Замуж не напасть - Лариса Кондрашова

– Ты не показалась мне такой уж… практичной.

– Ты прав. Но я вдруг обнаружила, что уже растранжирила уйму своего времени, и все зря! В то время как другие люди мечтали о любви, искали ее, я жила в равнодушном холодном мире и делала вид, что у меня все хорошо.

– Как ты сказала? Люди мечтают о любви? Это общепринятое заблуждение. Большинство людей мечтают о легких, необременительных отношениях. Мужчины мечтают о юных, прекрасных феях с ангельскими характерами, которые счастливы уже от одного их присутствия, не нуждаются в деньгах и ухитряются в любых ситуациях выглядеть королевами. Женщины ждут прекрасных принцев на иномарках, подобно золотой рыбке готовых выполнить любое их желание. Мужественных и внимательных, обожающих и прощающих.

– Выходит, свою любовь они так и не встречают?

– Встречают. Но многие ее не узнают. А некоторые, узнав, не хотят больше о ней думать. Ведь любовь – это страдание, труд души, жестокое испытание. Любовь требует жертвы, самоотречения… Оглянись вокруг: многие на нее способны? Подумай: ты сама готова к этому?

– Готова, – твердо говорит Евгения.

Он останавливает машину у ее дома, выключает мотор и поворачивается к ней:

– Вот потому я и влюбился в тебя. С первого взгляда.

Глава 4

Не Евгения ли клялась совсем недавно, что больше не позволит событиям управлять собой?! Но они, эти события, захлестнули ее, как быстрый горный поток, который не обращает внимания на чье-то там сопротивление, а несет тебя, и неизвестно: ударит с размаху о скалу или аккуратно выплюнет на теплый песочек…

В пятницу после работы Евгения едет к матери. Брошенный на попечение бабушки Никита – не укор ли ей?

Правда, мать этому ничуть не огорчается. Она порой звонит и просит:

– Пусть приедет Никита!

Одиноко ей в пустом доме! Слишком тяжела для нее утрата – ранняя смерть мужа. Отцу Евгении не было шестидесяти, когда его унес рак. Сорок лет супруги Кондратьевы прожили вместе, потому мать третий год не может прийти в себя после его смерти.

Несмотря на перенесенную утрату, мать выглядит великолепно, ей никто не дает больше пятидесяти, и Никиту принимают за ее сына, а не внука.

Есть у Веры Александровны и сын – Юрий, но он женат на москвичке и теперь уже навсегда – столичный житель.

Получается, что поблизости у нее один внук – Никита, который помогает ей не чувствовать себя одинокой.

Из института Вера Александровна ушла три года назад, как и положено в пенсионные пятьдесят пять, но на дому продолжает заниматься с учениками и студентами, берет за уроки по-божески, потому у нее всегда есть желающие заниматься. На предложение дочери платить за питание Никиты она спрашивает у «ребенка»:

– Внучек, мать деньги предлагает. Будем брать?

– Пусть она себе босоножки купит, – решает внучек. – Как бы тебе, бабуля, еще добавлять не пришлось!

Евгения все равно нет-нет да и подбросит им какой продукт: ящик зеленого горошка, мешок сахара, головку сыра – некоторые задолжники-клиенты предлагают за услуги архитекторов натуроплату.

– Ник, – говорит она, – у меня есть предложение: окна покрасить.

– Ну, это Надя подала ей идею, мама, – пробивающимся баском ноет он. – Бабушка меня на дискотеку отпустила!

– Так дискотека вечером, а красить будем утром!

– А утром он спать будет, после скачек-то! – разъясняет бабушка.

– Хорошо, Кит! – грозит Евгения. – Я покрашу окна везде, кроме твоей комнаты!

Никита веселеет:

– Я и сам покрашу – делов-то! – И тут же спохватывается: – Тебе одной в квартире не страшно? Может, сегодня у нас останешься?

Она бледно улыбается на его «у нас» и обреченно врет:

– Не страшно. У меня сегодня тетя Надя ночует.

Она было все продумала: Никита поедет с ней, а когда придет Алексей, покажет ему сына и потихоньку выпроводит… Не сможет же она оставить его на ночь!

Попытка обмануть саму себя проваливается. Как там говорят про верблюда, который пытается пролезть через игольное ушко? Пищит, а лезет! Вот и она…

Происходит то, чего Евгении никак не хочется. Она привыкает к Алексею. Но это в ее жизни уже было: жить с человеком По привычке! Ведь она мечтает встретить свою половинку! И Алексей не тот, кого она ждет!

Он чувствует, что между ними только постель, но надеется, что это – пока. Привыкнув к нему и оценив по достоинству, она его полюбит. Недаром он вчера предложил:

– Давай поженимся?

Ну нет! Из одного брака в другой? С той лишь разницей, что Алексей моложе Аркадия и знает, как обращаться с женщиной, много лет лишенной нормального секса.

Почему она не чувствует к нему влечения души, Евгения объяснить не может.

– Какой-то он чересчур правильный, – пытается растолковать она Наде. – Неестественно хороший… А я почему-то все время жду, что он совершит какую-нибудь подлость или скажет мне какую-нибудь гадость…

– Он дал тебе повод так думать?

– В том-то и дело, что нет! Но все равно я его не люблю! И что самое противное, не могу ему это сказать. Он будто обволакивает меня сладким сиропом, в котором я барахтаюсь, как муха в паутине. Посмотрю в его честные, преданные глаза – веришь ли, будто язык к нёбу примерзает!

Сегодня у Алексея вечерний прием больных, и он придет после восьми вечера. Евгения надеется, что до его прихода она как раз покрасит окно в комнате Никиты – не ждать же, в самом деле, пока этот ленивый мальчишка соберется с духом!

Она одевается в старые джинсы, старую рубашку Никиты, повязывает по-пиратски косынку. Теперь даже в рабочую одежду невольно старается внести хоть чуточку кокетства. Глядится в зеркало, слегка подкрашивает губы и подмигивает своему отражению. В ту же секунду начинает звонить телефон, как будто на ее подмигивание откликнулся кто-то из Зазеркалья.

Звонит муж ее давней знакомой – Нины Аристовой – Толян. Его так зовут друзья за любовь к блатным песням и «крутому прикиду». Толику под сорок, но он никак не хочет угомониться.

Ходит в спортзал, качается, гоняет как сумасшедший на своих то «опелях», то «фордах». Он так часто меняет автомобили, что даже Нина не знает, какая машина у него будет завтра. А еще стоит ему выпить, как он тут же ищет, с кем бы подраться.

Стрижка у Толяна всегда предельно короткая. Он обожает черные перчатки без пальцев – Евгения все время забывает, как они называются, – и, кажется, никогда их с рук не снимает. Может, потому, что почти не вылезает из-за руля.

Работает Толян в фирме, которая возит из Швеции кондитерские изделия, не то менеджером, не то коммерческим директором. Деньги у него водятся, но своих двух сыновей-погодков, младший из которых друг Никиты, он не балует.

– Слышь, Жека, – говорит он, – мой Шурка видел у твоего Никиты боевик Бушкова «На то и волки». Дайте почитать!