Не ждали… (сборник) - Виктор Мережко

Свой дом он нашел легко. Подошел к калитке, тронул, она поддалась. Во дворе коротко огляделся и быстро направился к веранде.

– Эй, дед! – послышался окрик охранника Сергея. – Далеко засобирался?

Кеша остановился, с искренним удивлением уставившись на него.

– Заблудился или потерял чего? – подошел поближе охранник.

– А вы кто? – спросил Кеша, высокомерно глядя на него.

– Вот те гля!.. Сам-то чего тут делаешь?

– Живу.

– Не понял?

– Иннокентий Михайлович Баринов!

– Ну и что из этого?

– Отойдите… Дайте пройти.

Старик шагнул дальше, Сергей перехватил его.

– Дед, ты чего?.. Совсем с катушек?

– Это мой дом, молодой человек, – внятно и определенно произнес Кеша. – А вы непозволительно со мной разговариваете.

– Хватит шутить, придурок. Катись откуда явился!..

– Сейчас же позовите Нину Георгиевну!

– Какую еще Нину Георгиевну?

– Мою супругу.

– Нет тут никакой Нины Георгиевны.

Охранник схватил Кешу за руку, тот резко оттолкнул его:

– Не сметь касаться!

– Чего-о?

– Это мой дом! Я здесь живу! А вы убирайтесь вон!

Охранник схватил незваного гостя за плечи, развернул, принялся толкать к калитке.

– Давай, двинутый, дуй!

– Кто двинутый? – вдруг обозлился Кеша и свирепо ринулся на него. – Как вы смеете?.. Мой сын сейчас разберется с вами!

Завязалась короткая неравная потасовка, которую прервал голос Натальи Петровны с веранды:

– Сергей, что происходит?

– Да вот приперся дедуган, – со смехом ответил Сергей. – Говорит, домой явился.

– Кто такой?

– Без понятия, Наталья Петровна.

– Отпусти, пусть пройдет.

– Так ведь?..

– Отпусти!

Охранник отпустил старика, тот поправил одежду, одернул пиджак, с негодованием бросил:

– Сам двинутый! – И направился к веранде.

Поднялся по ступенькам, остановился перед Зайцевой, старомодно склонил голову.

– Баринов Иннокентий Михайлович… Собственной персоной.

– Баринов? – переспросила Наталья Петровна.

– Так точно, Баринов…

– Кеша?

– Кеша – для близких. Для вас – Иннокентий Михайлович. Солист местной филармонии. А вы, мадам, кто?

– Зайцева Наталья Петровна.

– Очень приятно, Наталья Петровна… А что вы здесь делаете, уважаемая?

– Я здесь живу.

– Как это понимать?

– Живу. С мужем, с дочерью.

– Наверно, шутите… Здесь живу я. Я, мой сын Егор, и супруга Нина Георгиевна. Если не затруднит, позовите Нину Георгиевну.

– Здесь нет никакой Нины Георгиевны.

– Не надо врать! – взмахнул ладонью перед лицом Зайцевой Кеша. – Ваши шутки отвратительны! – И направился в дом.

Кеша первым вошел в дом, посреди гостиной остановился. Внимательно оглядел висевшие картины, ткнул на одну из них.

– Портрет моего прадеда!.. Если не ошибаюсь, восемнадцатый век! – повернулся к растерянной женщине, ткнул в следующую: – А вот прабабушка! Но картина висит не на том месте. – И распорядился: – Снять!.. Снять немедленно и перевесить!

– Я не смогу этого сделать, – тихо пролепетала Наталья Петровна. – Такие дела решает муж.

– Какой муж?.. Чей?

– Мой.

– Вы замужем?

– Да, так получилось.

Старик медленно опустился на стул, сложил лодочкой ладони между коленей, стал методично раскачиваться:

– Что делать?.. Что делать?

– Могу предложить чай, – произнесла хозяйка.

– Нет! – мотнул он головой. – Нет! – вытянул руки, показал длинные тонкие пальцы. – Взгляните!.. Они соскучились!.. Они каждый день должны касаться клавиш! – поднялся, решительно направился к лестнице, ведущей на второй этаж. – Каждый день.

– Куда вы? – кинулась следом Наталья Петровна.

– Рояль!.. Я должен услышать Рахманинова! Иначе сойду с ума! – вдруг натолкнулся взглядом на стоявшего в дверях охранника, раздраженно спросил: – Кто это?

– Охранник.

– Пусть уйдет.

Кеша исчез на втором этаже, Наталья Петровна бросила:

– Срочно звоните Дмитрию Олеговичу. Объясните все.

Кеша пересек просторную гостевую комнату, подошел к стоявшему возле окна роялю, некоторое время нерешительно и затаенно смотрел на него, провел легонько ладонью по покатой сверкающей поверхности, открыл крышку.

Тронул клавишу, прислушался к звуку, восторженно оглянулся на остановившуюся в дверях женщину, пододвинул вращающийся стульчик, легко и привычно уселся на него, пружинисто изогнув спину.

– Позовите Нину, – попросил он. – Она должна послушать.

– Нина занята.

– А Егор?

– Сейчас будет.

