Бег впереди паровоза - Светлана Алешина

— Ну вы сказали, где я живу?

— Нет, Оля, не сказала, — Матвеевна посмотрела на меня с хитрецой, — если ты не знаешь, кто это, зачем же я буду говорить?..

Я пошла дальше к остановке уже не так быстро, как собиралась. Женщину я не знала, но, как мне показалось, я ее могла раньше видеть. Вчера в баре была одна такая подозрительная дамочка, тоже в очках, тоже блондинка. А насчет машины… Я четко вспомнила, что во время моей вчерашней встречи с бандитом по кличке Сырок серая иномарка действительно стояла в отдалении на улице…

На работу к себе я приехала, опоздав почти на час. Но это было не страшно. Зато выспалась и с Матвеевной поговорила.

Дома я не успела толком наложить макияж и сейчас, приехав, первым делом — поставив бутылку с фантой, купленную по дороге, в холодильник, — села за стол и разложила свое косметическое хозяйство: нужно было срочно подправить красоту свою нетленную.

Когда уже заканчивала, в дверь постучали.

— Да-да! Входите, пожалуйста! — крикнула я, убирая со стола все лишнее.

В кабинет зашел Ромка. Из-за отсутствия Маринки он стажировался в секретарях. Это дело у него получалось, а вот кофе на всех теперь должна буду готовить я. Наверное. Будем надеяться, что его можно будет, по крайней мере, пить. Все равно таким, как у Маринки, у меня он никогда не получится. Но сегодня кофе приготовил Ромка и сейчас, открыв дверь ногой и плечом, протиснулся в кабинет вместе с подносом.

— Рома, Рома, — я быстро вышла из-за стола и взяла у него поднос с чашками и сахарницей, — спасибо, дорогой, но давай договоримся: пока Маринки нет, кофе варю я.

Ладно?

— Ладно, — пожал плечами Ромка и вдруг сказал поразительную вещь:

— А вы уверены, что у вас получится, Ольга Юрьевна?

Если бы он сейчас объяснился мне в любви, я бы просто удивилась, а тут я была потрясена.

— Почему ты об этом спрашиваешь? — осторожно спросила я, старательно скрывая свое замешательство. Я налила себе кофе и положила в него сахар.

— Вы же этим не занимались, а я почти всегда сидел рядом с Мариной, когда она делала кофе.

— Ты думаешь, что научился вприглядку? — уточнила я и отпила глоточек кофе.

Потом еще глоточек. Пришлось признать, что Рома действительно что-то умеет.

Я подняла глаза и сказала:

— Ты знаешь, Рома, я заранее огорчалась, что мне при моей занятости придется еще заниматься и кофе. Я даже распланировала, что мой рабочий день из-за этого продлится на целый час…

— Вы не волнуйтесь, пожалуйста, Ольга Юрьевна, — спокойно прервал меня этот паршивец, — я буду все делать сам.

Полчаса после этого прошло в покое и одиночестве, и тут дверь кабинета отворилась снова.

— К вам пришли, Ольга Юрьевна, — доложил Ромка и застыл, ожидая моего решения.

Нужно будет сказать Ромке, чтобы он спрашивал у посетителей хотя бы их имя.

— Приглашай, Рома, — кивнула я.

В кабинет вошел мужчина. Приятный молодой человек, приблизительно мой ровесник, с щегольскими усиками. Они смотрелись немного легкомысленно, но не портили его. Однако этот мужчина вряд ли нес с собой удачу. Он был одет в форму старшего лейтенанта милиции.

— Здравствуйте, — я церемонно поздоровалась и постаралась, чтобы мой голос прозвучал спокойно, — вы нам принесли статью или у вас другое дело?

— Здрасьте, наверно, да, — проговорил милиционер и, прикрыв дверь за собой, прошел в кабинет.

Милиционер пододвинул стул для клиентов ближе к столу и сел на него.

— Мне нужна Марина Широкова, ваш секретарь, — сказал он, — там, — он показал пальцем через плечо, что должно было означать «в приемной», — мне сказали, что она уехала…

— Да, Марина сейчас в отпуске. Я главный редактор газеты Бойкова Ольга Юрьевна, — ответила я и протянула ему свою визитку.

— Я Смирнов Алексей Иванович, следователь из РОВД, — ответил старший лейтенант, взяв в руки визитку и читая ее.

— Очень приятно, а в чем, собственно, дело? — Я, чтобы создать паузу и дать возможность Смирнову объяснить цель визита, опустила руку в ящик стола и достала оттуда пачку сигарет «Русский стиль». Не поднимая руки, убедилась, что пальцы не дрожат, и только тогда положила пачку на стол и начала ее открывать.

— Мне вообще-то нужна Широкова, — настойчиво повторил Смирнов, — она уехала в отпуск или находится дома? Вы не в курсе случайно?

