Анабиоз - Алексей Гравицкий

Грубые мозоли ладоней царапали ей запястья над верхом тонких перчаток, взгляд зеленых глаз проникал прямо в душу.

Ее сердце беспорядочно билось, подгоняемое яростью и страхом. Джейк нависал над ней; по сравнению с ним, рослым и мускулистым, Кэтлин чувствовала себя еще более хрупкой и слабой. За годы разлуки не только плечи Джейка стали гораздо шире, но и руки налились стальной силой.

Эти твердые ладони удерживали ее в неподвижности, а жадный взгляд беспрепятственно скользил по телу.

Какую глупость она совершила, в ужасе думала Кэтлин, вступив в разговор с этим человеком! Но Джейк всегда умел досадить ей так, как ни один человек на свете.

— Что ты здесь делаешь, Кэт? — зловеще спросил Джейк, и этот неожиданный вопрос удивил ее больше, чем хриплый голос. — Зачем приехала сюда сегодня?

И вправду, зачем только она приехала сюда? Кэтлин горестно потупилась.

— Это место мы считали особенным — помнишь? Оно было нашей тайной.

Да, она все помнила. Помнила, как завораживала ее некогда живописная долина, пока горе и боль не вторглись в ее жизнь. В те счастливые дни она и не подозревала, что когда-нибудь их разлучат вражда и гнев.

— Почему ты вернулась, Кэт? — почти свирепо повторил Джейк.

Она не могла ответить. Пожалуй, она приехала сюда, чтобы примириться с воспоминаниями о брате, но эта причина была не единственной. Она вернулась из-за Джейка. Именно воспоминания о нем влекли ее сюда. Ей хотелось еще раз пережить прошлое, хотя бы на миг собрать осколки разбитых мечтаний, вспомнить сладость невинной любви, которую она когда-то познала здесь.

Но мужчина, которого она любила, исчез. Ее герой и друг, ее первый возлюбленный, который стал бы ее мужем, если бы не смерть брата в тот роковой день, — этот человек больше не существовал.

Его место занял надменный, властный, безжалостный незнакомец.

И любовь тоже прошла. Вместо нее появилось мрачное отчаяние.

Сквозь одежду Кэтлин ощущала жар тела Джейка, его твердость, когда он встал к ней вплотную. Запах конского пота и мужчины чувствовался в этом соблазнительном тепле, окутывая ее, возбуждая Кэтлин вопреки ее воле.

Глаза Джейка впивались в нее, блестящие и гневные, и Кэтлин вдруг пришла в голову нелепая мысль, что он хочет поцеловать ее.

— Нет, Джейк… не надо…

Он не ответил. Он просто запустил пальцы в волосы Кэтлин, удерживая ее на месте. Его твердые и мстительные губы сомкнулись на ее губах, обжигая их, оставляя на них клеймо своей страсти, пока стальные руки Джейка притягивали ее все ближе.

Кэтлин задыхалась. Рот Джейка оказался горячее и тверже, чем она помнила, а поцелуй произвел ошеломляющее действие. Она чуть не застонала, ибо, несмотря ни на что, в его прикосновении не было ничего отталкивающего.

В ее голове закружились воспоминания, одно из которых было более безжалостным, чем жесткие пальцы Джейка: воспоминания о другом колдовском поцелуе. О последнем поцелуе Джейка в тот роковой день — нежном, сладком и страстном.

«О Джейк!»

Она беспомощно приникла к нему. Язык Джейка глубоко и настойчиво погружался в ее рот, покоряя ее, овладевая ею, лишая ее дыхания, наполняя до боли знакомым привкусом.

Кэтлин прерывисто вздохнула. Она чувствовала сквозь юбки твердую выпуклость, свидетельствующую о его желании, ощущала, как набухают ее соски. Горячий комок пульсировал между ее бедрами, распространяя по всему телу горячие волны… однако Кэтлин знала, что должна устоять.

Она смутно почувствовала, что Джейк ослабил объятия… и, улучив минуту, прижала ладони к его груди и оттолкнула его — чудовищная ошибка, ибо даже сквозь ткань перчаток она ощутила жар его обнаженной кожи под раскрытой рубашкой. Но Джейк почти не обратил внимания на ее слабую попытку высвободиться: он возился с высоким кружевным воротником блузки, расстегивая крошечные пуговки.

— С каких это пор ты стала такой чопорной, Кэт? — пробормотал он, сосредоточенно нахмурившись.

Кэтлин снова вздохнула и еще раз попыталась вырваться из его рук, но он пресек эту попытку, прижав ладонь к ее ягодицам.

— Не надо, Джейк! Прекрати!

— Ты сама не хочешь, чтобы я остановился.

— Нет, хочу!

К этому времени он уже успел обнажить ее шею.

— Разве ты никогда не скучала по мне, кошка? Не скучала по вот этому? — вкрадчиво осведомился он, касаясь губами ее шеи.