– Хорошо. Очень хорошо. – Старик некоторое время молчал, закрыв глаза и откинув назад голову, затем вытянул руки, положил тонкие сухие пальцы на клавиши, осторожно взял первые два аккорда.

Музыка зазвучала сначала вкрадчиво, осторожно, заполняя пространство снизу доверху, через несколько аккордов она уже освоилась и вытеснила все малейшие ненужные звуки, а чуть погодя плескалась, билась, трепетала во всех мыслимых и немыслимых уголочках.

Старик играл вдохновенно, красиво, с отдачей, бросая по-птичьи руки на клавиши, роняя туловище назад и тут же едва ли не пластаясь по инструменту.

Замер, когда кто-то решительно и резко закрыл крышку рояля.

– Ну, вот и баста… Концерт окончен.

За спиной Кеши стоял Зайцев, а в шаге от него маячил Виктор Липницкий.

– Зачем ты, Дмитрий? – попыталась вмешаться жена. – Пусть немного поиграет. У него это превосходно получается.

– В филармонии. Он пригласит тебя персонально. – Зайцев взял Кешу за руку, заставил подняться. – Хорошего понемногу. – И махнул охраннику. – Проводи дедушку за калитку.

Старик оттолкнул Сергея, спросил тихо, едва сдерживая себя:

– Зачем вы это сделали? Вы прервали музыку!

– Если это музыка, то я Бетховен. Серега, чего пачку раскрыл? Гони этого придурка!

Охранник снова взялся было за Кешу, но тот снова вырвался из его рук – на этот раз яростно, остервенело. Шагнул к Зайцеву:

– Я вас узнал. И я сейчас вас ударю.

– Чего-о?

– Редко кого бил, но вас ударю!

– Серега, мать твою!..

Больной вцепился в Зайцева, принялся размахивать руками слабо и бестолково, пытаясь попасть в его лицо, хрипел что-то неразборчивое, мычал. Тот, ошарашенный неожиданным напором, отбивался, отступал, бормотал:

– Я ж сейчас тебя пришибу, урод! Совсем с катухов съехал, торчок?

К ним бросилась жена Зайцева, к ней присоединились Липницкий и охранник, гостевая заполнилась криками, воплями.

– Дима, он же больной человек!.. Не бей его!

Дерущихся наконец удалось разнять, Кешу Наталья Петровна отвела в сторону, усадила на стул.

Охранник удерживал рвущегося в бой хозяина, затем принес ему какую-то табуретку, налил из кулера воды.

– В ментуру!.. – Зайцев сделал пару лихорадочных глотков. – Пусть гонят «бобик», там ему мозги вправят!

– Тогда уж лучше в дурку, – со смешком посоветовал Липницкий. – Софка быстрее наведет климатконтроль. Это ж ее клиент. Оттуда сбежал.

При имени Софьи Андреевны Кеша напрягся, стал дышать еще чаще и прерывистее. Наталья Петровна торопливо подала ему воды, он отвел ее руку.

– Где мой сын?

– Он спрашивает про сына.

– Сына тоже найдем! – пообещал Липницкий, оставил Зайцева, присел на корточки перед стариком. – Кеша, слышишь меня? Тебя сынок из дурки вытащил? Егорушка? Где он сейчас?

Кеша молчал, с застывшей улыбкой глядя на Виктора.

– Ты видел его?.. Где он?

– Хочу кушать. Хочу супчик, – жалобно попросил старик и вдруг заплакал, повторив: – Супчик..

– Будет супчик, – согласился Липницкий. – Но сначала ответь. Сынок тебя обижал, Кеша?

– Да, да, да, – закивал тот, растирая слезы по щекам. – Нину обижал. Она плакала… Пьяный, кричал, дрался.

– Значит, помнишь? А дружков Егора помнишь?.. Ну, с которыми он тусил?

– Помню, – не сразу ответил старик, внимательно глядя на него.

– Меня помнишь?

Тот молчал, продолжая смотреть на него.

– Ну, напрягись, Кеша… Лепший кореш твоего сынка! Ну?..

– Виктор, – ткнул неуверенно в него старик.

– Молодца!.. Ай, молодца! – чему-то обрадовался Липницкий.

– Виктор, – повторил Кеша, по-прежнему не сводя с него глаз.

– Зачем вы это делаете? – снова вмешалась Наталья Петровна. – Пожалейте старика… Он ведь ничего не понимает.

– Понимает. Все прекрасно понимает. Придуривается маленько.

Зайцев подошел к жене, жестко развернул, подтолкнул прочь:

– Наталья, прошу… Читай книжки и не суйся не в свои дела.

– Но это же жестоко, Дима! – Женщина уселась на какую-то лавочку. – Или отпустите, или дождитесь сына!.. Не мучайте его!

– А мы не мучаем, – отозвался Липницкий. – Мы прекрасно беседуем, – пощелкал сухими пальцами перед лицом Кеши, привлекая его внимание. – Ку-ку… Ловим птичку. Очнулись!

Тот вдруг ловко перехватил его руку, сильно вцепился в нее, пригнул к себе, прохрипел:

– Она умерла.

– Кто? – не понял Виктор.