— Случайно в курсе, — ответила я и достала сигарету из пачки.

Смирнов тут же протянул зажигалку.

— Спасибо… Марина уехала в деревню.

У нее заболела тетка, и она отпросилась ее навестить… А вы, простите, интересуетесь ею по долгу службы или… — я нарочно замолчала и посмотрела на молодого следователя.

«Приятный мальчик. Но такие молодые не должны быть следователями, — подумала я, — для него важна карьера, а жизни он совсем не видел!»

Смирнов помолчал и, игнорируя мой вопрос, уточнил:

— С какого числа она в отпуске?

— С позавчерашнего дня.

— То есть уже позавчера утром ее на работе не было, правильно?

— Нет, не правильно, — возразила я.

Я уже думала об ответе на этот вопрос.

Конечно, было бы лучше сказать, что Маринка уехала рано утром, но ее видело много народу именно позавчера, и, вообще, чем больше врешь в таких делах, тем хуже. Я не помнила, откуда я подхватила такую ценную мысль, но мне она показалась очень умной.

Значит, сама придумала, не иначе.

— Она уехала после обеда, не скажу в какое время, но то, что после обеда, это точно… Вы не объяснили мне причину… — напомнила я.

— Тогда объясняю, — ответил Смирнов, выкладывая из кармана блокнот и раскрывая его, — позавчера вечером в своей квартире была убита женщина. Кумарцева Инга Евгеньевна, двадцати пяти лет. Рядом с ней на полу лежала бумажка, на которой была написана фамилия вашей сотрудницы и телефон. Кстати, а где вы были в момент убийства?

— Я? — я удивленно посмотрела на него и вдруг поняла, что передо мною раскрылась ловушка. Выпустив сигаретный дым, я спросила:

— А во сколько это произошло, я прослушала?

Смирнов не опустил глаза и спокойно уточнил:

— Приблизительно в полпятого-полшестого вечера.

Я опять дала паузу, словно вспоминая, хотя просто сдерживала себя, чтобы не вскричать: на работе, вот где!

— На работе, здесь и была.

— То есть персонал редакции сможет это подтвердить, я правильно понимаю?

— Совершенно правильно.

К этому вопросу Смирнов больше не возвращался. Скорее всего он уже получил сведения на сей счет из каких-то других источников.

— Где отдыхает ваш секретарь? — продолжил Смирнов расспросы.

— В Ивантеевке, — раздражаясь поведением этого щенка, резко ответила я, — вы объясните, наконец, в чем дело? Я ничего не понимаю в преступлениях, слава богу, но бумажка с записанными данными не может быть достаточной уликой для обвинения, ведь верно? А если бы эта… Кумарцева, вы сказали? Если бы она записала для памяти фамилию президента Гвинеи-Бисау? Вы бы отправились к нему?

Смирнов впервые проявил некоторую неуверенность. Он поерзал на стуле.

— Понимаете, — начал он, — примерно через несколько минут после убийства из дома вышла женщина, похожая по описанию на вашего секретаря…

«Еще одна ловушка!» — подумала я, а вслух ехидно спросила:

— Вы говорите: что через несколько минут после убийства между половиной пятого и половиной шестого вечера. Так, значит, в тридцать пять минут шестого или пятого, я не поняла?

— Одним словом, — сказал Смирнов, видимо устав от моего любезного тона, — нам очень хотелось бы видеть Марину Широкову. Как ей позвонить?

Я задумалась: а действительно — как?

Мы с Маринкой об этом не договорились, а помнится мне, она рассказывала когда-то, что телефон в деревушке был, но один, да и тот работал по настроению…

Пожав плечами, я так и объяснила дотошному следователю.

Про вчерашний Маринкин звонок я умолчала, решив, что ему это знать ни к чему.

Задав еще несколько вопросиков и окончательно сбавив прыть, Смирнов поднялся.

И это было очень вовремя, кстати, потому что я сама испытывала желание прогуляться по некоторым делам. Но ему же этого не объяснишь.

— Если позвонит Широкова, сообщите ей, пожалуйста, что я хотел бы с ней увидеться… Вот мой телефончик.

И он протянул мне листочек с написанным номером.

«Заранее, наверно, пишет, чтобы всегда были под рукой», — подумала я, а сказала весьма любезным голосом:

— Непременно, — и взяла в руки металлический поднос с кофейными чашками, показывая, что у меня есть еще дела помимо приятного общения с приятным молодым человеком.

Мы вышли вместе. Смирнов даже галантно предложил поднести поднос. Но я великодушно отказалась, проводив его до выхода, — просто это было по пути. Кивнув напоследок, я повернула за угол и направилась туда, куда мне было нужно. Посуду мыть то есть.

Когда я освободилась, приблизительно через десять минут, то на подходе к двери редакции я услышала какой-то громкий разговор.