуть-чуть.

Автобус ехал со скоростью 55 миль на юг по 37-му шоссе, остановился в Блумингтоне, и из него вышли шесть человек. Один из них оставил газету, выходившую в Индианаполисе. Ричер взял ее и нашел страницу спортивных новостей. На востоке продолжали побеждать «Янки». Затем он посмотрел на первую страницу, чтобы почитать новости, и обнаружил длинный заголовок: «Снайпер, подозреваемый в убийстве пятерых человек, пострадал во время драки в тюрьме». Ричер прочитал первые три параграфа этой статьи… Мозговая травма. Кома. Неопределенные прогнозы. У Ричера сложилось впечатление, что журналист разрывается между возмущением беззакониями, которые царят в тюрьмах при попустительстве Департамента исправительных учреждений, и восхищением теми, кто избил Барра, поскольку они исполнили свой гражданский долг. «Это может все усложнить», – подумал Ричер.

Дальше в газете шел очередной рассказ о преступлении, содержащий некоторые новые факты и сведения о Джеймсе Барре. Ричер внимательно все прочитал. За несколько месяцев до случившегося сестра Барра уехала из дома брата, и журналист, похоже, счел, что это могло стать причиной явного ухудшения психики Барра.

Автобус покинул Блумингтон. Ричер сложил газету, прислонился головой к окну и принялся наблюдать за черной лентой дороги, влажной после недавно прошедшего дождя. Шоссе проносилось мимо него, и разделительная полоса вспыхивала, точно сигналы азбуки Морзе. Джек не знал, что она хочет ему сказать, и не понимал ее послания.

Автобус въехал на крытую стоянку, и Ричер вышел на дневной свет, оказавшись в пяти кварталах к западу от места, где приподнятая над уровнем города автострада поворачивала за старое каменное здание. Он решил, что оно построено из известняка, который добывают в Индиане. Надежный, прочный материал. В здании мог размещаться банк или суд, а может быть, библиотека. За ним высилась башня из черного стекла.

Воздух здесь был прохладнее, чем в Майами, но город находился достаточно далеко на юге, и зима сюда еще не пришла. Значит, не придется покупать новую одежду из-за погоды. Ричер был в белых хлопчатобумажных брюках и ярко-желтой полотняной рубашке. Со времени покупки того и другого исполнилось три дня, и он решил, что они вполне прослужат ему еще один день. Затем он купит себе что-нибудь недорогое. На ногах у него были мокасины, без носков. Его костюм вполне годился для прогулок по набережной, но здесь выглядел несколько не к месту.

Ричер взглянул на часы. Двадцать минут десятого утра. Он постоял на тротуаре в облаке выхлопных газов, потом потянулся и огляделся по сторонам. Город был типичным провинциальным, не большим и не маленьким, не старым и не новым. Он не казался процветающим, но и не производил впечатления медленно умирающего. Наверное, у него была какая-то собственная история. Возможно, здесь раньше выращивали и продавали кукурузу и соевые бобы или табак. А может быть, торговали скотом. Тут наверняка были река и конечная станция железной дороги. И какое-нибудь производство.