Еще одно воспоминание всплыло в памяти Кэтлин: губы Джейка, ласкающие ее грудь, язык, обводящий соски.

Сдавленное восклицание протеста сорвалось с ее губ, и она опять в отчаянии попыталась защититься от стремительного натиска Джейка. Она извивалась в его объятиях, но не могла вырваться, не могла ослабить нарастающее напряжение в теле, пока он без труда расстегивал ее жакет и спускал его с плеч.

Через минуту он полностью расстегнул блузку и рванул горловину нижней кофточки, опуская ее как можно ниже, насколько позволял корсет.

Кэтлин застыла, едва руки Джейка коснулись ее белья, и задохнулась, когда его пальцы скользнули под кофточку, прошлись по округлостям груди, едва касаясь их…

В тот же миг к ней непрошеными гостями явились глубинные, чувственные видения всего, что делали с ней его пальцы долгими ясными днями, которые они проводили вдвоем в тайном убежище.

— Джейк, не надо…

Он пропустил мимо ушей ее отчаянную мольбу и вновь нашел ее губы, неутомимо лаская пальцами кожу под кофточкой.

Отдаленный уголок сознания Джейка переполняло удивление, вызванное собственным поступком. Он не хотел быть грубым с ней. Не хотел выглядеть жестоким, как предполагала Кэтлин. Он приказывал себе действовать медленнее, прикасаться нежнее, но ничего не мог с собой поделать. Он сгорал от желания ласкать ее, обнимать, овладевать ею. Целовать, пока не исчезнет боль в душе…

— Помню, раньше ты не надевала эту сбрую ради меня, — хрипло пробормотал он, наткнувшись на туго затянутый корсет, — чтобы избавить меня от необходимости рвать ее.

Наконец его пальцы нашли то, что искали. Он осторожно потер чувствительный сосок, возбуждая Кэтлин одним прикосновением. У нее подкосились ноги.

— Стой смирно, кошка.

«Стой смирно»? Но как она могла стоять смирно, когда дерзкие ласки Джейка сводили ее с ума? Невольно Кэтлин зажмурилась и вцепилась в его плечи, чувствуя, как ее соски затвердевают и наливаются болью под жесткими опытными пальцами. Кэтлин застонала, ощущая, как беспощадный огонь желания охватывает ее дрожащее тело. Теперь Джейк прибег к помощи обеих рук, дразня большими пальцами бусинки сосков, заставляя их наливаться пламенем.

Джейк склонил голову к ее груди.

— Сейчас посмотрим, по-прежнему ли ты такая вкусная, как раньше, — пробормотал он, скользя губами по упругим белым округлостям, поднимающимся над вырезом кофточки.

Кэтлин застонала и инстинктивно выгнула спину. При этом движении у Джейка вырвалось глухое жадное ворчание. Торопливо и алчно его рука проникла между бедер Кэтлин и по-хозяйски накрыла холмик под юбками.

— О Господи, как я хочу тебя! Я хочу взять тебя прямо здесь, как прежде. Помнишь, Кэт, как мы занимались здесь любовью? Помнишь, как хорошо нам было?

Да, она помнила все до последней минуты. Она никогда не смогла бы забыть, как Джейк занимался с ней любовью, каким нежным и вместе с тем властным он был. Воспоминания вновь охватили ее, вызывая страх и возбуждение.

О Господи, думала Кэтлин, преодолевая головокружение, почему ее сердце так дико бьется от одного прикосновения Джейка? Почему ее тело горит? Ей следовало бы стыдиться своей непристойной покорности, своей слабости, неспособности устоять перед мужской притягательностью. Но самыми настойчивыми были мысли о Джейке, о тепле его обнаженного тела, об упругой плоти, проникающей в глубь ее лона. Кэтлин вновь хотелось стать его частью, она мечтала о единении тел и душ.

Словно прочитав ее постыдные мысли, Джейк взял ладонь Кэтлин и прижал ее к натянувшейся спереди ткани своих брюк, заставляя почувствовать гранитную твердость его мужского достоинства.

— Ты же хочешь меня, Кэт. И сама знаешь об этом.

Кэтлин охватила паника. Господи, случилось именно то, чего она больше всего и опасалась: Джейк завладел ее телом, мыслями, чувствами, заставил ее жаждать былой нежности и любви. И она беспомощно поддалась ему. Она должна остановиться…

Кэтлин так и не поняла, как нашла в себе силы устоять. Испустив пронзительный крик, она яростно забилась, вырываясь из объятий Джейка.

— Нет, я не хочу тебя! Я презираю таких мужчин, как ты… убийца!

Джейк резко отпустил ее, словно вдруг обнаружил, что держит в руках раскаленные угли.

В напряженном, томительном молчании его гневный взгляд пронизывал Кэтлин, а в воздухе еще висели ее оскорбительные слова. В глазах Джейка Кэтлин читала чувства, так хорошо знакомые ей самой: беспомощность, горечь, пустоту, боль, вызванную предательством.